Насаждение Церкви в Самарии, Симон Волхв

(8:5-13)

Но злоба врагов Христа имела своим последствием еще большее распространение веры Христовой. Рассеявшиеся христиане всюду сеяли семена Христова учения. Из 11:19 видно, что они прошли до Финикии, Кипра и Антиохии [47]. С самого начала таким образом стало оправдываться замечательное изречение Тертуллиана: «кровь мучеников — семя христиан».

Дееписатель передает прежде всего об обращении самарян в результате проповеди диакона Филиппа. Что это был диакон, а не Апостол Филипп из 12-ти, видно по тому, что после обращения самарян к ним были посланы Апостолы Петр и Иоанн для возложения на них рук и низведения Духа Святого. Кажется Филипп имел дом и семейство в Кесарии и шел туда, а по дороге остановился в городе Самарии, переименованном Иродом Великим в Севастию. Видя чудеса, совершавшиеся Филиппом, народ с радостью внимал его проповеди.

В числе уверовавших и принявших крещение был некий Симон Волхв, до того времени славившийся в городе своими волхованиями. О нем упоминает святой Иустин-мученик, как о самарянине из села Гитты. Но это был волхв не в том добром смысле, как волхвы персидские, которые были просто звездочеты, приходившие на поклонение новорожденному Господу. Это был чародей, колдун. В то время, по римским и греческим свидетельствам, много появлялось таких магов, халдеев, которые обладая некоторыми знаниями таинственных сил тогда еще мало исследованной природы, выдавали себя за людей необыкновенных. Исцелением некоторых болезней, заговорами, гаданием, шарлатанской таинственностью они так действовали на невежественные массы народные, что народ верил им, будто они находятся в сношении с «высшими силами». Так и о Симоне-волхве говорили, что он «есть великая сила Божия». Это выражение напоминает нам о развившемся впоследствии так называемом «гностицизме», еретическом учении, смешивавшем христианские понятия с языческими и учившем о так называемых «эонах», силах, истекавших из полноты (плиромы) божества. По-видимому, Симон и выдавал себя за такого «эона», а народ поддался увлечению им, верил ему. Но сила проповеди Филиппа была так велика и чудеса, совершаемые им, так поразительны, что народ уверовал во Христа, оставив свое увлечение Симоном, и крестился. Крестился и сам Симон, но, судя по всей его дальнейшей истории, он едва ли сделал это искренно. Пораженный чудесами Филиппа, он, вероятно, надеялся только приобрести силу творить такие же чудеса, как Филипп, и тем приобрести еще большую славу и влияние в народе.

Апостолы Петр и Иоанн в Самарии

(8:14-25)

The acceptance of baptism by the Samaritans was all the more significant because it was the first people to become Christian without the mediation of complete and pure Judaism, and to be converted to Christ by a Hellenistic preacher. The Apostles considered this so important that they immediately sent Peter and John to them to lay hands on them and bring down the grace of the Holy Spirit. It is important to note here that the Apostles Peter and John are sent by other Apostles, that is, it is clear that they do not consider themselves superior to the whole host of Apostles, but consider themselves obliged to fulfill the commission entrusted to them by the entire Apostolic Face, as one collective person, whose individual members have equal rights. The laying on of hands in this case is the second sacrament, which later began to be performed through chrismation, and which Philip could not perform, being only a deacon.

"And when Simon saw that the Holy Spirit was given through the laying on of the hands of the apostles, he brought them money" – apparently, the reception of the Holy Spirit was accompanied by some visible signs, which Simon noticed. From this it is evident that Simon himself, although already baptized, was not vouchsafed to receive the Holy Spirit, for then such an act of his would have been impossible. Obviously, his turn had not yet come, and he, seeing what the Holy Spirit's effect was on others, hastened to ask the Apostles not only to grant him the gift of the Holy Spirit, but also to have the power to bring Him down on others. In this request the true character of the sorcerer was treacherously expressed: apparently he looked at the Apostles only as bearers of the highest magical power and wanted to acquire this unknown power himself in order to elevate his magical craft. By offering money, he betrayed himself as a man who was ready to be guided in his activities by selfish and impure motives. "How was he baptized?" asks Chrysostom and answers: "Just as Christ chose Judas."

"But Peter said unto him, Let thy money perish with thee" — this expression must be understood in the sense of pointing to the ruinous moral state of Simon and calling him to repentance. This sin, however, is so great and grave that St. Peter does not even promise forgiveness for it, but only presumably says: "Perhaps the thought of your heart will descend to you." Why is this? Because such a sin requires a special depth and sincerity of repentance, of which Peter did not see Simon capable, since he says to him: "For I see you full of bitter gall and in the bonds of iniquity": Simon is poisoned with bitter gall, by which in ancient times was meant the venom of serpents. Terrified by Peter's words, Simon asked the Apostles to pray for him, but also hardly sincerely.

Church tradition later presents him as one of the worst enemies of Christianity and the ancestor of all philosophical Gnostic heresies. Later he appeared in Rome, there he appeared as a bitter enemy of the Holy Apostle Peter and, through the prayer of the latter, was thrown into the Tiber River, when he wanted to cross this river, rising in the air. His sin received in the history of the Church the name of simony – the sale of the grace of God, or the priestly dignity for money.

The Apostles Peter and John strengthened the conversion of the Samaritans to Christ by their preaching and then returned to Jerusalem, preaching along the way.

The Baptism of a Eunuch

(8:26–40)