Исторические картины – яркая иллюстрация того, что происходит в нашей душе, потому что и в ней действуют те же самые полярные духи, которые действуют в истории. Надо понять, что духовная антихристианская поляризация есть наш общий недуг, болезнь внутренняя. Поэтому, прежде всего, надо обратиться к самому себе, пройти длительный аскетический искус в борьбе с этими прелестными духами. Эта борьба невозможна без изучения патристики. В наше время уклонение от богословского знания, как сказал отец Георгий Флоровский, является«смертным грехом».

Аскетическая борьба состоит в том, чтобы не впасть в крайности, не поддаться действию этих соблазняющих человека духов, которые уводят человека, то налево, то направо. Любопытную картину появления самых известных в истории христианства ересей дает протодиакон Андрей Кураев в своей книге «О нашем поражении. Христианство на пределе истории». «Хорошо когда-то возмутился Аполинарий проповедью Ария, – пишет он. – Но аргументы подобрал такие, что сам стал еретиком. Его ересью вполне уместно возмутился Несторий. Но и он не смог уравновесить движения своего аскетического сердца с порывами полемизирующего рассудка. Несториевой проповедью вовремя возмутился Евтихий – но его поначалу благочестивое и справедливое возмущение в итоге на многие столетия возмутило церковный мир ересью монофизитства» [360]. Крайности – характерный признак ересей.

Задача беса в том, чтобы увести человека от точки Бытия, где только и возможна встреча человека с Богом. Бес водит человека по кругу в прошлое, магически запечатывает его в круге истории (на самом деле выводит его из истории). Или ведет его по широкой дороге, – кратчайшим путем к светлому будущему, но чаще всего по трупам своих ближних. Причем будущее в личной жизни может быть у каждого свое, но оно всегда будет некой мечтой о том, чтобы достичь чего-то здесь, на земле. Кто же хочет идти за Истиной, должен идти путем царским, – путем личностного становления, не оглядываясь назад в уже несуществующее прошлое и не устремляясь в фантастическое земное будущее. Поиски прошлого и жизнь для будущего – есть духовный утопизм, а личностный вклад в историю – есть духовный реализм.

Из исторических примеров, приведенных здесь, ясно вырисовывается роль личностного начала в истории. Но в связи с этим становится понятной и роковая роль «иосифлянства». В основе всех исторических ошибок лежит один и тот же грех – пренебрежение к личностному началу. Понимание этой роли ставит и перед нами, совершающими сегодня свой исторический выбор, совершенно определенную задачу.

Спор «стяжателей» с «нестяжателями» – ключевой момент Российской истории. «В самый решительный момент русского национально-исторического самоопределения Византийские традиции прервались, – пишет протоиерей Георгий Флоровский, – Византийское наследие было оставлено и полузабыто. В этом отречении “от греков” завязка и существо Московского кризиса культуры» [361].

«Заволжцы» были подлинными наследниками созерцательной византийской традиции. «Заволжское движение, – пишет Флоровский, – было несравненной школой духовного бдения. Это был процесс духовного и нравственного сложения христианской личности. Это был творческий путь к созерцанию. Это была аскетико-мистическая подготовка к богословию» [362].

Победа «стяжателей» была нашим выбором, в результате которого в российском обществе произошел раскол, поляризация духовных сил. Этот раскол так и не был преодолен духовными средствами, а это привело к уклонению от царского пути России то налево, – к социальному соблазну, то направо, – к соблазну натуралистическому. Победа «иосифлян» это не только «трагедия древне русской святости», как назвал это явление Федотов – это трагедия вселенского масштаба. Промыслом Божиим человек всегда призывался к личностному деланию. Запад дал отрицательный ответ на этот призыв в паламитских спорах, потому что без присутствия Бога в мире в нетварных энергиях такое делание невозможно. Греческий Восток, хотя и дал верный догматический ответ, но фактически, своей униональной политикой, отвергнул такое делание – и после падения Константинополя на Востоке на долгое время замерла царственная духовная жизнь. Теперь Бог ждал ответа на этот призыв от Руси. И этот ответ был дан князем Владимиром, сделавшим свой выбор. Богословски этот выбор был обоснован митрополитом Иларионом в «Слове о законе и благодати». Но «иосифлянской» победой этот выбор был искажен и претворен в последующем воплощении в разрушительный проект социального мироустроения. Победа «иосифлян» стала началом активного внедрения в Россию духа западной цивилизации. Без победы «иосифлянства» невозможна была бы и победа западной цивилизации над крестьянской цивилизацией. Но победа западной цивилизации – это еще не окончательное поражение крестьянской. Поэтому наш сегодняшний духовный выбор налагает особую ответственность – это ответственность не только за судьбы русского народа, сколько за судьбы всего мира. Такую ответственность мы сможем взять только тогда, когда поймем различие между идейным наследием и реальным духовным состоянием, в котором мы находимся. В сознании многих, к сожалению, эти вещи не различимы. Наследие не делает нас добродетельными в силу самого наследования. Нельзя также присвоить себе как достояние добра то, что является всего лишь добрым замыслом. Наоборот, на фоне такого наследования грех и производимое им зло становятся более заметными. Сегодня же мы находимся в нравственной и духовной бездне, в которую мы попали во многом по собственной вине. Понять, где мы поступили неправедно, сегодня очень важно для нас, ибо это осознание – есть начало покаяния и очищения души. Нельзя жить лицемерным представлением о своей душе, – лицемерие приведет лишь к новым падениям.

Мы должны извлечь уроки из новой истории. Эпоха Возрождения, в которой проблема человека была хоть и остро поставлена, но перевернута с ног на голову – и в итоге возвеличение человека оказалось паразитацией на духовных энергиях, накопленных в Средневековье для пробуждения личностного начала. Эта языческая реакция стала возможной потому, что не было христианского ответа на призыв Божественного Провидения. Поэтому до тех пор, пока мы не дадим ответа на этот призыв, паразитация на провиденциальном импульсе будет продолжаться. История движется вперед – поэтому нельзя возвратиться к Средневековью. Желание возвратиться туда (зациклиться) вызывает бунтарскую реакцию духа исторического времени. Этот бунтарский взрыв сметает все устои жизни – для живого организма, каким являются человеческие общества, такие взрывы всегда мучительны и разрушительны.

Основная духовная тема истории нового времени – это также тема персоналистическая. Социальный активизм, в котором сконцентрировались все усилия нового времени, это языческое (частичное и психологическое) сужение этой темы, отвлечение во вне от целостного внутреннего усилия, через которое только и может быть поистине разрешен социальный вопрос. Но вечно такая паразитация невозможна, ибо дух имеет внутреннюю потенцию для одоления зла. Сейчас мы стоим на пороге уникального времени, когда кровью мучеников традиции личностного делания накоплено в истории достаточно сил, чтобы, наконец, реализовать бытийные потенции духа.

Победить вражду этого мира, вражду полярных духов можно только в соработничестве со Христом личностным логосным усилием через погружение внутрь себя (где Царствие Божие), через взятие на себя креста личной ответственности. Это и есть христианский аскетический подвиг самообуздания и преображения. Только таким подвигом, личным примером такого подвига возможны внешние изменения, в том числе и социальные. И возможна не социализация людей, а подлинное объединение их в истине.

Антихрист, очевидно, тоже предпримет попытку объединения, но это объединение будет внешним, душевнотелесным, а не духовным. Поэтому в конце времен враждующие дух и, наверняка, перестанут враждовать и объединятся в своей борьбе против носителей личностного начала, ибо они, открывая и реализуя истину, будут свидетельствовать о неистинности такого объединения. Однако это объединение будет временным, ибо это будет объединение не за, а против. Царство диавола – царство, разделившееся само в себе (см.: Мф. 12, 25) – разделение есть его внутреннее свойство, которое не может быть преодолено объединением для вражды против кого-то. В конечном итоге эта внутренняя вражда выльется в самоуничтожение. Бог не разрушает и не уничтожает мир – его разрушат враждующие духи диавола. Бог ждет примирения и перерождения тех, кто поддался соблазнам враждующих духов.

Путь России – это путь царский. Отклонения от этого пути были для России полонением: ее гоняли в плен то в Вавилон, к духу натуралистического соблазна, то в Египет, к духу социального соблазна. Но всегда в ее духовных недрах жила непрекращающаяся святоотеческая традиция личностного делания. Вокруг тех, кто представлял эту традицию, всегда собиралась Церковь, – они были столпами Церкви. Бывали периоды, когда эта традиция оживала и расцветала; бывали и другие периоды, когда она почти сходила на нет. Но и тогда все-таки находились люди, которые совершали правильный выбор и выходили на царский путь. И церковный корабль мог двигаться к берегу спасения, избегая мелей, на которые он мог сесть, и рифов, о которые он мог разбиться. От нашего сегодняшнего выбора, от правильного (православного) выбора зависит то, как наш корабль поведет себя в открытом море на пути к берегу спасения.

Когда идея христианского синтеза сужается, как это было в ересях; или когда она вырывается из целостного контекста, как это было в социальных революциях, – тогда она становится враждебной христианскому мировоззрению. Социализм, как идеология (как абсолютизированная идея), не терпит никакого соперничества. В радикальных социальных революциях всегда расправлялись с христианством. Еретики также склонны к социальному радикализму и расправе над своими религиозными оппонентами.

Но мы должны помнить о том, что без Промысла Божия не совершается ни одно событие в общественной жизни. И социальные, и культурные революции еще требуют осмысления. Позитивный их смысл невозможно увидеть, находясь в гуще событий, для этого необходимо взглянуть на эти катаклизмы из благодатной Вечности – то, что кажется изнутри полным и непреодолимым мраком, в Ее лучах начинает блистать новыми оттенками смыслов и целей. Но так как у нас это окно в Вечность часто закрывается, мы можем уловить эти смыслы только на временном расстоянии, ибо вблизи мы часто не можем увидеть в полноте то, что выше нашего роста.