Мистика и духовность

Современный человек далек от духовности. Если ему процитировать Писание, например, строку из Апокалипсиса: «Я был в духе в день воскресный» (Откр. 1, 10), то он, скорее всего, переведет этот текст на язык привычных ему смыслов: «В воскресенье я был в хорошем настроении».

Такова степень нашей удаленности от жизни, ибо истинное приобщение к жизни возможно только в духе, а духовность это то, что получает человек не по рождению и не от природы, а от Бога через таинства. Кто не приобщен к таинству, от того скрыта тайна полноты жизни. Греческое слово μύστϊκος – означает скрытый, тайный, следовательно, мистик – это тот, кто знает об этом скрытом, тайном. О какой тайне идет речь? – несомненно, о тайне, через которую человек входит в вечную благодатную жизнь. Поэтому духовность благодатна, а откровение и боговедение – это тайна благодатности. Благодатным можно быть только через реальное, а не визуальное приобщение к тайне Вечной жизни, открывающейся в Таинствах. Человек, не приобщенный к тайне жизни, не может создавать подлинные культурные ценности – его творчество будет чисто человеческим, чисто рациональным и технологичным, но технология порождает лишь суррогаты бытия. Магия – это технология и она не ведает тайны жизни, она знает только тайну самой технологии. Вокруг тайны этой технологии и строится вся жизнь. Вокруг нее формируется и эзотерическое мировоззрение, и особая культура. Это культура иного духа, но она ближе современному человеку, ибо ему понятнее технология, чем пребывание в Духе.

Сегодня экраны телевизоров, полосы средств массовой информации заполнены сюжетами о мистике. На телевидении существует даже целый мистический канал. Это говорит о том, что к мистике существует ныне огромный интерес. Но это интерес к технологиям, а не к богообщению – в этих передачах много говорится, как общаться с духами, как вызывать покойников, как приобретать какие-нибудь необыкновенные качества, однако в них ни слова не говорится о молитве. А духовности без молитвы не существует – поэтому такая мистика далека от подлинной духовности и культуры, а главное свободы, ибо в подобном знании в виду его технологичности есть некая принудительность к вере. Технология исключает свободный выбор объекта любви, который возможен только в тайне веры, – а, стало быть, здесь не может быть и любви, ибо любовь рождается только в атмосфере свободы.

Подлинная культура всегда мистична, но она основана на приобщении к Богу, на боговедении. Собственно,подлинная мистика и есть боговедение, а не знание сатанинских и человеческих технологий. Но извращенная культура всегда пытается набросить некий мистический флёр на свое богоневедение, – пробует изобразить ведение, на самом деле не имея его. То, что она хочет иметь на себе этот знак качества, лишний раз свидетельствует о том, что подлинной духовности без боговедения не бывает. Христианская мистика является познанием Откровения Божия – боговедением. Христианское учение принципиально открыто для всех – в нем нет никакой тайны и элитарной эзотерики. Поэтому, для того чтобы отделить самочинную, диавольскую мистику от подлинной – следует разделить их и терминологически. Но вряд ли это возможно будет сделать явочным порядком, ведь терминмистика часто употребляется и в христианской литературе. Просим читателя иметь в виду эту содержательную двойственность в привычном термине, которую нетрудно будет различить по контексту изложения.

Сегодня у нас нет не только дерзновения пребывать в Духе, но нет и понимания необходимости этого. Пребывание в Духе для нас что-то далекое, недостижимое, что имеют только святые, но что недоступно нам грешным – и это несмотря на то, что те же святые утверждали, что именно в стяжании Духа заключается смысл христианской жизни. Боговедение, богоприобщенность и духовность нашей жизни являются необходимыми качествами христианской жизни. Бог таинственно открывается человеку и человек узнает Его опытно, а не виртуально, – он реально познает смысл своей жизни, через приобщение к ее полноте. Поэтому все разговоры о смысле жизни имеют лишь педагогический характер, но не мистический. Мистически смысл жизни человек усваивает только в таинственном общении с Богом. Мистически в данном случае – и означает богооткровенно. Бог приобщает человека к смыслам бытия, а не человек познает их собственными усилиями.

Обрести современному человеку утерянные смыслы, лежащие в основе всего бытия, можно только возвращением к религиозной жизни, посвящением в ее тайны, иначе говоря, к таинствам. В этом смысл мистического боговедения – и в этом выражается, главным образом, его влияние на духовность и на культуру.

Мистики-боговеды – это те, кому открываются смыслы бытия – реальные логосы, образующие видимое бытие. Поэтому мистическое познание – это познание подлинной реальности бытия – духовный реализм. Современный человек лишен этого объективного способа познания основ бытия, ибо познание это совершается исключительно верой, – уверенностью в невидимом, опытом приобщения, а не технологиями и разработанными технологиями. Сегодня даже верующий человек мыслит в парадигме технологичности, поэтому и в религии он ищет не столько опыта пребывания в Духе, сколько технологии якобы Его стяжания. Современный верующий человек в достаточной степени находится под влиянием нового культурного воздействия, которым его мировоззрение и мышление подвергаются соответствующей технологической обработке. Через этот «культурный» мост легко всегда из религии сделать понятную и приемлемую технологию, уводящую человека на самом деле далеко от Бога. Таким образом оккультизм отвоевывает у религии извечно принадлежавшие ей территории. Но в оккультизме происходит подмена духовной реальности виртуальной реальностью – фантазмами, переведенными в технологии.

Вера возникает из сознания своей испорченности и неспособности самостоятельно познать духовную реальность – она опирается на изменение человека, ибо познание происходит через смирение и преображение. А гностическое оккультное знание – из уверенности в том, что все можно познать своими собственными силами, из ощущения собственной невинности и чистоты, из уверенности в своем могуществе, а это не предполагает изменения, потому что неиспорченному и могущественному изменения не требуется. Посвящение для оккультиста – это мистерия, в которой ему открывается знание без существенного изменения, но это не открытие невидимой реальности, а попытка сделать эту реальность осязаемой, видимой и познаваемой через свою фантазию или самоинспирированный опыт.

В этом заключено самое существенное различие между верой и гностицизмом. Гностицизм, однако, внешне очень сходен с верой – и для духовно неопытного человека он может стать камнем преткновения. Собственно, все Евангелие и, особенно, апостольские послания – это полемика не с иудейской, мусульманской и даже языческой верой, а с гностицизмом, именно потому – что он очень похож на веру, но не является ей.

История и культура

Особенно устойчивые стереотипы мышления у нас сложились в подходе к истории. Нас приучили смотреть на нее как на политическую борьбу классов, смену формаций, развитие и угасание цивилизаций, государств и религий. Все это в истории, учили нас, происходит по определенным законам. Мы изучали историю и верили, что она движима этими объективными законами. Однако в центре истории всегда стоит человек, а он обращен в бесконечность – и потому его жизнь не объясняется исключительно историей и ее законами, – он, хотя и живет в истории, но как бы выходит за ее рамки. Поэтому история – есть прежде всего история становления личности. Духовное влияние неуловимо, ибо Дух «дышит, где хочет» (Ин. 3, 8). Однако Он дышит, все-таки, не где попало и не как попало, а по некоторым законам, которые установлены Им в бытии. Дух не нарушает эти законы, но Он и не детерминирует историю, а только ее корректирует. Здесь делается попытка постичь эти законы коррекции.

Культура связана с историей – культурные деяния человек совершает в истории. История – это поле культурной деятельности. В истории на поле культуры Бог встречается с человеком, на этом же поле диавол борется с Богом и человеком. Сотворяя в культурном творчестве историю, человек соработничает Богу, осуществляющему через историю Свой Промысл, и культурным творчеством борется с диаволом. Поэтому невозможно понять смысл культурной деятельности в отрыве от смысла истории, а смысл истории без понимания смысла культурной деятельности и действия Промысла Божия. Выяснение этих смыслов и установление между ними связи позволяет выстроить целостную картину истории и теодицеи – история в этом свете приобретает оптимистический смысл. В постижении истории необходим христоцентризм, потому что Христос наполняет историю подлинным оптимистическим смыслом, заключенном в преображении и спасении мира.