После погребения сестры великий Григорий снова пре­дался безмолвию, трезвению, молитве и непрестанному богомыслию. Но враг безмолвия и богосозерцания, мерзкий Варлаам, приехал в Константинополь, как мы уже сказали, и выставил в качестве приманки для тех, кто разевал рот на подобное, внешнюю премудрость, приведя в течение мало­го времени в свое злочестие весь город и, прежде всего, Па­триарха. Он почти убедил всех отречься от Православия, а божественных его проповедников - святого Григория и его единомышленников вызвали патриаршим письмом на суд Церкви. Взяв Исидора, Марка, Феодора, своих друзей, святой прибыл в Константинополь. Убедившись в том, что почти все именитые мужи, за исключением одного или двух, по­верили Варлаамовой болтовне, Григорий своими беседами, с помощью благодати Святаго Духа, вернул их всех, и самого Патриарха, в лоно Православной Церкви. Прочитав дивные сочинения Григория, написанные против учения Варлаама и его богохульств, его провозгласили учителем благочестия согласным с божественными отцами Церкви. Сам Патриарх премного благодарил святого.

 Чтобы искоренить Варлаамово заблуждение, решили созвать общий Собор, как только возвратится царь. Божест­венным мановением на Собор в столицу пришли все единомысленные Григорию подвижники из разных областей: преподобный Давид со своими сподвижниками, Диони­сий, который предсказал посредством Божественного ви­дения победу дивному Григорию над еретиками, и другие. Последним прибыл царь. Собор состоялся в храме святой Софии и осудил Варлаама и его богохульные сочинения, угрожая ему отлучением. И если бы он не притворился, что покаялся, принял и истинно исповедует Православие и осуждает свои ложные еретические сочинения, то из-за народного гнева не смог бы остаться в живых. Посрамлен­ный таким образом, Варлаам вернулся к любимым своим латинянам. Но тот же лукавый сделал преемником и на­следником Варлаамова заблуждения другого Григория, по прозвищу Акиндин. Снова был собран Церковный Собор, не меньший предыдущего (против Варлаама), и снова Гри­горий, великий подвижник и знаменитый защитник Пра­вославия, разрушил все заблуждения доказательствами из Священного Писания и учения Православной Церкви. Едва прошло два месяца после Собора, как началась гражданская война, которую развязал патриарх Иоанн, по прозвищу Ка­лека. Поскольку божественный Григорий был против войны и советовал заключить мир, Патриарх искал всевозможные способы, чтобы наказать Григория. Забыв обо всех почес­тях и похвалах, которые сам же ему ранее выказывал, не в силах выдумать против Григория какую-нибудь клевету, Патриарх обратился против Православия, обрушив на Церковь и ее божественные догматы ужасную брань, и все для того, чтобы наказать преподобного, якобы защищающего еретическое учение. Патриарх привел в Православную Цер­ковь Акиндина, хранителя ереси, рукоположив его в диако­ны и готовясь посвятить во священника и учителя Церкви. Святого же Григория, проповедника истины, оклеветанного в разжигании войны, он осудил на заключение в темницу.

 Тогдашняя царица Анна, услышав, что Акиндин, предан­ный анафеме на двух Святых Соборах, рукоположен в ди­аконы, изгнала его из Церкви. Божественный же Григорий оставался в темнице четыре года, хотя был весьма болен и нуждался в ежедневном лечении. Григорий, с Божией помо­щью, стойко переносил все тяготы тюрьмы. В конце концов Патриарх, оклеветавший его, стал ненавистен царям и его осудили на заключение; Соборным решением он был лишен священного сана за ересь и отлучен от Церкви. Его поги­бель стала гибелью для ереси и свидетельством истинности Православия. Тотчас же прекратилась и гражданская вой­на. Великий Григорий вышел из тюрьмы и торжественно, с венцом исповедника, вернулся к любимым и любящим его братьям. Чтобы опустить лишнее, скажу, что позже его ру­коположили в митрополита Солунского, причем и царь, и патриарх Исидор усиленно просили его принять сан. По­скольку и в Салониках была какая-то междоусобица, архи­ерея Божия Григория снова изгнали из Церкви, и он снова вернулся на Святую Гору, как раз в праздник Рождества Бо­городицы. Один благочестивый священник, отвечавший за призрение сирот, уговорил священников, служивших ли­тургию, помолиться Богу, чтобы Тот показал им с помощью знамения, какое дерзновение имеет Григорий пред Богом и в каком чине будет пребывать на Небесах. Этот благочес­тивый священник тайно молился Богу, чтобы Он явил зна­мение на его расслабленной дочери, и чтобы та исцелилась (надо сказать, что члены тела ее были сухими и неподвиж­ными в течение трех лет). И Бог, прославляющий своего слу­жителя, ради которого и было моление, внезапно поднял де­вушку с постели, она начала свободно ходить, и, не вспоми­ная о прежней болезни, здоровая бегала по всему дому.

 На Святой Горе, куда удалился святитель, его навестил правитель Болгарии Стефан, который долго уговаривал его пойти с ним в его царство, но ничего не добился. Весьма по­нуждаемый этим Стефаном, святой Григорий был направ­лен послом в Константинополь к царям. Через некоторое время Григорий снова вернулся в свою епархию, так как и царь, и Патриарх думали, что распри в христианстве уже закончились. Однако разногласия обострились, архиерей не смог попасть в свою митрополию в Салоники, и опреде­лением Великой Церкви отправился на Лимнос, где был примерным архипастырем и явил многочисленные чудеса. Когда Григорий пребывал на Лимносе, в одном небольшом городке случилась чума. Совершив вместе с народом крест­ный ход и горячо помолившись Богу, святитель сумел оста­новить смертельную болезнь.

 В конце концов солуняне решили вернуть любимого ар­хипастыря. На государственные средства они снарядили ко­рабль, и церковное священноначалие прибыло на Лимнос. Через несколько дней они привезли пастыря к его пастве. В тот день, когда святой прибыл в Салоники, повсюду бы­ла великая радость, как в светоносный день Воскресения. Обычные псалмопения при архиерейском входе были остав­лены и по вдохновению от Бога все запели: "Воскресения день...Очистим чувствия и узрим...Светися, светися". Чу­до же заключалось в том, что не было того, кто посоветовал певчим петь эти тропари, не было и того, кто первым начал их петь. Через три дня святитель назначил общее собрание и крестный ход со святыми иконами, а после него преподал поучение о согласии и мире. Он отслужил литургию и при­нес Бескровную Жертву, чтобы освятить народ, тут-то Бог и прославил его чудом. Тот священник, орфанотроф, имел сына, страдавшего лунатизмом, и болезнь все более и более прогрессировала. На литургии отец сослужил святителю, и попросил его причастить ребенка. После Причастия болезнь немедленно ушла, а дитя, славя Бога, выздоровело. После литургии святитель собрал все священство и долго расска­зывал им о высоте священнического сана, да и всю жизнь он не переставал учить и в церквах, и в беседах наедине, и в проповедях для всех, особенно же учил собственным приме­ром, стараясь всех привести ко спасению.

 Поскольку единомышленники Варлаама и Акиндина не прекратили возмущать Православную Церковь, царь вместе с Патриархом решили снова собрать Собор в столице, чтобы тщательно изучить то, о чем они говорили, ибо они постоян­но этого просили. Прежде всего в Константинополь вызва­ли достойнейшего божественного Григория. После того как собрался торжественный и великий Собор, по усиленной просьбе царя и Синода, святой встал и изложил перед Собо­ром православное вероучение. По окончании работы Собора святитель хотел как можно скорее вернуться к своей пастве, но ему снова помешали вернуться в Салоники, причем уже не жители его митрополии, а Иоанн Палеолог, проживавший там. Из-за этого преподобный снова вернулся на Святую Го­ру, и только через три месяца, по просьбе этого Иоанна, смог снова вернуться в свою епархию, чтобы окормлять паству и приносить ей духовную и телесную пользу. Однажды, когда Григорий пришел в один из женских монастырей на празд­ник Рождества Богородицы, во время литургии пришла мо­нахиня Элеодора, несколько дней тому назад ослепшая на один глаз, и тайком, как Евангельская кровоточивая, ухва­тившись за архиерейское облачение, поднесла его к больно­му глазу, в тот же миг дивным образом получив исцеление.

 Пробыв в своей епархии один год, святитель тяжело за­болел, тело его было измучено нестерпимыми болями и многими искушениями, так что все думали, что он умрет. Однако Бог неожиданно снова даровал ему жизнь, ибо, как мужественного подвижника, готовил его к дальнейшим подвигам. И хотя болезнь еще полностью не отступила, он был вынужден по многочисленным неотступным просьбам Иоанна Палеолога пойти в Константинополь и хо­датайствовать за него перед его тестем, царем Иоанном Кантакузеном, чтобы помирить их, так как именно из-за ссоры Палеолог и проживал в Салониках. Однако Вышний Бог, Царь царствующих, направил святителя Григория на другую службу, ибо по пути в Константинополь он попал в плен к ахеменидам. Под видом раба его привели в Азию, и как истинный благовестник и проповедник веры он помогал находившимся в порабощении христианам, и укреплял их своими поучениями. Сколько и каких только собеседований он не провел в Пруссе и Никее с турками о православной ве­ре, как только не заграждал им уста, какими только поуче­ниями не укреплял тамошних христиан - кто интересуется, может узнать об этом из пространного жития святого. Через год Бог подвиг некоторых добропорядочных болгар, которые охотно дали туркам много денег и освободили святого.

 И снова случилось удивительное чудо. Когда святой плыл на корабле и приближался к Константинопольским гава­ням, в воздухе послышались звон и дивные песнопения, как будто бы исходившие с корабля, но слышавшие понимали, что это были не человеческие, но Ангельские мелодии, ибо святого невидимо сопровождали Ангелы. Пробыв некоторое время в столице, Григорий направился в свою епархию, ко­торая страдала от засухи и отсутствия Божественного сло­ва. Григорий дивно напоил своих чад и духовно, и телесно. У святого был друг, благочестивый иеромонах Порфирий. Од­нажды ночью, на праздник Преображения Господня, у него так сильно заболел бок, что даже когда он прилег, боль не отпускала его. Поскольку святой служил литургию, Порфи­рий подошел к нему и попросил его исцелить. Перекрестив больной бок, Григорий с умилением и сокрушением сердеч­ным произнес тропарь: "Распятый Владыка ... да исцелит тя Христос". О чудо! Страждущий тотчас же избавился от не­стерпимой боли и здоровым вернулся в келью.

 В другой раз Порфирия так болело горло, что он не мог проглотить даже малого количества воды. Он страдал во­семь суток, и ему уже грозила смерть, но великий Григорий перекрестил больное место священной своей десницей и со слезами произнес, обращаясь ко Христу, тропарь: "Страстей непричастен Ты пребыл еси...". После этого странным обра­зом больной исцелился.

 У одного золотошвея был пятилетний ребенок, который уже пятнадцать месяцев страдал от страшного кровотече­ния, и никто не мог его исцелить. Дитя было обречено. Одна­ко святой с молитвой перекрестил его и здоровым передал на руки родителям.

 Однако святой Григорий все же был человеком, подвер­женным человеческим немощам. Через три года после того, как он в последний раз посетил столицу, Григорий заболел и слег. Уже лежа на смертном одре, он продолжал настав­лять своих чад, предсказал свою кончину, назвав и ее день. Он сказал друзьям, что кончина его случится после праздни­ка святителя Иоанна Златоуста, то есть после четырнадца­того дня ноября месяца. Во сне ему явился этот святитель и позвал как единообразного и возлюбленного к себе. Всего дивный Григорий прожил шестьдесят три года, из них пол­тора года он в архиерейском сане окормлял Церковь Божию. Когда блаженная его душа разлучилась от тела, благодать Пресвятаго Духа дивным образом явила предстоящим внут­реннюю светлость его души, поскольку ту келью, в которой лежали священные его мощи, наполнил удивительно яркий свет. Его лицо, которое высохло еще задолго до кончины, сияло. Свидетелями этой сверхъестественной светлости его лица были почти все жители города, которые пришли на погребение священных останков святителя. Благодать Пре­святаго Духа неразлучно пребывала и со святителем, и с его мощами, и отныне, показав святой гроб его как обитель бо­жественного света, сделала его источником чудес, священ­ных дарований и общим врачом всех. Из-за этого святите­ля и назвали "чудотворцем". Он поистине чудотворец, и как бы я хотел, если бы позволило время, поведать о многих его чудесах, но вынужден пропустить те из них, которые совершились по смерти. Они описаны в пространном его житии и желающие могут узнать о них. Я же вкратце расскажу толь­ко об одном чуде, которое свидетельствовало о том, что Гри­горий поистине прославлен Богом.

 Латиняне часто обвиняют святую нашу Восточную Цер­ковь в том, что после ее отделения от Западной у нас не было святых, и не было чудес, которые бы они совершали. Свя­щенный Нектарий, ставший патриархом Иерусалимским в 1660 году, желая по своей пламенной ревности к истине заградить сквернословные уста латинян и доказать, что они лжецы и клеветники, перечислил множество новых святых Восточной Церкви, которые просияли после разделения. Он свидетельствовал о многочисленных удивительных чуде­сах, в том числе и о чудесах святителя Григория. На острове Санторин, в день памяти святителя, во второе воскресенье Великого Поста, некие латиняне отдыхали, катаясь на лод­ке, или, как говорит патриарх Иерусалимский Досифей, франки посадили в лодку детей, которые катались по воде, хлопали в ладоши и кричали: "Анафема Паламе, если он свя­той, пусть сделает так, чтобы мы утонули". Так они хулили святителя, но случилось чудо. В это время, без всякого штор­ма, при полном штиле, лодка вместе со всеми пассажирами перевернулась и утонула. Тела богохульников погрузились в море, а скверные их души пошли в вечный адский огнь. Так была удостоверена святость божественного Григория, а Бо­гу, дивному во святых Своих, все удивлялись. Емуже слава и держава во веки веков. Аминь.

 (Написано Филофеем, святейшим патриархом Константинопольским)

Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Нифона, архиепископа Константинопольского, подвизавшегося на Святой Горе Афон в монастыре Дионисиат в XV веке