И снова случилось удивительное чудо. Когда святой плыл на корабле и приближался к Константинопольским гава­ням, в воздухе послышались звон и дивные песнопения, как будто бы исходившие с корабля, но слышавшие понимали, что это были не человеческие, но Ангельские мелодии, ибо святого невидимо сопровождали Ангелы. Пробыв некоторое время в столице, Григорий направился в свою епархию, ко­торая страдала от засухи и отсутствия Божественного сло­ва. Григорий дивно напоил своих чад и духовно, и телесно. У святого был друг, благочестивый иеромонах Порфирий. Од­нажды ночью, на праздник Преображения Господня, у него так сильно заболел бок, что даже когда он прилег, боль не отпускала его. Поскольку святой служил литургию, Порфи­рий подошел к нему и попросил его исцелить. Перекрестив больной бок, Григорий с умилением и сокрушением сердеч­ным произнес тропарь: "Распятый Владыка ... да исцелит тя Христос". О чудо! Страждущий тотчас же избавился от не­стерпимой боли и здоровым вернулся в келью.

 В другой раз Порфирия так болело горло, что он не мог проглотить даже малого количества воды. Он страдал во­семь суток, и ему уже грозила смерть, но великий Григорий перекрестил больное место священной своей десницей и со слезами произнес, обращаясь ко Христу, тропарь: "Страстей непричастен Ты пребыл еси...". После этого странным обра­зом больной исцелился.

 У одного золотошвея был пятилетний ребенок, который уже пятнадцать месяцев страдал от страшного кровотече­ния, и никто не мог его исцелить. Дитя было обречено. Одна­ко святой с молитвой перекрестил его и здоровым передал на руки родителям.

 Однако святой Григорий все же был человеком, подвер­женным человеческим немощам. Через три года после того, как он в последний раз посетил столицу, Григорий заболел и слег. Уже лежа на смертном одре, он продолжал настав­лять своих чад, предсказал свою кончину, назвав и ее день. Он сказал друзьям, что кончина его случится после праздни­ка святителя Иоанна Златоуста, то есть после четырнадца­того дня ноября месяца. Во сне ему явился этот святитель и позвал как единообразного и возлюбленного к себе. Всего дивный Григорий прожил шестьдесят три года, из них пол­тора года он в архиерейском сане окормлял Церковь Божию. Когда блаженная его душа разлучилась от тела, благодать Пресвятаго Духа дивным образом явила предстоящим внут­реннюю светлость его души, поскольку ту келью, в которой лежали священные его мощи, наполнил удивительно яркий свет. Его лицо, которое высохло еще задолго до кончины, сияло. Свидетелями этой сверхъестественной светлости его лица были почти все жители города, которые пришли на погребение священных останков святителя. Благодать Пре­святаго Духа неразлучно пребывала и со святителем, и с его мощами, и отныне, показав святой гроб его как обитель бо­жественного света, сделала его источником чудес, священ­ных дарований и общим врачом всех. Из-за этого святите­ля и назвали "чудотворцем". Он поистине чудотворец, и как бы я хотел, если бы позволило время, поведать о многих его чудесах, но вынужден пропустить те из них, которые совершились по смерти. Они описаны в пространном его житии и желающие могут узнать о них. Я же вкратце расскажу толь­ко об одном чуде, которое свидетельствовало о том, что Гри­горий поистине прославлен Богом.

 Латиняне часто обвиняют святую нашу Восточную Цер­ковь в том, что после ее отделения от Западной у нас не было святых, и не было чудес, которые бы они совершали. Свя­щенный Нектарий, ставший патриархом Иерусалимским в 1660 году, желая по своей пламенной ревности к истине заградить сквернословные уста латинян и доказать, что они лжецы и клеветники, перечислил множество новых святых Восточной Церкви, которые просияли после разделения. Он свидетельствовал о многочисленных удивительных чуде­сах, в том числе и о чудесах святителя Григория. На острове Санторин, в день памяти святителя, во второе воскресенье Великого Поста, некие латиняне отдыхали, катаясь на лод­ке, или, как говорит патриарх Иерусалимский Досифей, франки посадили в лодку детей, которые катались по воде, хлопали в ладоши и кричали: "Анафема Паламе, если он свя­той, пусть сделает так, чтобы мы утонули". Так они хулили святителя, но случилось чудо. В это время, без всякого штор­ма, при полном штиле, лодка вместе со всеми пассажирами перевернулась и утонула. Тела богохульников погрузились в море, а скверные их души пошли в вечный адский огнь. Так была удостоверена святость божественного Григория, а Бо­гу, дивному во святых Своих, все удивлялись. Емуже слава и держава во веки веков. Аминь.

 (Написано Филофеем, святейшим патриархом Константинопольским)

Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Нифона, архиепископа Константинопольского, подвизавшегося на Святой Горе Афон в монастыре Дионисиат в XV веке

 Сей божественный отец наш Нифон был родом из Морей и происходил от родителей знатных и благородных, но более известных своим благочестием. Звали их Мануил и Мария. В Крещении младенец был назван Николаем. Когда мальчик несколько подрос, его отдали учиться священной грамоте. С юного возраста, имея старческий ум, он не увлекался, подоб­но прочим детям, их играми. Посещая премудрых и добро­детельных учителей, он как пчела собирал мед добродетели, слушая и подражая всему доброму - душеполезным урокам и примерам. У него был такой острый ум, что мальчик ско­ро обогнал в науках всех своих сверстников. Николай часто читал жития святых отцов, отчего душа его радовалась, и он старался, по возможности, подражать им в добродете­лях. Отличался преподобный удивительным целомудрием, и был настолько ревностным в воздержании, что телесные потребности в пище и питии удовлетворял лишь хлебом и водой. Так же подвизался он и во всех прочих добродетелях.

 В те дни в школу зашел некий иеромонах по имени Ио­сиф, превосходный учитель и муж весьма добродетельный. Пообщавшись и поговорив с ним в достаточной степени, сей добрый Николай попросил монаха взять его с собой, но так, чтобы никто об этом не узнал, потому что боялся, что ему могут помешать. С радостью приняв его, Иосиф тайно ушел с ним и стал учить его философии. Придя в Эпидавр, они услышали, что в этой местности подвизается некий отшельник Антоний, весьма добродетельный и подражатель во всем Антонию Великому, и пошли к нему за благословением. Побеседовав с ним некоторое время и приняв его божественные наставления, они возрадовались душой. Затем Иосиф, испросив у старца благословение, ушел, а Николай бросившись к ногам Антония, со слезами просил разреше­ния остаться с ним. Ссылаясь на труды подвижника, тесноту и, особенно, юный возраст Николая, Антоний пытался его отговорить, но тот, сгорая от любви к Богу, еще более настаи­вал и просил: "Отче, все, что мне повелишь, с радостью буду исполнять, только не лишай меня общения с собою". Видя его сильную ревность, старец принял его, дал ему келью и подвижническое правило. И добрый Николай предался под­вижническим трудам, во всем подражая старцу, которого скоро попросил облечь его в монашеские одежды. Божест­венный Антоний отвечал ему: "Поскольку ты, чадо, хочешь приять монашеский образ, знай, что должен будешь преда­ваться большим подвигам и трудам, чтобы враг не нашел тебя спящим и не растерзал, ибо он коварен и завистлив по отношению к нам, монахам. Потому мы должны много под­визаться, чтобы узким и скорбным путем прийти к наслаж­дению вечной жизнью". После этого старец облек Николая в монашеские одежды, переименовав его в Нифона.

 С той поры блаженный Нифон стал еще больше подви­заться в подвигах монашеского жительства. Когда приходил к нему помысел о богатстве, или о родителях, ибо враг пос­тоянно заставлял его вспоминать о них, чтобы обольстить, он тотчас же бежал к старцу, припадал к его ногам и со сле­зами исповедовался, а, укрепившись и получив утешение, с молитвой и благословением возвращался к себе в келью. На хлеб Нифон зарабатывал переписыванием книг, ибо был прекрасным переписчиком. Кроме того, он никогда не празд­нословил, в скиту никогда не смеялся, никакую церковную книгу без слез не прочитывал и никогда не заговаривал без благословения старца. Через некоторое время стал он совер­шенным во всех чинах монашеского жительства, но вскоре присноблаженный Антоний упокоился о Господе. Нифон безутешно плакал, потому что лишился духовного отца.

 Похоронив старца, он довольно долгое время провел в одиночестве, но однажды услышал, что в городе Нарда есть премудрый, весьма добродетельный учитель по имени Захария, который недавно пришел со Святой Горы. Желая по­лучить от него плод премудрости и изучить Святогорские порядки, Нифон пришел к нему и, исповедавшись, попро­сил остаться у него, и Захария начал учить юношу тому, че­го тот так желал.

 В то время в Церквах было сильное возмущение по причи­не Флорентийского лжесобора, состоявшегося при Иоанне Палеологе. Восточные Церкви никак не хотели согласиться с его решениями. Поэтому премудрый Захария вместе со свя­щенным Нифоном пошли в Аскалон, уча христиан твердо стоять в Православии, следовать учению святых апостолов и соблюдать постановления Вселенских Соборов. Уйдя из Аскалона, они пришли в один город, правителем которого был Георгий Скандер. Он принял их с большими почестями и благоговением, потому что ранее слышал о них. Оказав им гостеприимство, правитель удержал их во дворце, а пре­мудрого Захарию сделал своим духовником. В то время в Константинополе умер царь Иоанн Палеолог и вместо него на престол взошел его брат Константин. Созвав Собор, он объявил решения Флорентийского собора недействитель­ными. Через некоторое время, видимо судами Божиими, в 453 году турки взяли Константинополь. Повсюду было великое кровопролитие, и христиане метались с места на место, ища укрытия. Захария и Нифон, пока не утихла эта бойня, скрывались некоторое время на горе, а потом пошли в Охриду, в монастырь Пресвятой Богородицы. Там они и остались, а Нифон продолжал прилежно учиться от учите­ля своего Захарии.

 В то время упокоился о Господе епископ Охридский Николай. Для назначения нового епископа собралось священноначалие, клирики и множество народа, прося Захарию принять архиерейский сан, ибо он всем был известен своей добродетелью и премудростью. Он же уничижал себя, говоря, что недостоин принять на себя тяжесть спасения стольких душ, так как едва может спасти и собственную. Но те не переставали просить и умолять его до тех пор, пока он не согласился.

 Через несколько дней священный Захария был рукополо­жен во епископа и блаженный Нифон попросил у него бла­гословения, чтобы пойти безмолвствовать на Святую Гору. Епископ на это сказал ему: "Ты мне очень нужен сейчас, ча­до, чтобы я утешился и та тяжесть, которую я принял на пле­чи вопреки своей воле, хоть немного уменьшилась. Неужели ты сейчас меня оставишь? В случае необходимости друзья и дети нужны, чтобы помочь родителям, подвергающимся опасности. Чадо мое, Нифоне, не лишай меня счастья видеть тебя". Пока епископ со слезами говорил все это, из глаз бо­жественного Нифона рекой текли слезы и он ничего не мог ответить. В ту ночь они оба пребыли в бдении, а на рассвете архиерей увидел сон. Святой Ангел велел ему отпустить Ни­фона, потому что тот был сосудом избранным святого Бога. Наутро сотворив молитву, архиерей отпустил божествен­ного Нифона со словами: "Ступай, чадо, куда тебя поведет Господь, Которого я, недостойный, прошу позволить снова увидеть тебя в этой жизни, если это будет угодно Его Бо­жественному Промыслу".