Если после спасительных для мира страданий и смерти Спасителя нашего Иисуса Христа, "нашего ради спасения", мертвое тело Его испросил у Пилата благообразный Иосиф, благоговейно снявший Его со Креста, который помазал Его миром, завернул в чистый саван и положил во гроб, то те­ло первоверховного апостола, после его смерти на кресте го­ловою вниз, у правителя Нерона для погребения никто не спрашивал. Несколько благочестивых христиан, увидев, что тело оставлено без присмотра, тайно взяли его и, положив в плетеный короб, похоронили, из-за боязни, как я думаю, ды­шавших желанием убийства бесчеловечных идолопоклон­ников. Христиане опасались, что они могут бросить останки апостола либо в огонь, либо в море, и верующие христиане лишились бы тогда великого сокровища. До времени земля в своих недрах укрывала мощи апостола сокрытыми, по­скольку тот, которого Учитель назвал Петром, был камнем, на котором Он построил Свою Церковь. Следовательно, соглас­но правилам строительства, основание постройке полагают в земле, и апостолу, как основанию, должно было сначала лечь в землю. Но однажды возникла необходимость, чтобы этот медоточивый источник потек из земли, и на поверх­ность ее вышла манна, подобная той древней манне, кото­рая сходила с неба в пустыню во времена Моисея. Рим был почтен апостолом Петром намного более Палестины, потому что эта земля не источала мед, как Палестина, но исторгала манну из сокровенных своих глубин. И вот снова появляет­ся на земле прежде сокрытое, и посредством землетрясения изводит из земли мощи апостола, когда немного успокои­лась брань идолопоклонников. И снова засиял миру первопроповедник Евангелия, и совосстал Христу, с Которым был соединен смертью (см. Рим 6: 4-10).

 Так как Учитель уподобил его пшенице, как видно из Свя­того Евангелия, когда Христос говорит: «се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк. 22: 31), то апостол и при­емлет свойства пшеницы; так же как зерно, которое, упав в землю и будучи сокрыто в земле, умирает, и таким образом приносит плод в тысячу и много тысяч крат. Подражая Учи­телю Своему, из страха перед Иродом и идолопоклонниками, он ищет убежища в земле, как бы в некоем Египте, а после гибели гонителей снова идет на горы Галилейские. Как Учи­тель его из страха перед Иродом ушел в Египет, а после его смерти снова вернулся в Назарет Галилейский, так и апостол из страха перед идолопоклонниками сокрылся в подземных частях земли, а после гибели гонителей снова вернулся на землю. Но перейдем к нашей теме. Когда прекратились гоне­ния и воцарился Константин Великий, верующие вынули из гроба мощи первоверховного апостола и построили во имя его великолепный храм, в верхней части которого возвели свод­чатую кафедру, наподобие некоего алтаря, куда нельзя было входить, а внутри поставили трон, на котором и помести­ли святые мощи, показывая, как я думаю, с помощью тро­на и кафедры следующее. Во-первых, что сидящий на троне жив во Христе, хотя по законам человеческого естества умер, а во-вторых, что именно он, на будущем всемирном Суде, бу­дет восседать на первом из двенадцати апостольских тронов и судить двенадцать колен Израилевых. Галилеянам, кото­рые во время Вознесения дивились плотскому восхождению на Небеса Владыки Христа, небесные Ангельские силы гово­рили: "Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо» (Деян.1:11), как Иисус восходит? Что вы дивитесь ново­му и чудному восхождению, видя тело невесомое, поднима­ющееся ввысь? С этим телом, которое ныне восходит, Он сно­ва придет судить весь мир". А предстоящим римлянам, кото­рые удивлялись, что на троне находятся мощи апостола, как мне кажется, римские архиереи говорили: "Мужи римляне, что вы стоите, дивясь сей апостольской кафедре? В этом же образе, восседая на троне не сооруженном, не созданном ру­кою человека, апостол будет судить народ Иудейский".

 Кафедра, приявшая мощи апостола, и престол, на кото­ром, подобно живому, восседали святые мощи в подтверж­дение слова Господа: «верующий в Меня, если и умрет, ожи­вет» (Ин. 11: 25), не были ограждены льняными или другими завесами, подобно тому как оградил Веселеил святилище древней скинии, но были надежно закрыты двойными две­рями. И если остальная часть храма была открыта для всех, то это святилище открывали только три раза в год для по­клонения святым мощам. Все римляне почитали мощи апо­стола, любовь к ним усилилась из-за редкой возможности их лицезрения, а также из-за того, что святые мощи были укра­шены всевозможными драгоценностями. Поэтому хранить святые мощи решили за двойными дверями, под замками, чтобы оградить их от воров, святотатцев и расхитителей могил. Ибо подошвы обуви святого были из чистого золота, а сверху обувь украшали светлые жемчуга и драгоценные камни. Одежда апостола была расшита золотом и тоже укра­шена жемчугами. Бедный рыбак после смерти был одет как царь, и тот, кто не знал, где найти дидрахму, чтобы запла­тить сборщику налогов, теперь лежал весь в золоте. Апостол при жизни имел власть только над галькой, что рассыпана по берегу моря, а теперь был облачен в одежду, расшитую жемчугом, и поистине был прекрасен тот, кто благовествовал миру мир и блага, согласно слову пророка Исайи: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир» (Ис. 52: 7).

 В то время когда мощи апостола, украшенные таким об­разом, хранились со всевозможными предосторожностями в святилище, божественные вериги апостола обретались вне храма. Они всегда были на виду и им мог поклониться каж­дый в любое время, и бывали от них различные чудеса тем, кто просил с верою. Премудрость Духа такова, что уловляет софиста злобы, диавола, в его собственные сети и низвергает его в ров, который сам же он и выкопал, и умерщвляется он своим же мечом, подобно тому, как Давид убил Голиафа. За­мыслил сатана Крест как смертоносное орудие против Гос­пода нашего Иисуса Христа, но ошибся несчастный, потому что Крест оказался орудием нашего спасения, а для него самого орудием погибели. То же самое он испытал и когда ковал вериги в качестве орудия мучения для апостола Пет­ра. Но не знал жалкий, что сделал орудие чудотворений, от которого произойдут бесчисленные исцеления верующих.

 Много чудес сотворил первоверховный с помощью этих вериг, множество дивных чудес произошло от них. Нам же достаточно поведать только о том чуде, которое более других показывает неизреченную их силу. Эти вериги исцеляют не только телесные болезни, но ими прощаются и разрешаются грехи, что уж совсем невероятно.

 В то время пришел к тогдашнему Папе, мужу дивному и премудрому в вещах Божественных, некий христианин, ко­торый исповедал ему великие и смертные грехи. Со многими слезами он просил у него прощение. Папа с радостью при­нял исповедание и покаяние и дал ему правило, которое тот должен был совершать. Разрешение же грехов Папа оставил во власти первоверховного. Потому он повелел связать вери­гами апостола руки, ноги и все тело раскаявшегося, и так он должен был семь раз проползти по храму, а в конце подойти к святилищу, где находились святые мощи, и биться голо­вой о закрытые двери. Если двери откроются сами собой, то это чудо и будет признаком прощения его грехов. Если же не откроются, тогда грешник оставался бы под данной ему епитимией. Христианин сделал, как повелел ему папа и стал биться лбом о двери святилища, призывая на помощь апостола. О скорый на сострадание первоверховный апос­тол Христов Петре! Ты в тот же час сломал печать, открыл замки, открыл двери и ввел внутрь связанного, избавив его от уз верижных, разрешил от грехов и возвратил его в дом в радости и веселии. Если тебе были доверены Христом ключи от Царствия Небесного, и ты открываешь его, когда хочешь и кому хочешь, что странного в том, что двери теперешнего святилища ты по справедливости затворяешь для недостой­ных и отверзаешь для тех, кто очистил себя подобающим покаянием? И теперь то, что Папа, движимый Богом, велел делать тому христианину, стало нерушимым законом, для Пап - образом действия, а для тех христиан, кто исповедо­вался, способом узнать, прощены ли им грехи.

 Вот так и вы должны хорошенько внимать умом повество­ванию, потому что далее я расскажу вам приятнейшую ис­торию. Когда весть об этом чуде распространилась по всем странам, что лежат вокруг Рима, другой христианин, быв­ший некогда богатым купцом и перевозивший товар морем, а потом ставший последним бедняком, потому что море по­глотило весь его товар, ибо таково свойство золота - быстро обогащать и так же быстро делать нищим. Итак, тот христи­анин, о котором я сказал, неоднократно попадавший в бурю на море и едва спасшийся, испытал другую бурю - помыш­лений, по причине забот о хлебе насущном. Он нигде не мог заработать на хлеб, - ни себе, ни тем более своей семье. Он придумывал разные способы заработка, но у него ничего не получалось. В конце концов, он вспомнил о веригах апос­тола и о том чуде, которое произошло. Мысленно он пред­ставил мощи первоверховного апостола, те драгоценные одежды, которые были на нем, золотые подошвы обуви и отделку жемчугом верха. Мысленно обращаясь к апостолу и проливая слезы в молитве, он беззвучно беседовал с ним, прося скорее движением сердца, чем звуком губ:

 - Ты, о человече Божий, когда жил в этом мире, выбрал бедность по собственному произволению и, по заповеди своего Учителя, не имел не только золота и серебра, но и меди. По этой причине ты отверг серебро Симона волхва и проклял его вместе с самим Симоном, который тебе его при­нес. И часто в поучениях своих ты осуждал золото и вместе с Учителем Твоим ублажал нищих, убеждая всех: Удобнее «верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мк.10: 25). И если кто-то из ве­рующих предлагал тебе золото или серебро, ты раздавал его нищим, вдовам и сиротам, для себя самого навсегда выбрав бедность, нищету, бич и розги, и все то, что ты испытал ради любви ко Иисусу Христу. Так все и было, пока ты был жив, а сейчас, когда ты мертв, то носишь обувь златую и одеж­ды, которые сияют от многоценных камней и жемчугов. Я же, который вчера и позавчера казался богаче других людей, ныне много страдаю от нищеты и голода. Приходя к бога­тым, я ищу утешения в своей бедности, но не нашлось ни одного, который бы посмотрел на меня с участием и услы­шал бы мою просьбу. Все отворачиваются от меня. Я отча­ялся получить помощь от людей, и поэтому пришел к свя­щенным твоим стопам и, как некогда божественный Мои­сей, говорю тебе: "Сними обувь твою с ног твоих» и дай мне, чтобы облекся я в одежду спасения" (Исх. 3: 5). Ты знаешь очень хорошо, божественный апостол, беды тех, кто терпит кораблекрушения. Так и я перевозил товары морем, и часто попадал в бури, и дважды подвергался опасности утонуть. Однажды, когда ты был вместе со своим Учителем Иисусом Христом, Который спал в лодке твоей, ты вместе с другими учениками испугался смерти, поэтому подбежал и разбудил Иисуса, чтобы Он спас вас. А в другой раз, когда ты бросился в море встретить своего Учителя, то чуть не утонул, если бы Иисус не опередил тебя и не подал руку помощи, избавив от смерти. Я же прошу у тебя сапожок не туне, а взаймы. Если ты мне отдашь его, то я куплю товары и ныне, уверен, удачно доплыву. И так я избавлюсь от бури нищеты, а ты получишь долг свой с процентами, потому что, с помощью Божией, вернувшись из поездки, я сделаю для тебя великолепную и намного более драгоценную обувь, твоя же нога, которая будет без обуви некоторое время, ни замерзнет, не попадет в нее шип, не запнется она о камень и не испачкается грязью. Место сие, в котором ты обретаешься, сверху имеет крышу, а снизу пол, покрытый блестящими плитками, тем более, что ты давно уже завершил земной путь и ничто не может заста­вить тебя отправиться в дорогу.

 Так говорил тот несчастный купец, а поскольку нужда за­ставляет такового быть более изобретательным, чем любого другого, купец нашел способ, как войти в святилище. "Ес­ли тебе угодно, о первоапостоле, я притворюсь, что смертно согрешил и пойду к Папе ложно исповедоваться в смертном грехе. Он, как я хорошо знаю, предпишет мне, согласно обы­чаю, обвязаться твоими веригами и обойти храм семь раз, а затем стучаться головой о двери твоего святилища. А даль­ше все уже будет зависеть от твоего человеколюбия и состра­дания - может быть, ты откроешь мне дверь, впустишь меня и согласишься на похищение священного твоего сапожка". Так, со слезами рассказывая апостолу о своих планах и го­рестях, купец уснул. Во сне ему явился апостол и одобрил его план. Купец пошел исповедовать притворный грех, по­лучил епитимию, связал себя веригами, обошел семь раз вокруг храма и начал стучаться лбом в двери святилища. А что же было после этого? «Кто изречет могущество» апо­стола, «возвестит все хвалы» его? (ср. Пс. 105: 2). Двери свя­тилища открылись сами по себе, и сам апостол позволил совершить кражу. Потому что как только открылись двери, вор был как бы приглашен самим божественным Петром войти внутрь (поистине, братья, у меня встают дыбом во­лосы при этом страшном повествовании). Тогда, говорю, апостол слегка протянул ногу и по собственной воле отдал купцу свой сапожок. Купец, с обувью под мышкой, вышел из святилища исполненный радости и благодарности к своему благодетелю.

 Знаю, что вы, читатели, удивляетесь странному этому чу­ду, да я бы и сам удивился крепости и силе вериг апостола, которые совершают такие чудеса, если бы не знал до этого, что одной тенью апостола Петра воскресали мертвецы. А то, что посредством вериг, которые соприкасались с телом Пет­ра и освятились, совершаются такие чудеса, это не так уж и странно. То, что чудеса совершались от тени, следовавшей за Петром, вот это было более странно. Но если то чудо совер­шилось, и в него уверовали, то несомненно благоразумные уверуют и в это чудо, и всегда будут почитать его.

 Итак, как я уже сказал, радуясь и благодаря апостола ку­пец вышел из святилища вместе с сапожком, а сила, прежде открывшая двери, теперь снова их закрыла. Ни римляне, ни даже сам Папа не узнали о краже, пока не пришел день, когда по обычаю отверзают святилище с мощами апостола для поклонения народа. Войдя внутрь, Папа увидел, что на одной ноге у апостола нет обуви. Он удивился и сильно опе­чалился из-за этого святотатства, ибо не мог понять как оно совершилось - двери были закрыты, а печати оказались не взломаны. Размыслив, что все произошло не без воли Бо­жией, потому что без воли апостола никто бы не посмел та­кое, Папа повелел сшить другой такой же сапожок для ноги апостола.

 А купец, выручив много денег от продажи обуви апостола, закупил много товара, продал его и стал необычайно богат, но вместо того, чтобы поспешить как можно скорее отдать заимодавцу долг и поблагодарить своего благодетеля, со­гласно обещанию (не знаю, может быть, развратилась его душа от большого богатства и ему стало жалко денег, или он услышал, что папа велел сшить другой сапожок), купец подумал, что излишне будет шить третий сапог, рассудив, что три сапога апостолу, у которого только две ноги, не нужны. Поэтому он не стал воздавать благодарностью за благо­деяние, поленившись, так сказать, оплатить свой долг. Но апостол Божий Петр не долго позволил ему пребывать в этом небрежении и лени. Он явился к нему ночью и напом­нил о долге, прося обещанного. После этого купец изготовил великолепный сапожок и отправился в Рим. После того, как он снова исповедался папе, его снова связали веригами, и он снова стучался в двери, которые вновь открылись. Купец вошел и тут случилось чудо. Апостол снова вытянул ногу, и купец, сняв изготовленный по повелению папы сапог, надел ему свой, новый. Сапог же папы он со страхом положил меж­ду ногами апостола, которые сами по себе были как живые, одна чуть приподнялась над другой, освободив место для третьего сапожка. Исполнив свое обещание, купец вышел в радости и веселии.

 Украшенные мощи апостола пребывали так долгое вре­мя, а затем, неизвестно, почему так устроил Бог – «ибо кто познал ум Господень? или кто был советником Ему?» (Рим. 11: 34), - целостность мощей нарушилась, и все отделилось: голова, хребет, предплечья, бедра, лопатки, пальцы - воз­можно для того, чтобы наказать народ Римский за его безза­коние, потому что они убрали из святилища трон, отменили прежние меры предосторожности, сняли украшения и са­пожки апостола, а мощи его положили в ковчег и поставили при дворе храма.

 Прошло много лет, и некий житель Константинополя вы­сокого звания, богобоязненный, лучший архонт синклита, придя по какой-то необходимости в Рим, сподобился покло­ниться мощам апостола, и из любви к родине и Богу замыс­лил совершить дело дерзкое и опасное. Он захотел похитить мощи и перевезти их в Константинополь. Возможно, у него и получилось бы задуманное, если бы он поступил как тот купец, сначала сообщив апостолу о своем намерении и ис­просив у него разрешения. Но этот архонт приступил к делу с бесстыдством. Похитив мощи, он положил их в чистый но­вый мешок, и отправился на муле в Константинополь. Что же сделал божественный Петр на этот раз? Уж не знаю, по­тому ли, что не хотел, чтобы его мощи были в Константино­поле, поскольку похищение прошло без его разрешения, по­тому ли, что хотел навсегда остаться стражем и спасителем Рима, но ночью он явился во сне Папе Римскому и рассказал обо всем: сообщил о краже мощей, назвал имя похитителя и сказал, что он направляется в Константинополь. Весьма смутившись от этого сна, Папа тотчас же собрал множество конников и воинов и отправил их в погоню за вором. Вскоре они догнали вора и вернули мощи апостола в Рим. Архон­та с позором бичевали и связанным привели к Папе. Узнав, что архонт знатного рода, имеет высокую должность, а мо­щи похитил из любви к Богу и апостолу, Папа повелел его развязать и стал говорить с ним кротко, как духовный отец, направляя свои усилия к миру. Мощи апостола надежно по­ложили под Святой Престол, а архонту вместо мощей Папа даровал честные вериги апостола Петра для того, чтобы, с одной стороны, подарком уменьшить сильную печаль ар­хонта из-за причиненного ему бесчестья, а с другой стороны, утешить в любви, которую архонт имел к апостолу. Вот та­ким образом и были перенесены к нам честные вериги - душ некрадомое сокровище, источник неистощимый исцелений, река чудес приснотекущая и дар благочестивым - лучший и драгоценнейший всякого другого дара. Для города Кон­стантинополя вериги являются путами, удерживающими и укрепляющими, которые со всех сторон сжимают и охраня­ют его, для иноплеменных - цепью для удушения, которая угнетает и покоряет их, а для наших душ - цепью, возводя­щей на Небо, которая соединяет нас с божественным Петром и со Спасителем Христом.