7.5. Освящение

«Истинное покаяния и оправдание ведут к освящению. Оправдание и освящение тесно связаны между собой. Они отличаются друг от друга, но всегда нераздельны. Они отражают две фазы спасения: оправдание является тем, что Бог делает для нас, а освящение – что Бог делает в нас. Ни оправдание, ни освящение не являются результатом добрых дел. Они даются исключительно по благодати Христа и Его праведности»[249]. Проявляется это освящение, в сектантском понимании, как получение уверенности в спасении, освобождение от чувства вины, в отделении от мира и посвящении для славной цели жизни во Христе[250]. В представлении иеговистов «истина (для них это библейский текст –свящ.Д.С.) может освятить человека, совершенно изменить его жизнь и превратить его в отделенного от мира человека»[251].

«Преобразование характера затрагивает умственные и духовные стороны образа Божьего… каждый христианин, вполне отдавшийся Богу, изменяется от славы в славу, пока при Втором Пришествии он не преобразуется окончательно по Божьему образу»[252]. Даже самая высшая цель христианина – приобщение к божественной природе (2 Петр. 1, 4) означает, согласно толкованию сектантов, только то, что «божественная сила завершит преобразование нашего характера»[253], так что повинуясь Христу, «мы будем, в сущности, исполнять наши собственные желания»[254]. Наше совершенство в представлении адвентистов, заключается в том, что «посредством веры совершенный характер Христа становиться нашим характером»[255]. «Для Бога совершенный человек – это человек, сердце, и жизнь которого полностью посвящены служению Богу»[256]. Более того, по мнению адвентистов «Божий призыв к святости заключает в себе призыв как к физическому, так и к духовному здоровью»[257].

Вообще забота о последнем занимает для адвентистов и иеговистов особое место. И это неудивительно, учитывая то, что человек для них – просто живое тело. Иеговисты говорят: «Иегова Бог чист и свят. Он ожидает, чтобы его поклонники сохраняли духовную, нравственную и физическую чистоту, а также чистоту в мыслях… Христиане – представители Бога, поэтому им следует хранить чистыми свое тело и одежду»[258]. Аналогичным образом рассуждают и адвентисты: «Бог не редко обитает, а преимущественно[259] обитает в здоровом теле! Именно это провозглашает холистическая концепция»[260]. – Таким образом для этих сектантов гигиена является добродетелью. Очевидно, что Иов, сидящий в пепле вне стана (Иов. 2, 8) был, по их мнению, неприятен Богу. Ап. Павел, призывавший «усмирять и порабощать тело» (1 Кор. 9, 27), глубоко заблуждался, что впрочем вполне понятно, ибо сам был «безмерно в ранах» (2 Кор. 11, 23), тем самым показывая, что Бог вряд ли был в его теле. Да и Сам Господь наш Иисус Христос Которого Писание называет «Мужем скорбей и изведавшим болезни» (Ис. 53, 3) плохо укладывается в представления сектантов.

Таким образом мы видим, что из-за своих монистических представлений на природу человека в рассматриваемых сектах совершенно выпало библейское представление об необходимости аскетики и подвига, о том, что болезни тела могут принести пользу душе, о той страшной борьбе тела и души, которая раздирает нас после грехопадения Адама. Для них совершенно чужды слова ап. Павла: «Плоть желает противного душу, а дух – противного плоти. Они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы… Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал 5, 17; 6, 7-8). И виднимо результатом их бесконечных забот о теле, которыми переполнены их журналы и книги, будет вечное тление их адептов. Не с этим ли извращением благовестия связана столь большая миссионерская активность сектантов? Ведь иначе им просто нечем было бы заниматься. Бороться с грехом, действующем в них и покорять тело душе запрещает их догматика. Молитва хоть и разрешается, но главное не она – просто «смиренный разговор с Богом»[261], не изменяющий самого молящегося, а только отношение к нему Господа.

Остается только постоянная вербовка новых адептов, от которой зависит, по убеждению иеговистов, их будущее спасение. А сами завербованные также, после получения небольшого количества информации сами пойдут вербовать новых сторонников. Так из Благой Вести о спасении человека от греха, проклятия и смерти получился порочный круг, напоминающий сказочку про белого бычка. – И все это произошло из-за монистической антропологии и утверждения фактической автономности человека, лишившей его и надежды на встречу с Создателем здесь, еще до перехода чрез смертную реку.

Сравним же убогие рассуждения о пользе правильного питания и здорового образа жизни, которым посвящены сотни страниц адвентистской и иеговистской литературы с обращением к своему телу преп. Иоанна Лествичника, а потом спросить себя, какой из текстов ближе к священному Писанию. – Иеговисты: «Тем, кто беспокоится о состоянии собственного мозга – или желает поддерживать его в наилучшей форме, - похоже, лучше всего порекомендовать разнообразное интеллектуальное питание и побольше умственных упражнений»[262]. «Христиане – представители Бога, поэтому им следует хранить чистыми свое тело и одежду. Необходимо мыть руки после посещения туалета, а также перед едой и приготовлением пищи. Если дома нет нормальной канализационной системы, испражнения нужно закапывать. Физическая чистота – залог хорошего здоровья. Дом христианина должен быть чистым и опрятным как внутри, так и снаружи. Необходимо, чтобы он был образцовым по сравнению с домами других людей»[263].

Преподобный Иоанн: «Каким образом мне связать плоть мою, сего друга моего, и судить ее по примеру прочих страстей? Не знаю. Прежде, нежели успею связать ее, она уже разрешается; прежде нежели стану судить ее, примиряюсь съ нею; и прежде, нежели начну мучить, преклоняюсь къ ней жалостно.

Она и друг мой, она и враг мой, она помощница моя, она же и соперница моя; моя заступница и предательница. Когда я угождаю ей, она вооружается против меня. Изнуряю ли ее, изнемогает. Упокоиваю ли ее, безчинствует. Обременяю ли, не терпит. Если я опечалю ее, то сам крайне буду бедствовать. Если поражу ее, то не оъ кем будет приобретать добродетели. И отвращаюсь отъ нее, и объемлю ее. Какое это во мне таинство? Какимъ образом составилось во мне это соединение противоположностей? Как я сам себе и враг и друг? Скажи мне, супруга моя — естество мое; ибо я не хочу никого другого, кроме тебя, спрашивать о том, что тебя касается; скажи мне, как могу я пребывать неуязвляем тобою? Как могу избежать естественной беды, когда я обещался Христу вести с тобою всегдашнюю брань? Как могу я победить твое мучительство, когда я добровольно решился быть твоимъ понудителем? Она же, отвечая душе своей, говорит: „не скажу тебе того, чего и ты не знаешь; но скажу то, о чем мы оба разумеем. Я имею въ себе отца своего самолюбие. Внешние разжжение происходят от угождения мне и от чрезмерного во всем покоя; а внутренние от прежде бывшего покоя и от сладострастных дел. Зачавши, я раждаю падения; они же, родившись, сами раждают смерть отчаянием. Если явственно познаешь глубокую мою и твою немощь; то тем свяжешь мои руки. Если гортань умучишь воздержанием; то свяжешь мои ноги, чтобы они не шли вперед. Если соединишься с послушанием, то освободишься от меня; а если приобретешь смирение, то отсечешь мне голову»[264]. – Так великий подвижник описывает путь победы над блудной страстью, показывая при этом библейское отношение к телу и его место в человеке, достигшим своего предназначения. А оно, в библейском (Ин.1, 12-13; 2 Петр. 1,4; 1 Ин. 3, 2; 2 Кор. 6, 18; Гал. 4, 6 и т.д.) и святоотеческом понимании заключается в достижении человеком богоподобия, когда человек станет по благодати тем, что есть Бог по природе[265].

Таким образом мы видим, что сектанты, отвергшие Откровенную истину о природе человека, обрекли себя на полное непонимание сущности святости и фактически постулировали безбожное предназначение человека, который, по их мнению, просто не способен войти в вечную жизнь Бога. Особенно это будет ясно тогда, когда мы рассмотрим их представления о конечных судьбах человека.

7.6. Крещение