Ежели вы одни теперь и в комнате вашей никого нет, то взаимно преклоним наши коле­ни и прольем сердечное моление ко Господу: Господи! Сподоби нас любить Тя от всея души и помышления и творити во всем волю Твою.

Матерь Божия да сохранит вас под кро­вом Своим.

Георгий. 1 февраля. День св. мч. Трифона. 1824 года

2. 34. Марии Петровне Колычевой

Милостию Божиею мне дано разуметь любовь и дружбу или что есть лю­бовь истинная и что есть друг верный. Любовь есть совершенство добродетелей, а тайна сердца открываема бывает единственному верному другу. Истинный и верный друг не имеет шуточных мыслей и не терпит праздно­словия или сообщения с кощунством, в чем за­ключает свою дружбу мир; его сердце ограж­дено страхом Божиим, душа, исполненная любви, питается правосозерцательными исти­нами и с благоговением сообщает слово небесного утешения искреннему и верному другу своему. Ежели один имеет болезнь на сердце и какую-либо мысль, медлящую на па­мяти, тотчас ее сообщает другу, приятно ища совета его и пособия; друг, благоговейно хра­ня взаимность искреннего чувства, усердно служит сообщением своего сердца, ума и мыс­лей, соответствуя благонамеренным предпри­ятиям верного друга. Искренность есть жизнь, дышащая лю­бовью. Искренность на друга клеветы не тер­пит и того чуждается, кто клевещет на него. Друг верный — кров крепок, и, как град, обне­сенный крепкими стенами, он огражден благи­ми мыслями.

Кто оставляет такого друга, тот оставля­ет крепость своей жизни, уклоняется в развра­щение и попадает на льстивых друзей, которые умеют все угодное по сердцу говорить и пред­лагать,— от таких друзей спаси нас, Господи. Жалеть должно, каяться и плакать о том, что смешные и неподобные мысли ожес­точают сердце и разлучают ум с Богом; следу­ет сострадать друг другу и плакать о невоздер­жании, о бесстрашии и неблагоговении к слову Божиему. Друг мой довольно просвещен ду­ховными познаниями, не может смеяться, где Силы Небесные со страхом невидимо служат, или замечать пороки других, осуждать и обра­щать их в памяти своей! Мало этого, но что должно было выкинуть из памяти, то еще сооб­щает искреннему другу сердца своего: сообще­нием таким не может не оскорбиться в страхе Божием благоговеющая любовь. Когда бы то же сообщено было с раскаянием и с сознанием немощи своей и своего порока, а не других, тогда бы искренний друг менее оскорбился, а более умножил бы сострадательное моление ко Господу о спасении друга своего и о покровении от соблазнов. Объяснивший вам истин­ный разум любви и дружества, примиряюсь с вами о Господе искренностью моего сердца.

2. 39. Марии Петровне Колычевой

Святая любовь познавательна, умна, чиста, как свет, незазорна и приятна пред Ан­гелами; но самолюбивый мир чужд сей любви; он имеет свою любовь — зазорную, беспокой­ную, подозрительную, слепую и гнусную пред Ангелами и добрыми людьми. Мирская любовь нетерпелива, мучительна, беспокойна и очень непостоянна; духовная же любовь долготер­пелива, покойна, постоянна, немнительна, не­лицемерна, но бессмертна и исполнена всех благих дел. Мирская любовь оканчивается не­навистью, духовная преселяет в небесные чер­тоги. Ни око, ни ухо, ни сердце плотское не ощущало той радости, которая уготована пре­бывающим в чистейшей любви.

Пусть набежит на сердце какая-нибудь беспокойная и сопротивная мысль, но при объ­явлении от сердца сердцу тотчас делается рас­сматривание и при истинном рассуждении истребляется всякий непотребный помысл. А против досадителей и клеветчиков не возму­щаться духом и благодушно переносить обидЫ — это знак кроткого сердца. Наносимые скорби и обиды от ненавистников, и озлобле­ния от злых людей, и всякое суждение и поно­шение мирское не могут поколебать сердец, ут­вержденных в христианской любви, но еще больше послужат им к укреплению во истине и к презрению суетных и ложных удовольствий и предрассудков. В терпении наше стяжение душевное: терпят и за суету, и за тленность; а за вечное и неизменное небесное сокровище мы ли будем уклоняться от терпения? Чего себе, того и другим пожелаем — пребывать в любви к Гос­поду и жить, по Его заповедям, в кротости и смирении, а на оскорбляющих нас не гневать­ся и не оскорбляться — вот смирение! Декабря 1-го, 1824 года

2. 40. Марии Петровне Колычевой

И самые пламенеющие любовью духи, каковы суть Херувимы и Серафимы, сми­ряются пред Господом славы, трепещут и тря­сутся, покрываясь крыльями, потому что не могут без страха воззреть на любящее лице Господне; свято сказано: страх Господень чист, во век пребывает (Пс.18,10); бойтеся Гос­пода, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его (Пс 33, 10). В бесстрашии светоносный Ангел диаволом сделался, из рая изгнан; Иуда предал Господа на распятие. Вы скажете: «Совершенная любовь изгоняет страх, — как говорит святой апостол Иоанн (4, 18)». Действительно, изгоняет тот страх, который требуется от рабов; но страх, который надлежит иметь сынам, вовеки пребы­вает. Представим, что кто-нибудь любит госу­даря и взаимно любим государем: не имеет ли же и он страха и опасностей, чтобы всяко со­хранить любовь государя и чем-нибудь не про­гневать его? Пламенное сердце сильно горит любовью, так что трепещет и трясется, как бы в чем не прогневать Господа, а прочие страхи гонит прочь. Не боящиеся Бога грешат, и вся­кой безделицы боятся, и ужасаются человечес­кого страха; в этом довольно им наказания за то, что Бога не боятся. Декабря 3-го, 1824 года

2. 57. Марии Петровне Колычевой

Слава Богу. Во вторник подали мне с почты письмо ваше с поразительным выражением: «Помни последняя твоя». Гроб, могила и лопата — как будто в первый раз столь живо глазам моим представились, что были проникнуты все чув­ства мои... Помысливши с моей душой, как с вещью бессмертной, ныне заключенной в тем­нице тела моего,— я ощущал быстрое и стре­мительное соединение сил ее; родился вздох из самой глубины сердца к Самому Сотворшему меня, и я повергнулся к спасительным стопам Его, покуда мысль свела меня вновь познать мое заключение и усугубить труды покаянной жизни в теперешнем пребывании моем.

Поэтому есть мое изволение прекратить переписку — может быть, с теми, которые ищут довольствоваться одним любопытством, а не жизнью царского пути, только не с вами. С вами желал бы я иметь переписку до окончания здесь дней наших, посвященных Богу. Да укрепит нас в этом Крепость наша Иисус Христос, без чего и одной минуты прожить не можем сами о себе.