Среди других архиереев обращал внимание на себя архиепископ Омский Андрей(Сухенко). Тоже "великий молчальник", тоже бывший лагерник. Тоже большого роста. Но какая во многом разница! Как известно, в 1962 году Андрей(Сухенко) был архиепископ Черниговский и был приговорен к восьми годам лагеря по обвинению в экономических злоупотреблениях и безнравственном поведении. Думаю, что это обвинения столь же необоснованно, как и в случае с архиепископом Иовом. Однако из-за более долгого срока заключения и, вероятно, более тяжелых условий пребывания в лагере, а может быть, просто из-за меньшей сопротивляемости организма, - как бы то ни было, но архиепископ Андрей не выдержал, вышел из лагеря душевнобольным человеком, ненормальным. Можно думать, что эта болезнь (как у архиепископа Вениамина полная потеря волос на голове) проявилась не сразу, но только через некоторое время. По крайне мере, видевший его в 1969 году в Псково-Печерском монастыре, где он временно пребывал после выхода из лагеря, архимандрит Корнилий (Фристед) ничего ненормального в нем не заметил. Архиепископ Андрей даже сказал ему: "Церковью управляют уполномоченные". Этим объясняется, почему Синод назначил его 16 декабря архиепископом Камским и Тюменским. Явного сумасшедшего вряд ли бы назначили. Сейчас на Соборе архиепископ Андрей обращал на себя внимание своим странным поведением: ни с кем не разговаривал, непрерывно блаженно улыбался, смотрел перед собою в пространство каким-то неопределенным мутным взглядом. Во всем его виде было что-то бесконечно трагическое. На его странное состояние обратили внимание не только я, но и многие другие и даже раньше меня. Другим проявлением его неадекватности было то, что когда снимали фотографию членов Собора, он не только стремился занять самое видное место, что при его росте было не трудно, но и беспощадно расталкивал при этом локтями своих соседей. Впрочем, внешне он ничем не нарушал общего порядка Собора: вовремя приходил в церковь молиться, вовремя- на заседания, также и пить чай или обедать. И все молча, ни с кем не разговаривая.

В свободное время, остававшееся до начала заседания, я виделся с представителями нашей епархии, диаконом Сергием Рейнгартом и В.Е. Драшусовым. Они жаловались, особенно последний, что живут в гостинице вне Лавры и потому мало знают, что происходит, чувствуют себя изолированными. Просили указаний, что делать, но мне трудно было на этой стадии соборных работ дать им определенный ответ. Дело само покажет, говорил я. Но, в общем, у нас было полное единомыслие: не уступать в вопросе постановлений 1961 года и в отвержении так называемой "особой политики", а это их особенно беспокоило как бельгийских граждан. Но в какой форме выразить свое несогласие - заранее сказать трудно.

После общего, группового фотографирования членов Собора, мы вошли в Трапезную церковь и заняли свои места, как и раньше. Во время этого фотографирования, несчастный владыка Андрей совершенно затолкал меня своими локтями - я пробовал противиться, но безуспешно, куда мне с таким гигантом справиться.

Итак, в 16 часов началось III заседание Собора. Первым был доклад митрополита Никодима "Экуменическая деятельность Русской Православной Церкви". Доклад митрополита Никодима, был одним из лучших докладов на Соборе. В нем было удивительное сочетание содержательности, глубине и объективности суждений, зрелости мысли и особенно стойкости в Православии. Смысл и тон доклада был осторожно критический, сдержанный и вместе с тем открытый по отношению к экуменическому движению, Всемирному совету Церквей и инославию вообще. Конечно, в этом выступлении были моменты, обусловленные спецификой советского режима, но их было не много, и о них не стоит и говорить. Митрополит Никодим сказал, что само слово "экуменический" сравнительно новое, но реальность, им выражаемая, то есть соединение твердости в Православии с терпимостью и любвеобильным отношением к инославным, была издревле присуща русской церковной жизни. Наши предки не склонны были проявлять религиозную нетерпимость, сказал митрополит Никодим, и для иллюстрации этого утверждения привел ряд исторических примеров от послания Киевского митрополита Иоанна о римском расколе в XI веке до деятельности Патриарха Алексия в наши дни. " Мы убеждены, - закончил этот вступительный отдел своего доклада митрополит Никодим, - что научнобогословский православный экуменизм, чуждый крайностей конфессионализма, отнюдь не означает уравнительного отношения ко всем христианским конфессиям. Отсюда естественно вытекает наше практическое стремление к такому братскому общению с христианами других исповеданий, в котором в процессе совместного выполнения задач обще-христианского свидетельства и служения, совершалось бы взаимное сближение, ознакомление и обогащение опытом духовной жизни. Это необходимо, чтобы истина древней неразделенной Церкви со временем могла стать общим достоянием всей христианской ойкумены, восполнив в конфессиях, отступивших от единства, все недостающее или утраченное".

Перейдя к обзору отношений с Римо-Католической Церковью, митрополит Никодим отметил в них со времени понтификата Папы Иоанна XXIII и Второго Ватиканского Собора явные перемены в благоприятную сторону. Об этом говорят постановления Родоса II и III о богословском диалоге с католиками, когда создадутся для этого подходящие условия, а также ряд встреч с католиками, как, например, в Бари в 1970 году. Далее митрополит Никодим остановился на решении нашего Синода от 16 декабря 1969 года. "Это решение, было продиктовано душеспасительною заботою нашей Церкви о своих братьях во Христе, согласно которому священнослужители Московского Патриарха получили разрешение преподавать благодать Святых Таинств католикам и старообрядцам в случае крайней в сем духовной необходимости. Для последних, при отсутствии на местах их священников, поскольку мы имеем общую с ними веру в отношении таинств. Подобное решение имело место в 1878 году, когда Константинопольский Синод вменил в обязанность греческим православным священникам совершать таинства для армян там, где у них не имеется церквей и священников. И в заключение о католиках: строго придерживаясь рекомендаций III Всеправославного Совещания 1964 года....Русская православная Церковь развивает дружественные отношения с Римо - Католической Церковью в надежде, что это, с одной стороны, будет содействовать укреплению братства и взаимопонимания великих Церквей Востока и Запада, а с другой- послужит благословенному миру на земле". (иными словами, "небогословские факторы" сыграли не последнюю роль в этом сближении с католиками, - прим. Арх.В.)

Более подробно остановился митрополит Никодим на отношениях с "древними восточными нехалкидонскими Церквами".Указав на выдающиеся труды в области изучения этих Церквей русскими учеными, епископа Порфирия(Успенского) и Болотова, на деятельность Урмийской миссии, на обучение армянских студентов в Московской духовной Академии и эфиопских в Ленинградской,- факторы, свидетельствующие о постоянном интересе нашей Церкви к нехалкидонцам,митрополит Никодим сказал: " Русская Православная Церковь рассматривает древние Восточные Церкви как автокефальные в силу их исторического положения и канонической структуры. Она уважает их самостоятельность, почитает благочестие, не покушается на свойственный им обряд. В грядущих собеседованиях Русская Православная Церковь будет по-прежнему твердо держаться убеждения в том, что церковные соборы, особенно Вселенские, сохранили и будут сохранять в дальнейшем истину по внушению и просвещению Духа Святого".( Довольно неопределенное заявление, скажем мы от себя, могущее быть истолкованным весьма различно .Какое место занимает Халкидон в развиваемом митрополитом Никодимом "учении о соборах" и является ли его признание обязательным для всех?- прим. Арх. Василия) Далее митрополит Никодим сделал подробный обзор наших отношений за время патриаршества Патриарха Алексия с армянской, коптской, эфиопской, сиро-яковитской, малабарской и другими Церквами. Отметил чтение лекций в наших Академиях "выдающимся богословом Павлом Вергезе". Относительно англикан, митр.Никодим сказал, что обмен мыслями и информацией на 1-й сессии Межправославной богословской комиссии в Белграде в 1966 году поставил перед Русской Церковью ряд весьма сложных проблем( здесь имеется в виду вопрос о признании англиканского священства, в котором, как известно, существуют разногласия между православными Церквами и богословами .- прим. Арх. В.) Далее в докладе митрополита было указано о необходимости не ограничиваться повторением хотя и очень верных, но мало определенных фраз, вроде того, что соединиться христиане обязаны на почве древней неразделенной Церкви , а приступить со смиренным упованием на помощь Божию к выяснению того, что же именно таится под такого рода фразами. Основные вопросы, подлежащие изучению, сказал митр. Никодим это:

а) догматы и каноны, составляющие неприкосновенное наследие, воспринятое Православной Церковью от древней неразделенной Церкви, и различия во взглядах на предметы, относящиеся к области Веры и церковного устройства, допустимые внутри самого Православия.

б) возможные вопросы икономии и уступок инославным Церквам, желающим достичь единства веры с Православной Церковью при сохранении законного плюрализма взглядов.

в) вопросы, где икономия является немыслимой.

г) допустимость полного общения в таинствах ("интеркоммунио") с такими Церквами, которые примут все, что входит в неприкосновенное наследие от древней неразделенной Церкви, но будут настаивать на особенностях, с которыми Православная Церковь не может примириться в своей собственной внутренней жизни.

" Ответ на эти вопросы, - сказал митрополит Никодим, - должен быть дан не в общей форме и не на каком-нибудь частном примере, а точно, обстоятельно и строго научно. Разумеется, что для этого, потребуются годы вдумчивой и напряженной работы". Нужно также разработать "православное учение об экклезиологии, о евхаристической жертве, о таинствах. Без серьезного изучения всех этих вопросов не может быть речи о плодотворном богословском диалоге ни с англиканством, ни, тем более, с протестантскими церквами. Если, конечно, иметь в виду диалог, направленный не просто на укрепление дружественных отношений, но с самого начала устремленный на достижение в будущем...единства веры".

Перейдя к вопросу о старокатоликах, сказав, что к ним должен иметь место, тот же подход, и с удовлетворением отметив "безусловный прогресс во взаимоотношениях с ними" митрополит Никодим сказал, что на пути единения с ними остаются "весьма существенные трудности" "догматико- агиологического свойства, канонические и литургические". " Необходимо иметь в виду, добавил он, - что восточное понимание полного единства в догматах и в основах церковного устройства как условия sine qua non ( лат. "обязательное, необходимое" ) для полного общения в таинствах и особенно в таинстве Святой Евхаристии приобрело для православного сознания значение если не догмата, то по крайней мере всеправославно- признанного теологумена". Рассказав довольно подробно об отношениях с протестантами и с различными христианскими объединениями, митрополит Никодим неожиданно(для меня!) сказал:" Наши сердечные чувства - с теми христианами Юго-Восточной Азии, которые понимают все то зло, которое причиняет их народам и их континенту бессердечная политика Соединенных Штатов Америки в Индокитае. И мы не можем утверждать, что деятельность Конференции Европейских Церквей протекала неизменно гладко и успешно. Нашим участникам в ней приходилось сталкиваться с непониманием, равнодушием, предвзятостью и недоброжелательностью по отношению к задачам служения Церквей Европы, возникающим в наше неспокойное время. Эти трудности объяснимы, ибо в Европе проходит водораздел двух социальных систем, в условиях которых живут и исполняют свою миссию европейские Церкви".

Но, пожалуй, наиболее интересным в докладе митрополита Никодима было сказанное им об отношении со Всемирным Советом Церквей. Он сразу отметил, что "горячо преданная служению единства всех христиан, Русская Православная Церковь с большой осмотрительностью отнеслась к экуменическому движению" и что " русские иерархи и богословы отмечали, что в экуменическом движении уже на первоначальном этапе... проявились и слишком широкий плюрализм в области вероучения, и высокая активность крайне левого, радикального течения протестантизма"( интересно здесь отметить, что экуменические выступления русских эмигрантских богословов двадцатых годов, до разрыва митрополита Евлогия с Московской Патриархией в 1930 году, митрополит Никодим рассматривает как деятельность, Русской Церкви,- прим. Арх. В.)

Далее, говоря о причинах отказа Московской Патриархии вступить во Всемирный Совет Церквей в 1948 году, митрополит Никодим объясняет его "наличием убеждения протестантского большинства экуменического движения в том, что все без исключения ныне существующие Церкви представляют собою части Единой Христовой Церкви, в разной степени уклонившиеся от идеала Апостольской Церкви, но в совокупности составляющие Единую Церковь". Поэтому, по их мнению, целью экуменического движения является общение христиан в таинствах, дабы они осознали свое единство во Христе." Одним из следствий этого представлялось создание некой "экуменической сверх-Церкви", с чем православная сторона ни при каких обстоятельствах и условиях согласиться, конечно, не могла и не может". Вторая причина отказа: "Предлагавшийся базис Всемирного Совета Церквей не имел в себе упоминания о догмате Божественного Триединства, что являлось неоправданным обесцвечением истинного богопреданного христианского учения о Вере". И, наконец(last, not least- " последнее по порядку, но не по значению"- англ.), проповедь " холодной войны и антисоветизма со стороны тогдашних влиятельных деятелей экуменического движения".