Старец. Союз смирения с молитвою очень ясно изложен преподобным аввою Дорофеем. «Непрестан­ное упражнение в молитве, — говорит святой, — про­тиводействует гордыне. Очевидно: смиренный и бла­гоговейный, зная, что невозможно совершить никакой добродетели без помощи и покрова Божиих, не престает неотступно молиться Богу, чтоб сотворил с ним милость. Постоянно молящийся Богу, если спо­добится сделать что-либо должное, знает, при посред­стве Кого это сделано им, и не может превознестись или приписать своей силе, но приписывает Богу все исправления, Его благодарит непрестанно и Ему мо­лится непрестанно, трепеща, чтоб не лишиться помо­щи свыше, чтоб не обнаружилась таким образом его собственная немощь. Он молится от смирения» (Поучение 2). Если кто при молитве своей сподобляется умиления, которое рождается от внимательной молитвы, тот опытно знает, что именно в драгоценные минуты уми­ления являются в нем помыслы смиренномудрия, пре­подающие ощущение смирения. Особливо совершает­ся это тогда, когда умиление сопровождается слезами. Чем чаще приходят времена умиления, тем чаще дела­тель молитвы бывает слушателем таинственного уче­ния о смирении, тем глубже это учение проникает в его сердце. Постоянное умиление содержит душу в по­стоянном смирении, в настроении непрестанных мо­литвы и богомыслия. Святые отцы замечают, что в про­тивоположность тщеславию, которое разносит помыс­лы человека по вселенной, смирение сосредоточивает их в душе: от бесплодного и легкомысленного созерца­ния всего мира переводит к многоплодному и глубокому самовоззрению, к мысленному безмолвию, к такому состоянию, какое требуется для истинной молитвы, и которое производится внимательною молитвою (Святой Исаак Сирский. Слово 48). На­конец, благодатное действие смирения и благодатное действие молитвы есть одно и то же действие, как уже сказано в начале беседы нашей. Это действие является вдвух лицах: в Христоподражательном смирении и в Божественной любви, которая есть высшее действие молитвы. Действие это принадлежит Господу нашему Иисусу Христу, жительствующему и действующему при посредстве Святаго Духа, несказанно и непостижимо, в избранных Своих сосудах. Аминь.

О ТЕРПЕНИИ

«Дом души — терпение: потому что она живет в нем; пища души — смирение: потому что она питается им» (Цветособрание святого Илии, гл.62, Добротолюбие, ч.4), — сказал святой Илия Евдик.

Точно: питаясь святою пищею смирения, можно пребывать в святом дому терпения. Когда же недоста­нет этой пищи, то душа выходит из дому терпения. Как вихрь похищает ее смущение, уносит, кружит. Как вол­ны подымаются в ней различные страстные помыслы и ощущения, потопляют ее в глубине безрассудных и греховных размышлений, мечтаний, слов и поступков. Душа приходит в состояние расслабления, мрачного уныния, часто приближается к пропастям убийственно­го отчаяния и совершенного расстройства.

Хочешь ли неисходно пребывать в святом дому терпения? — Запасись пищею, необходимою для такого пребывания: стяжи и умножай в себе помышления и чувствования смиренные. Вид смирения, приуготовля­ющий к терпению скорбей пред пришествием их и способствующий к благодушному терпению скорбей по пришествии их святыми отцами, назван самоукорением.

Самоукорение есть обвинение себя в греховности, общей всем человекам и в своей частной. При этом полезно воспоминать и исчислять свои нарушения Закона Божия, кроме блудных падений и преткнове­ний, подробное воспоминание которых воспрещено отцами, как возобновляющее в человеке ощущение гре­ха и услаждение им (Филофея Синайского, гл.13, Добротолюбие, ч.2).

Самоукорение есть иноческое делание, есть умное делание, противопоставленное и противодействующее болезненному свойству падшего естества, по которому все люди, и самые явные грешники, стараются выка­зать себя праведниками и доказывать свою правед­ность при помощи всевозможных ухищрений. Самоуко­рение есть насилие падшему естеству, как служит ему насилием молитва и прочие иноческие подвиги, кото­рыми царствие небесное нудится, и которыми нуждницы восхищают е (Мф.11:12).