Для молитвенного упражнения утром имеется осо­бенное собрание молитв, называемое утренними молит­вами или утренним правилом; для ночного моления пред отшествием ко сну — другое собрание молитв, именуе­мое молитвами на сон грядущим или вечерним правилом. Особенное собрание молитв прочитывается готовящим­ся ко Причащению святых Христовых Таин и называет­ся правилом ко святому Причащению. Посвятившие обиль­ную часть своего времени благочестивым упражнениям прочитывают около 3 часа пополудни особенное собра­ние молитв, называемое ежедневным или иноческим прави­лом. Иные прочитывают ежедневно по нескольку кафизм, по нескольку глав из Нового Завета, полагают несколько поклонов: все это называется правилом.

Правило! Какое точное название, заимствованное из самого действия, производимого на человека молитва­ми, называемыми правилом! Молитвенное правило на­правляет правильно и свято душу, научает ее поклонять­ся Богу Духом и Истиною (Ин.4:23), между тем как душа, будучи предоставлена самой себе, не могла бы идти правильно путем молитвы. По причине своего повреждения и ом­рачения грехом, она совращалась бы непрестанно в стороны, нередко в пропасти: то в рассеянность, то в мечтательность, то в различные пустые и обманчивые призраки высоких молитвенных состояний, сочиняе­мых ее тщеславием и самолюбием. Молитвенные правила удерживают молящегося в спасительном расположении смирения и покаяния, на­учая его непрестанному самоосуждению, питая его уми­лением, укрепляя надеждою на всеблагого и всемило­сердого Бога, увеселяя миром Христовым, любовью к Богу и ближним.

Как возвышенны и глубоки молитвы ко святому При­чащению! Какое превосходное приготовление они дос­тавляют приступающему к Святым Христовым Таинам! Они убирают и украшают дом души чудными помышле­ниями и ощущениями, столько благоугодными Господу. Величественно изображено и объяснено в этих молит­вах величайшее из таинств Христианских; в противопо­ложность этой высоте, живо и верно исчислены недо­статки человека, показаны его немощь и недостоин­ство. Из этих молитв сияет, как солнце с неба, непости­жимая благость Бога, по причине которой Он благово­лит тесно соединяться с человеком, несмотря на нич­тожность человека.

Утренние молитвы так и дышат бодростью, свеже­стью утра: увидевший свет чувственного солнца и свет земного дня научается желать зрения высшего, духовно­го Света и дня бесконечного, производимых Солнцем правды — Христом.

Краткое успокоение сном во время ночи — образ продолжительного сна во мраке могилы. И воспомина­ют нам молитвы на сон грядущим преселение наше в веч­ность, обозревают всю нашу деятельность в течение дня, научают приносить Богу исповедание соделанных согрешений и покаяние в них.

Молитвенное чтение Акафиста сладчайшему Иису­су, кроме собственного своего достоинства, служит пре­восходным приготовлением к упражнению молитвою Иисусовою, которая читается так: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Эта молитва составляет почти единственное упражнение преуспевших под­вижников, достигших в простоту и чистоту, для которых всякое многомышление и многословие служит обреме­нительным развлечением. Акафист показывает, какими мыслями может быть сопровождаема молитва Иисусо­ва, представляющаяся для новоначальных крайне сухою. Он, на всем пространстве своем, изображает одно прошение грешника о помиловании Господом Иисусом Христом; но этому прошению даны разнообразные формы, сообразно младенчественности ума новона­чальных. Так младенцам дают пищу, предварительно размягченную.

В Акафисте Божией Матери воспето вочеловече­ние Бога-Слова и величие Божией Матери, Которую за рождение Ею вочеловечившегося Бога ублажают вси роди (Лк.1:48). Как бы на обширной картине бесчисленными дивными чертами, красками, оттенками изображено в Акафисте великое Таинство вочеловечения Бога-Сло­ва. Удачным освещением оживляется всякая карти­на, — и необыкновенным светом благодати озарен Ака­фист Божией Матери. Свет этот действует сугубо: им просвещается ум; от него сердце исполняется радости и извещения. Непостижимое приемлется, как бы впол­не постигнутое, по чудному действию, производимому на ум и сердце.

Многие благоговейные христиане, в особенности иноки, совершают очень продолжительно вечернее правило, пользуясь тишиною и мраком ночи. К молит­вам на сон грядущим они присовокупляют чтение ка­физм, чтение Евангелия, апостола, чтение акафистов и поклоны с молитвою Иисусовою. В те часы, в кото­рые слепотствующий мир предается буйным и шум­ным увеселениям, рабы Христовы плачут в тишине своих келий, изливая усердные молитвы пред Госпо­дом. Проведши ночь в бдении безумном, сыны мира встречают наступающий день в омрачении и унынии духа; в веселии и бодрости духа, в сознании и ощуще­нии необыкновенной способности к богомыслию и ко всем благим делам встречают рабы Божии тот день, которому предшествующую ночь они провели в молит­венном подвиге.

Господь повергался на колени во время молитвы Своей; и ты не должен пренебрегать коленопреклоне­ниями, если имеешь достаточно сил для совершения их. Поклонением до лица земли, по объяснению отцов, изображается наше падение, а восстанием с земли — наше искупление (Слово св. Феолипта. Добротолюбие, ч. 2). Пред начатием вечернего правила особенно полезно положить посильное число поклонов: от них тело несколько утомится и согреется, а сердцу сообщится чувство благочестивой печали; тем и другим приготовится чтение правила усердное и внимательное.

При совершении правила и поклонов никак не дол­жно спешить; должно совершать и правила и поклоны с возможною неспешностью и вниманием. Лучше ме­нее прочитать молитв и менее положить поклонов, но со вниманием, нежели много без внимания.

Избери себе правило, соответствующее силам. Ска­занное Господом о субботе, что она для человека, а не человек для нее (Мк.2:27), можно и должно отнести ко всем подвигам благочестивым, а между ними и к молитвен­ному правилу. Молитвенное правило для человека, а не человек для правила: оно должно способствовать чело­веку к достижению духовного преуспеяния, а не служить бременем неудобоносимым, сокрушающим телесные силы и смущающим душу. Тем более оно не должно слу­жить поводом к гордостному и пагубному самомнению, к пагубному осуждению и унижению ближних.

Благоразумно избранное молитвенное правило, со­ответственно силам и роду жизни, служит большим по­собием для подвизающегося о спасении своем. Совершать его в положенные часы обращается в навык в не­обходимую естественную потребность. Стяжавший этот блаженный навык едва приближается к обычному мес­ту совершения правил, как душа его уже наполняется молитвенным настроением: он не успел еще произнес­ти ни одного слова из читаемых им молитв, а уже из сердца преливается умиление, и ум углубился весь во внутреннюю клеть.

«Предпочитаю, — сказал некоторый великий отец (Прп. Матой. Алфавитный Патерик Скитский. Буква М), — непродолжительное правило, но постоянно исполняемое, продолжительному, но в скором времени оставляемому». А такую участь всегда имеют молитвен­ные правила, несоразмерные силе: при первом порыве горячности подвижник выполняет их некоторое время, конечно, обращая более внимания на количество, не­жели на качество; потом изнеможение, производимое подвигом, превосходящим силы, постепенно принужда­ет его сокращать и сокращать правила.

И часто подвижники, безрассудно уставившие для себя обременительное правило, переходят от много­трудного правила прямо к оставлению всякого правила. По оставлении правила, и даже при одном сокращении его, непременно нападает на подвижника смущение. От смущения он начинает чувствовать душевное расстрой­ство. От расстройства рождается уныние. Усилившись, оно производит расслабление и исступление, а от дей­ствия их безрассудный подвижник предается праздной, рассеянной жизни, с равнодушием впадает в самые гру­бые согрешения.