Таковы наставления святых отцов: таково было их делание. Не только все дела и слова, — все помышления их были посвящены Богу. Вот причина обилия в них дарований Духа. Напротив того, мы небрежем о делах наших; поступаем не так, как повелевают заповеди Бо­жии, но как случится, по первому влечению чувств, по первой представившейся мысли. О словах небре­жем еще более, нежели о делах, а на помышления не обращаем никакого внимания; они рассыпаны у нас всюду, они все принесены нами в жертву суете. Ум наш, в противность состоянию ума, огражденного поучени­ем [69] , подобен четверовратной храмине, которой все двери отверсты, при которой нет никакой стражи, куда может входить и откуда может выходить всякий желаю­щий, внося и вынося все, что угодно. Братия! Преста­нем от такового жительства невнимательного и бесплодного. Будем подражать деланию святых отцов, а между прочими деланиями и памятованию Бога, в кото­ром они непрестанно содержали ум свой. Юноша! Сей с прилежанием семена добродетелей, приучай с терпе­нием и понуждением себя ко всем боголюбезным уп­ражнениям и подвигам, приучайся и к памяти Божией, заключай ум твой в святое поучение. Если увидишь, что он непрестанно ускользает в посторонние и суетные по­мышления, не приди в уныние. Продолжай с постоян­ством подвиг: «Старайся возвращать, — говорит святой Иоанн Лествичник, — или, правильнее, заключать мысль в словах молитвы. Если она по младенчеству ис­торгается (из заключения в слова молитвы), опять вводи ее (в них). Свойственна ему нестоятельность (приснопод­вижность); но может дать ему стояние Тот, Кто все ус­тавляет. Если постоянно пребудешь в сем подвиге, то придет Полагающий границы морю ума твоего в тебе и скажет ему в молитве твоей: До сего дойдеши и не прейде­ши» [70] . Поучение по наружности кажется деланием странным, сухим, скучным; но в сущности есть делание многоплоднейшее, драгоценнейшее церковное преда­ние, установление Божие, сокровище духовное, достоя­ние апостолов и святых отцов, приявших и предавших его нам по велению Святаго Духа. Ты не можешь пред­ставить себе тех богатств, которых сделаешься наслед­ником в свое время, стяжав навык непрестанно памято­вать Бога. На ум и сердце новоначального не взыде, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9) не только в будущем веке, но и в сей жизни (Мк.10:30), в которой они предвкушают блаженство будущего века. «Приуготовляйся, — сказал святой Иоанн Лествичник, — непрестанною молитвою, совершаемою в тайне души твоей, к молитвенному предстоянию, и вскоре преуспеешь» (Слово 28, гл. 31). В свое время поучение обымет все существование твое; ты соделаешься от него как бы упоенным, как бы принадлежащим сему миру и вместе непринадлежащим, чуждым ему: принадлежащим по телу, непринадлежащим по уму и сердцу. Упоенный чув­ственным вином не помнит себя, забывает горе, забы­вает свой сан, свое благородство и достояние: и упоен­ный Божественным поучением соделывается хладным, бесчувственным к земным похотениям, к земной славе, ко всем земным выгодам и преимуществам. Мысль его непрестанно при Христе, Который поучением действу­ет как священным благоуханием: овем как воня смертная в смерть: овем как воня животная в живот (2Кор.2:16). Поучение умерщвляет в человеке сочувствие к миру и страстям, оживляет в нем сочувствие к Богу, ко всему духовному и святому, к блаженной вечности. «Что бо ми есть на небеси? — Вопиет упоенный поучением. Ничто. И от Тебе что восхотех на земли? Только того, чтоб мне непрестанно прилепляться к Тебе молитвою безмолвною. Иным вож­деленно богатство, иным слава, но мне вожделенно при­леплятися Богови моему и полагати на Него упование бес­страстия моего» (Пс.72:25,28. Лествица. Слово 28, гл. 25).

Слова поучения первоначально должно произно­сить языком, весьма тихим голосом, неспешно, со все­возможным вниманием, заключая, по вышеприведенно­му совету святого Иоанна Лествичника, ум в слова по­учения. Мало-помалу молитва устная перейдет в ум­ственную, а потом и в сердечную. Но на переход этот нужны многие годы. Не должно искать его преждевре­менно; пусть он совершится сам собою или, правиль­нее, да дарует его Бог в известное Ему время, смотря по духовному возрасту и обстоятельствам подвижника. Смиренный подвижник довольствуется тем, что сподобляется памятовать Бога. И это уже считает он великим благодеянием Создателя для бедной и немощной тва­ри — человека. Он признает себя недостойным благода­ти, не ищет раскрыть в себе действий ее, познавая из учения святых отцов, что такое искание имеет началом своим тщеславие, от которого — прелесть и падение, что это искание само собою уже есть обольщение, по­тому что при всеусильном искании получение благода­ти зависит единственно от Бога (Прп. Исаак Сирский. Слово 55). Он жаждет открыть в себе свою греховность и стяжать способность плача о ней. Он предоставляет себя воле всеблагого и преми­лосердого Бога, ведающего, кому полезно даровать бла­годать и для кого полезно удержать пришествие ее. Многие, получив благодать, пришли в небрежение, вы­сокоумие и самонадеянность; данная им благодать по­служила, по причине их неразумия, только к большему осуждению их. Блажен залог сердца в иноке, по которо­му он, упражняясь в каком бы то ни было подвиге, уп­ражняется вполне бескорыстно, алчет и жаждет единственно исполнить волю Божию, а себя предает со всею верою и простотою, с отвержением своих разумений, власти, воли управлению милосердого Господа Бога нашего, желающего всем человекам спастись и в разум ис­тины прийти. Ему слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО О МОЛИТВЕ УМНОЙ, СЕРДЕЧНОЙ И ДУШЕВНОЙ

Кто с постоянством и благоговением занимается внимательною молитвою, произнося слова ее громко или шепотом, смотря по надобности, и заключая ум в слова; кто при молитвенном подвиге постоянно отвер­гает все помыслы и мечтания, не только греховные и суетные, но, по-видимому, и благие, — тому милосердый Господь дарует в свое время умную, сердечную и душев­ную молитву.

Брат! Неполезно тебе преждевременное получение сердечной, благодатной молитвы! Неполезно тебе преждевременное ощущение духовной сладости! Полу­чив их преждевременно, не приобретши предваритель­ных сведений, с каким благоговением и с какою осто­рожностью должно хранить дар благодати Божией, ты можешь употребить этот дар во зло, во вред и погибель души твоей [71] . Притом собственными усилиями раскрыть в себе благодатную, умную и сердечную молитву невозможно, потому что соединить ум с сердцем и ду­шою, разъединенные в нас падением, принадлежит единому Богу. Если же будем безрассудно принуждать себя и искать раскрытия одним собственным усилием тех даров, которые ниспосылаются единственно Бо­гом, то понесем труды тщетные. И хорошо, если б вред ограничивался потерею трудов и времени! Часто гор­достные искатели состояний, свойственных обновлен­ному естеству человеческому, подвергаются величайше­му душевному бедствию, которое святые отцы называ­ют прелестью. Это логично: самая основная точка, от ко­торой они начинают действие, ложна. Как же от лож­ного начала не быть и последствиям ложным? Таковые последствия, называемые прелестью, имеют различные виды и степени. Прелесть бывает по большей части прикрыта, а иногда и явна; нередко поставляет челове­ка в состояние расстроенное, вместе смешное и самое жалостное, нередко приводит к самоубийству и конеч­ной погибели душевной [72] . Но прелесть, понятная для многих в ее явных последствиях, должна быть изучае­ма, постигаема в самом ее начале: в мысли ложной, слу­жащей основанием всех заблуждений и бедственных душевных состояний. В ложной мысли ума уже суще­ствует все здание прелести, как в зерне существует то растение, которое должно произойти из него по насаж­дении его в землю. Сказал святой Исаак Сирский: «Пи­сание говорит: Не приидет Царствие Божие с соблюдени­ем (Лк.17:20) ожидания. Те, которые подвизались с таким душев­ным залогом, подверглись гордыни и падению. Но мы установим сердце в делах покаяния и в жительстве, бла­гоугодном Богу. Дары же Господа приходят сами собою, если сердечный храм будет чист, а не осквернен. То, чтоб искать с наблюдением, говорю, высоких Божиих да­рований, отвергнуто Церковью Божиею. Предприняв­шие это подверглись гордыни и падению. Это не при­знак, что кто-либо любит Бога, но недуг души. И как нам домогаться высоких Божиих дарований, когда Божественный Павел хвалится скорбями и признает высшим Божиим даром общение в страданиях Христовых!» (Слово 55)

Положись в молитвенном подвиге твоем вполне на Бога, без Которого невозможно ниже малейшее преус­пеяние. Каждый шаг к успеху в этом подвиге есть дар Божий. Отвергнись себя и отдайся Богу, да творит с то­бою что хочет. А хочет Он, Всеблагий, даровать тебе то, что ни на ум, ни на сердце наше не взыде (1Кор.2:9); хочет даровать толикия блага, каких наш ум и сердце, в пад­шем их состоянии, не могут даже представить себе. Не­возможно, невозможно нестяжавшему чистоты получить о духовных дарах Божиих ни малейшего понятия ни посредством воображения, ни посредством сличе­ния с приятнейшими душевными ощущениями, какие только известны человеку! С простотою и верою возло­жи попечение свое на Бога. Не послушайся представле­ний лукавого, который еще в раю говорил праотцам нашим: будете, яко бози (Быт.3:5). Ныне он же предлагает тебе безвременное и гордостное стремление к приобрете­нию духовных дарований сердечной молитвы, которые, повторяю, подает един Бог, которым определено свое время и свое место. Это место — весь сосуд, как душев­ный, так и телесный, очищенный от страстей. Позабо­тимся освободить храм — душу и тело — от идолов, от жертвоприношений идолам, от идоложертвенного, от всего, что принадлежит к кумирослужению. Как святой пророк Илия свел на поток Киссов всех жрецов и про­роков Вааловых и там предал их смерти, так и мы по­грузимся в плач покаяния и на блаженном потоке этом умертвим все начала, принуждающие сердце наше при­носить жертвы греху, все оправдания, которыми оправ­дывается, извиняется такое жертвоприношение. Омоем алтарь и все, что окружает его, слезами; удвоим, утро­им омовение, потому что нечистота душевная для омы­тия своего требует обильнейших слез. Алтарь да будет устроен из камней во имя Господне, — из ощущений, за­имствованных единственно из Евангелия; да не будет тут места для ощущений ветхого человека, как бы они ни казались невинными и изящными (3Цар. гл. 18). Тогда великий Бог низведет свой всесвятой огнь в сердца наши и соде­лает наши сердца храмом благодатной молитвы, как Он изрек Божественными устами Своими: Храм Мой, храм молитвы наречется (Мф.21:13).

Сперва обратим внимание на страсти телесные, на употребление пищи и на наиболее зависящие от изли­шества при сем употреблении блудные стремления наши. Постараемся мудро устроить состояние плоти нашей, давая ей столь много пищи и сна, чтоб она не изнемогла излишне и оставалась способною к подвигам; давая их столь мало, чтоб она постоянно носила в себе мертвость, не оживая для движений греховных. По замечанию отцов, при употреблении пищи и сна много значит сделанный навык, почему очень полезно при­учить себя заблаговременно к умеренному, малому, по возможности, их употреблению [73] . Святой Исаак Сирс­кий так выразился о посте и бдении: «Кто возлюбил общение с этими двумя добродетелями в течение всего жития своего, тот соделается наперсником целомудрия. Как начало всех зол есть удовлетворение чрева и рас­слабление себя сном, возжигающие блудную страсть, так и святой Божий путь и основание всех добродете­лей есть пост, и бдение, и бодрствование в службе Бо­жией при распятии тела в течение целой ночи отъяти­ем у него сладости сна. Пост есть ограждение всякой добродетели, начало подвига, венец воздержников, красота девства и освящения, светлость целомудрия, начало христианского пути, мать молитвы, источник целомудрия и разума, учитель безмолвия. Он предше­ствует всем добрым делам. Как последует здравию очей желание света, так посту, совершаемому с рассуж­дением, последует желание молитвы. Когда кто начнет поститься, тогда от поста приходит в желание беседы с Богом во уме своем. Не терпит тело постящегося про­вести на постели всю ночь. Когда печать пощений на­ложена на уста человека, тогда помысл его поучается в умилении, сердце его источает молитву, лицо его обле­чено сетованием, далеко отстоят от него помышления постыдные. Веселие не видится в глазах его; он — враг прихотям и суетным беседам. Никогда не было видно, чтоб постящийся с рассуждением был порабощен злым пожеланием. Пост с рассуждением есть великий храм всех добродетелей. Нерадящий о нем не оставляет не­потрясенною ни одной добродетели. Пост есть запо­ведь, с самого начала данная естеству нашему во охра­нение его при вкушении пищи; от нарушения поста пало созданное начало бытия нашего. Откуда истекла пагуба, оттуда обратно начинают подвижники шество­вать к страху Божию, когда они начнут хранить Закон Божий» (Слово 21). Предающийся излишнему сну и чревоугодию не может не оскверняться сладострастными движения­ми. Доколе волнуются этими движениями душа и тело, доколе ум услаждается плотскими помыслами, дотоле человек не способен к новым и неведомым ему движе­ниям, которые возбуждаются в нем от осенения его Святым Духом.

Сколько нужен пост для желающего заняться и пре­успеть в умной молитве, столько нужно для него и без­молвие или крайнее уединение, — вообще возможное удаление от скитания. Живя в монастыре, выходи из монастыря как можно реже; при отлучках из монасты­ря как можно скорее возвращайся в монастырь; посе­щая город или село, со всею внимательностью храни свои чувства, чтоб не увидеть, не услышать чего-либо душевредного, чтоб не получить нечаянной и непредви­денной смертоносной раны. В монастыре знай цер­ковь, трапезу и свою келью; в келье к другим братиям ходи только по уважительной причине, — если можно, отнюдь не ходи; посещай келью твоего наставника и духовного отца, если ты так счастлив, что в наши вре­мена нашел наставника; и то посещай своевременно и по требованию нужды, а никак не от уныния и не для празднословия. Приучи себя к молчанию, чтоб ты мог безмолвствовать и среди людей. Говори как можно мень­ше, и то по крайней нужде. Тяжко претерпевать злострадание безмолвия для привыкшего к рассеянности; но всякий желающий спастись и преуспеть в духовной жизни непременно должен подчинить себя этому злостраданию и приучить себя к уединению и безмол­вию. После кратковременного труда безмолвие и уеди­нение соделаются вожделенными по причине плодов, которые не замедлит вкусить душа благоразумного без­молвника. Преподобный Арсений Великий, находясь в миру, молил Бога, чтоб Бог наставил его, как спастись, и услышал голос, провещавший ему: «Арсений! Беги от человеков и спасешься». Когда преподобный поступил в Египетский скит, в котором проводили жительство великие по святости иноки, он снова молил Бога: «На­учи меня спастись», — и услышал голос: «Арсений! Беги, молчи, безмолвствуй: это корни безгрешия». Свя­той Исаак Сирский говорит о преподобном Арсении Великом: «Молчание помогает безмолвию. Как это? Живя в многолюдной обители, невозможно нам не встречаться с кем-либо. Не мог избежать этого ниже равноангельский Арсений, более других возлюбивший безмолвие. Невозможно не встречаться с отцами и бра­тиями, живущими с нами; встреча эта прилучается нео­жиданно и в то время, когда кто идет в церковь или в какое другое место. Когда достоблаженный этот муж (преподобный Арсений) увидел все это и что ему, как жительствующему близ селения человеческого (хотя он и жил в Египетском скиту, наполненном совершенны­ми иноками), невозможно было избежать по большей части сближения с мирскими людьми и иноками, оби­тавшими в тех местах: тогда он научился от благодати сему способу — постоянному молчанию. Если по необ­ходимости он отверзал дверь кельи для некоторых, то оно утешались только лицезрением его: беседа и по­требность ее оставались излишними» (Слово 41). Говорит тот же святой Исаак: «Более всего возлюби молчание: оно при­ближает тебя к плоду. Язык недостаточен к изложению тех благ, которые рождаются от молчания. Во-первых, понудим себя к молчанию, тогда от молчания рождает­ся в нас нечто, наставляющее нас родившему его мол­чанию. Да дарует тебе Бог ощутить нечто, рождаемое молчанием. Если ты начнешь жить сим жительством, то не умею и сказать, коликий свет воссияет тебе отсю­да. Не подумай, брат, что дивный Арсений — как сказы­вают о нем, что когда входили к нему отцы и братия, приходившие видеть его, то он принимал их молча и отпускал молча — поступал так только потому, что хо­тел: он поступал так потому, что сначала понудил себя на это делание. Сладость некоторая рождается по вре­мени в сердце от обучения деланию сему и с понужде­нием наставляет тело пребывать в безмолвии. В сем жительстве рождается нам множество слез и видение дивное» (Слово 41). Святой Исаак в 75-м слове говорит: «В тече­ние многого времени будучи искушаем десными и шуими, сам искусив себя многократно следующими двумя образами жительства, приняв от противника (диавола) бесчисленные язвы, сподобившись великих таинствен­ных заступлений, я, вразумленный благодатию Божиею, приобрел многими годами и опытами опытное, ниже­следующее познание. Основание всех добродетелей, воззвание души из плена вражия, путь, ведущий к Боже­ственному свету и животу, заключается в сих двух обра­зах жительства: в том, чтоб в одном месте собрать себя в себя и непрестанно поститься. Это значит: установить себе премудро и разумно правило воздержания чрева в постоянном, неисходном жилище, при непрестанном упражнении и поучении в Боге. Отсюда проистекает покорность чувств, отсюда трезвение ума, отсюда укро­щение свирепых страстей, движущихся в теле, отсюда кротость помыслов, отсюда движение светлых мыслей, отсюда тщание к деланию добродетелей, отсюда высо­кие и тонкие разумения, отсюда безмерные слезы во всякое время и памятование смерти; отсюда то чистое целомудрие, которое отстоит от всякого мечтания, ис­кушающего ум; отсюда быстрозрение и острота уразу­мения далеко отстоящих (то есть добра и зла, могущих быть отдаленными последствиями всякого делания); от­сюда глубочайшие таинственные разумения, которые постигает ум силою Божия Слова, и внутреннейшие движения, возникающие в душе, и различение и рассуж­дение духов от святых сил и истинных видений от сует­ных мечтаний; отсюда страх путей и стезь в море мыс­ли, отсекающий нерадение и небрежение, отсюда пла­мень ревности, попирающий всякую беду, возвышаю­щий превыше всякого страха, — та горячность, которая презирает всякую похоть и истребляет ее из мысли, производит забвение всякого воспоминания о преходящем и о всем, принадлежащем сему миру и веку. Короче сказать: отсюда свобода истинного человека, радость и воскресение души, упокоение ее со Христом в Царстве небесном. Если же кто вознерадит о сих двух образах жительства, тот да знает, что он не только лишил себя всего вышесказанного, но и потрясает презрением сих двух добродетелей основание всех добродетелей. Как сии две добродетели суть начало и глава Божественно­го делания в душе, дверь и путь ко Христу, если кто удер­жит их и претерпит в них, так, напротив, если кто оста­вит их и отступит от них, тот приходит к двум противоположным им образам жительства, то есть к телесному скитанию и к бесстыдному чревообъядению. Это — на­чала противному сказанного выше и устрояют место в душе для страстей».

«Первое из этих начал прежде всего разрешает чув­ства, уже пришедшие в повиновение, от уз, которыми они удерживались. Что же делается от этого? Отсюда неподобающие и неожиданные приключения, близкие к падениям [74] ; восстание сильных волн; лютое разжже­ние, возбуждаемое зрением, овладевающее телом и содержащее его в своей власти; удобные поползновения в (принятом благочестивом)

Страсти, благодатью Божиею уже умерщвленные в душе и истребленные в уме забвением воспоминания о них, опять начинают приходить в движение и понуждать душу к деланию их. Вот что — не исчисляю подробно всего прочего — от­крывается (в иноке) от первого начала, то есть от ски­тания тела, по отвержении терпеливого злострадания в безмолвии. Что же бывает и от другого начала, то есть когда начато будет дело свиней? В чем заключается дело свиней, как не в оставлении чрева без устава для него, как не в непрестанном насыщении его без определен­ного времени для удовлетворения потребности его, в противоположность обычаю словесных? Что последует за этим? Тяжесть головы, значительное отягчение тела с ослаблением плеч.

Постеля окаянно­го сего, одеяния его и самое тело оскверняются множе­ством постыдного истицания, истощающегося из него, как из источника. И это случается с ним не только но­чью, но и днем; тело постоянно точит нечистоты и оскверняет мысль; так что человек по причине сих обстоя­тельств лишается надежды сохранить целомудрие, ибо сладость скоктаний действует во всем теле его с непрестанным и с нестерпимым разжжением, и пред ним об­разуются обольстительные мысленные образы, изобра­жающие пред ним красоту, раздражающие его во вся­кое время, и склоняют ум к сочетанию с собою (с эти­ми мысленными образами красоты). Без сомнения, он сочетавается с ними размышлением о них и похотени­ем их, по причине омрачения рассудительности его. Сие то и есть, о чем сказал пророк: Таково воздаяние сестры твоея Содомы, которая наслаждалась, вкушая хлеб до сытости, и прочее [75] . Но и следующее было ска­зано некоторым из великих мудрецов: Если кто будет питать тело свое, доставляя ему наслаждение, тот ввер­гает душу свою в великую брань (борение). Таковый, если когда и придет в себя, захочет понудить себя и удер­жать, то не возможет (сего сделать) по причине чрез­мерного разжжения телесных движений, по причине насилия и могущества раздражений и обольщений, пле­няющих душу похотениями своими. Видишь ли здесь тонкость безбожных сил? Опять тот же говорит: на­слаждение тела, при его мягкости и влажности юноше­ских, соделывается причиною скорого стяжания душою страстей; ее обымает смерть, и, таким образом, она подпадает под суд Божий. Напротив того, душа, непрес­танно поучающаяся в памятовании своих обязанностей, почивает в свободе своей; попечения ее умалены; она не заботится ни о чем (временном), заботится о добро­детели, обуздывая страсти и храня добродетели; она находится постепенно в преуспеянии, в беспопечитель­ной радости, в животе благом и пристанище безбедном. Телесное же наслаждение не только укрепляет страсти и восстановляет их на душу, но даже искореняет ее из ее оснований. При том возжигается им чрево к невоз­держанию и к блудным бесчинным ощущениям. Они побуждают безвременно употреблять пищу. Ратуемый им не хочет потерпеть небольшого голода, чтобы возоб­ладать собою, потому что он в плену у страстей». По­добным образом рассуждают и все святые отцы, кото­рых мы не приводим здесь, чтоб не очень распространить Слово.

Оградив наше жительство снаружи воздержанием от излишества и наслаждения при употреблении пищи и пития, оградив его зависящим от нас уединением, то есть безвыходным пребыванием в монастыре и уклоне­нием от знакомства вне и внутри монастыря, обратим внимание, на душевные страсти. Обратим внимание, прежде всего, по заповеди Господа, на гнев (Мф.5:22), имеющий основанием своим гордость (Прп. Марк подвижник. Слово к Николаю иноку). Простим отцам и брати­ям нашим, близ и далече пребывающим, живым и от­шедшим, все оскорбления и обиды, нанесенные ими нам, как бы эти обиды тяжки ни были. Завещал нам Гос­подь: Егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого, да и Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам со­грешения ваша. Аще ли же вы не отпущаете, ни Отец ваш, Иже есть на небесех, отпустит вам согрешений ваших (Мк.11:25,26). Прежде всего помолись о врагах твоих и благослови их (Мф.5:44), как орудия Божественного промысла, которыми воздано тебе за грехи твои во время кратковременной земной жизни, чтоб избавить тебя от заслуженного то­бою воздаяния в вечности адскими муками. Когда ты будешь поступать так, когда возлюбишь врагов своих и будешь молить о них, чтоб им дарованы были все блага, временные и вечные, тогда только низойдет к тебе Бог на помощь и ты поперешь молитвою твоею всех супостатов твоих, вступишь умом в сердечный храм для поклонения Отцу Духом и Истиною (Ин.4:24). Но если попустишь сердцу твоему ожесточиться памятоз­лобием и оправдаешь гнев твой гордостью твоею, то отвратится от тебя Господь Бог твой и предан будешь в попрание под ноги сатане. Всеми скверными помыс­лами и ощущениями он будет топтать тебя: ты не бу­дешь в силах воспротивиться ему [76] . Если же Господь сподобит положить тебе в основание молитвенного подвига незлобие, любовь, неосуждение ближних, ми­лостивое извинение их, тогда с особенною легкостью и скоростью победишь противников твоих, достиг­нешь чистой молитвы.

Знай, что все страсти и все падшие духи находятся в ближайшем сродстве и союзе между собою. Это срод­ство, этот союз — грех. Если ты подчинился одной стра­сти, то чрез подчинение этой одной страсти ты подчи­нился и всем прочим страстям. Если ты попустил пле­нить тебя одному духу злобы собеседованием с влага­емыми им помыслами и увлечениями этими помысла­ми или мечтаниями, то ты поступил в рабство ко всем духам. По побеждении твоем они будут передавать тебя друг другу, как пленника [77] . Этому научают святые отцы, этому научает самый опыт. Замечай за собою и увидишь, что, допустив себе в чем-либо победиться произвольно, вслед за тем, в совсем ином, в чем бы ты и не хотел уступить победы, будешь побеждаться невольно; дотоле, доколе тщательным покаянием не восстановишь своей свободы. Положив в основание молитвенному подвигу безгневие, любовь и милость к ближним, заповеданные Евангелием, с решительностью отвергни всякую бесе­ду с помыслами и всякое мечтание. Навстречу всем помыслам и мечтаниями говори: «Я всецело предал себя воле Бога моего, и потому нет для меня никакой нужды разглагольствовать, предполагать, предугадывать, ибо Господь близ. Ни о чем же пецытеся, завещавает Дух Свя­тый мне вкупе со всеми истинно верующими во Хрис­та, но во всем молитвою и молением со благодарением проше­ния ваша да сказуются к Богу» (Флп.4:5,6). Уцеломудритеся, то есть отвергните пресыщение и наслаждение, отвергните обманчивые помыслы и мечтания, и трезвитеся в молит­вах, все попечение ваше возвергше Нань (на Бога), яко Той пе­чется о вас (1Пет.4:7; 5:7). Хощу убо, да молитвы творят мужие, то есть христиане, усовершившиеся в молитвенном подвиге, на всяком месте, воздеюще преподобныя руки, ум и сердце, очищенные от страстей, исполненные смирения и любви, без гнева и размышления, то есть будучи чужды всякой зло­бы на ближнего, чужды сложения с помыслами и услаж­дения мечтаниями (1Тим.2:8). Возненавидь всяк путь неправды — и направишься ко всем заповедям Господним (Пс.118:128). Путь не­правды — беседа с помыслами и мечтание. Отвергший эту беседу и мечтание может наследовать все заповеди Божии, может волю Божию совершить посреди серд­ца своего (Пс.39:9), непрестанно прилепляясь молитвою к Гос­поду, окрыляя молитву свою смирением и любовью. Любящие Господа! Ненавидите злая (Пс.96:10), увещавает нас Дух Святый.