4. Характер Павла выразился с самого начала и с первого шага его поприща; а лучше сказать – еще и прежде этого. А что он делал не по разуму, то делал, руководствуясь рассуждением человеческим. Если, спустя столько времени, он не хотел разрешиться (от жизни, без пользы для других), то тем более в начале деятельности, когда лишь только вышел из пристани. Христос не избавляет его от опасности, но попускает, потому что желает, чтобы многое совершалось и человеческим благоразумием; с другой стороны, попускает для того, чтобы научить нас, что и они были люди, и что не всегда все совершала благодать. Ведь, если бы этого не было, то можно было бы уподобить их просто деревьям. Поэтому многое и сами они совершали (своими) действиями. Будем так поступать и мы, и также будем пещись о спасении братий. Это - не ниже мученичества, т.е., чтобы не отрицаться ни от каких страданий для спасения многих; ничто так не благоугодно Богу. Опять скажу то, что я часто говорил; скажу, потому что сильно желаю этого. То же делал и Христос, научая прощению (обид); Он говорил: когда вы "молитесь", то "прощай", если что имеете на кого (Мф.5:23; 6:14; 8:35); и еще, беседуя с Петром, сказал: "не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз" (Мф.18:22); и самым делом отпустил все, что было сделано против Него. Так и мы, зная, что в этом цель христианства, непрестанно говорим об этом.

Нет ничего холоднее христианина, который не заботится о спасении других. Здесь ты не можешь извиняться бедностью; положившая две лепты обличит тебя (Лк.21:2); и Петр говорил: "серебра и золота нет у меня" (Деян.3:6). А Павел был так беден, что часто голодал и не имел необходимой пищи. Не можешь извиняться незнатностью; и они были незнатны и не от знатных. Не можешь указывать на неученость; и они были неученые. Хотя бы ты был рабом, хотя бы беглецом, – и тогда можешь исполнить свое дело; таков был и Онисим, и, однако, смотри, к чему призывает его (Павел) и в какое возводит достоинство: "если ты имеешь общение со мною", говорит, "в узах моих" (Фил.1:10,17). Не можешь извиняться немощью; таков был и Тимофей, часто страдавший недугами. А что он был немощен, послушай: "употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов" (1Тим.5:23). Каждый может быть полезным ближнему, если захочет исполнять, что от него зависит. Не видите ли бесплодных деревьев, как они крепки, как красивы, рослы, гладки и высоки? Но, если бы у нас был сад, то мы захотели бы лучше иметь плодоносные гранатовые или масличные деревья, нежели их, потому что они доставляют (только) удовольствие, а не пользу, хотя, впрочем, бывает и от них некоторая малая польза. Таковы те, которые заботятся только о самих себе, или даже еще хуже; они годны только на сожжение, тогда как те (деревья годны) и на постройку, и для хранения в них вещей. Таковы были те девы, хотя чистые, украшенные и целомудренные, но никому не приносившие пользы; поэтому они и осуждаются на сожжение (Мф.15:1-12). Таковы были не напитавшие Христа; заметь, никто из них не осуждается за собственные грехи: ни за прелюбодеяние, ни за клятвопреступление, вообще ни за что, но за то, что не был полезен другому (Мф.15:41-46). Таков был зарывший талант в землю, безукоризненный по своей жизни, но бесполезный для другого (Мф.25:18-28). И как такой может быть христианином? Скажи мне: если закваска, смешанная с мукою, не сообщает своего свойства всему (смешению), то закваска ли это? Также, если миро не сообщает благовония приближающимся, то можем ли мы его назвать его миром? Не говори: мне невозможно помогать другим; если бы ты был (истинным) христианином, то невозможно было бы этому не быть. Как то, что составляет свойство (вещи), не может быть противно ей, так и здесь, потому что это составляет свойство христианина. Не оскорбляй Бога. Если бы ты сказал, что солнце не может светить, то оскорбил бы Его; если скажешь, что христианин не может приносить пользу, то (также) оскорбишь Бога и назовешь (Его) лживым, потому что скорее солнце не будет ни греть, ни светить, нежели христианин – не просвещать; скорее свет сделается тьмою, нежели будет это. Не говори же, что невозможно; невозможно противоположное этому. Не оскорбляй Бога. Если мы хорошо исполним, что зависит от нас, то, без сомнения, будет и это, как естественное следствие. Не может утаиться свет христианина; не может сокрыться светильник столь светлый. Не будем же нерадивы. Как от добродетели происходит польза и для нас, и для облагодетельствованных нами, так и от злобы происходит сугубый вред, – и для нас, и для озлобляемых нами. Пусть, например, какой-нибудь человек простой терпит от другого бесчисленное множество зол и никто (за это) пусть не мстит, но даже пусть благодетельствуют ему: какого наставления это не будет сильнее, каких слов, каких увещаний? Какой ярости это не смягчит и не угасит? Итак, зная это, возлюбим добродетель, потому что невозможно спастись иначе, как проводя настоящую жизнь в таких добрых делах, чтобы сподобиться и будущих благ, – по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 21

"Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря, что он ученик. Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам и рассказал им, как на пути он видел Господа, и что говорил ему Господь, и как он в Дамаске смело проповедывал во имя Иисуса" (Деян.9:26,27).

1. Здесь справедливо (можно) недоумевать: в послании к Галатам (Павел) говорит: "и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого" (Гал.1:17-19); а здесь, напротив (говорится), что Варнава привел его к апостолам. Он говорит или то, что он ходил в (Иерусалим) не с тем, чтобы остаться; там именно говорит: "не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам" (Гал.1: 16,17); или то, что умысел (против него) в Дамаске случился после пришествия его из Аравии, а потом уже, по возвращении оттуда, последовало путешествие (в Иерусалим). Таким образом, он приходил не к апостолам, но "старался пристать к ученикам", как ученик, а не как учитель. Следовательно, приходил не для того, чтобы идти к первейшим его (апостолам), потому что от них он ничему не учился. Или он не упоминает об этом путешествии, но умалчивает, так что дело было так: он отправился в Аравию, потом пришел в Дамаск, потом в Иерусалим, потом в Сирию; или еще так: пришел в Иерусалим, потом был послан в Дамаск, потом в Сирию, потом опять в Дамаск, потом в Кесарию, и затем, спустя четырнадцать лет, может быть (опять пришел в Иерусалим), когда привел братию с Варнавою (Гал.1:1-4). Или, если не так, то здесь речь идет о другом времени. Писатель многое сокращает и соединяет различные времена. Смотри, как он не тщеславится и не распространяется в рассказе об этом видении (Павла), но кратко повествует. А затем опять начинает и говорит так: "Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря, что он ученик" (ст. 26). И отсюда опять открывается пламенная (ревность) Павла, не (только) от Анании и тех, которые удивлялись ему там (в Дамаск), но и из случившегося в Иерусалиме, так как это (обращение его) было совершено сверх чаяния человеческого. И смотри: по смирению он приходит не к апостолам, но к ученикам, как ученик, потому что ему еще не верили. "Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам и рассказал им, как на пути он видел Господа" (ст. 27). Этот Варнава был человек послушный и кроткий; имя его значит: сын утешения; потому и был любим Павлом. А что он был весьма добр и кроток, это видно как из настоящего обстоятельства, так и из бывшего с Иоанном (Марком, Деян.15:37). Отсюда он не боится, но рассказывает, "как он" (Павел) "в Дамаске смело проповедывал во имя Иисуса" (ст. 27). Вероятно, он слышал о том, что случилось с ним еще в Дамаске. Потому, когда предварительно это было совершено, тогда (Павел) делами подтвердил сказанное. "И пребывал он с ними, входя и исходя, в Иерусалиме, и смело проповедывал во имя Господа Иисуса. Говорил также и состязался с Еллинистами" (ст. 28, 29). Так как ученики боялись его, апостолы же не верили ему, то этим он рассеивает страх их. "Говорил также и состязался", говорит (писатель), "с Еллинистами". Эллинами называет тех, которые говорили по-эллински; и это (делал Павел) весьма разумно, потому что прочие, закоренелые евреи, и видеть его не хотели. "А они покушались убить его", это свидетельствует о силе и совершенной победе (Павла), а также и о том, что они были весьма недовольны случившимся. "Братия, узнав о сем, отправили его в Кесарию" (ст. 30). Делают это из опасения. Боясь, чтобы (с ним) не случилось того же, что со Стефаном, отправляют его в Кесарию. "И препроводили в Тарс". Отправляют его, как из опасения, так вместе и с тем, чтобы он проповедовал и был в безопасности, находясь в своем отечестве. И заметь, прошу, как не все делается благодатию, но Бог попускает им устроять многое и собственною мудростью, по-человечески. Если так было с ним, то тем более с теми (учениками); попускает же для того, чтобы нерадивые не имели оправдания. "Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем; и, при утешении от Святаго Духа, умножались" (ст. 31). (Писатель) намеревается говорить о Петре и о путешествии его ко святым. Поэтому, чтобы кто не подумал, будто это (сделал Петр) по страху, сначала он повествует о том, в каком состоянии находились церкви, и показывает, что, когда было гонение, то (Петр) находился в Иерусалиме, а когда повсюду Церковь находилась в безопасности, тогда уже он и оставляет Иерусалим. Так он был ревностен и тверд! Он не думал, что, если был мир, то и не нужно его прибытия. Почему же, скажешь, он делает это и идет во время мира и после отшествия Павла? Потому, что на них (апостолов) больше обращали внимания, как часто являвшихся и бывших предметом удивления для народа, а его презирали и против него больше восставали.

2. Видел ли ты, как за бранью следует мир? Или лучше: видел ли ты, что сделала та брань? Она рассеяла творящий мир. В Самарии пристыжен был Симон; в Иудее случилось происшествие с Сапфирою. И тогда, как был мир, дела (их) не были безуспешны, но этот мир был такой, что и (во время его) нужно было утешение. "Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде" (ст. 32). Он обходил, как бы некоторый военачальник, ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всем вооружении и какая имеет нужду в его присутствии. Посмотри, как он везде успевает быть и является первым. Когда надлежало избрать апостола, он – первый; когда беседовать с иудеями о том, что (апостолы) не были упоены вином, когда исцелить хромого, когда говорить к народу, он – прежде остальных; когда (было дело) с начальниками, когда – с Ананиею, когда совершались исцеления от тени, был он. Где была опасность и где (требовалась) распорядительность, там он; а где все было в мире, там все они вместе: так он не искал себе большей чести. Опять, когда надлежало творить чудеса, он является прежде других, и здесь также он сам подъемлет труд и совершает путешествие. "Там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении. Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос; встань с постели твоей. И он тотчас встал" (ст. 33, 34). Почему он не ожидал веры этого человека, и даже не спросил, желает ли он быть исцеленным? Особенно потому, что чудо было совершено и для утешения многих. Послушай, какая (отсюда произошла) польза. "И видели его все", продолжает (писатель), "живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу" (ст. 35). Не напрасно он так сказал; Еней был человек известный; притом он представил и доказательство знамения, взявши одр. (Апостолы) не только исцеляли от болезней, но вместе с здоровьем сообщали еще и силу. С другой стороны, до этого времени они еще не показали своей (чудотворной) силы, и потому справедливо не требовали веры от этого человека, как не потребовали и от хромого. Подобно тому, как Христос, начиная знамения, не требовал веры, так и они. В Иерусалиме справедливо от них требовалась сначала вера; так, по вере некоторые, одержимые болезнями, полагаемы были на дорогах, чтобы хотя тень проходящего Петра осенила кого-либо из них, потому что там совершалось много знамений; а здесь это совершается первое. И одни из знамений совершались для обращения неверовавших, а другие для утешения верующих. "В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа, что значит: "серна"; она была исполнена добрых дел и творила много милостынь. Случилось в те дни, что она занемогла и умерла. Ее омыли и положили в горнице. А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил придти к ним" (ст. 36-38). Почему они ждали, пока она умрет? Почему не утруждали Петра и прежде этого? По любомудрию они считали недостойным утруждать учеников ради таких дел и отвлекать от проповеди; поэтому (писатель) и говорит, что (Петр) находился недалеко, чтобы показать, что они просили об этом как бы случайно, – а Тавифа была ученица, – но не нарочито. "Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу" (ст. 39). Не просят, но предоставляют ему, чтобы он по собственному побуждению даровал ей жизнь. Так здесь исполняется сказанное: "милостыня от смерти избавляет" (Тов.12:9). "И все вдовицы со слезами предстали перед ним, показывая рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними" (ст. 39). Приводят Петра, туда, где лежала, умершая, – может быть, думая представить ему (случай) к какому-либо назиданию. Видел ли ты, какое сделано прибавление (к имени этой жены)? Не без цели упоминается и имя ее, но чтобы мы узнали, что она соответствовала этому имени, была так внимательна и деятельна, как серна. Многие имена даются с особенным значением, как мы часто говорили вам. "Она была", говорит (писатель), "исполнена добрых дел и творила много милостынь". Великая похвала для жены, если те и другие она творила так, что была "исполнена" тех и других; и наперед, как видно, она прилагала попечение о первых, а потом о последних. "Какие делала Серна", говорит, "живя с ними". Великое смиренномудрие! Не так, как мы; но они были все вместе, прилагая великое попечение о милостыне. "Петр выслал всех вон и, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села" (ст. 40). Для чего он всех высылает вон? Для того, чтобы не смутиться слезами и не потерять спокойствия. "И, преклонив колени, помолился". Это – знак напряженной молитвы. "Подав", говорит, "ей руку". Раздельно показывает здесь, как возвращаема была, жизнь и потом сила, та чрез слово, а эта чрез руку. "Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее перед ними живою" (ст. 41), одним в утешение, так как они снова получили сестру и увидели чудо, а другим в помощь. "Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа. И довольно дней пробыл он в Иоппии у некоторого Симона кожевника" (ст. 42, 43).

3. Посмотри на смирение и кротость Петра: он имеет пребывание не у ней (Тавифы) и не у кого-либо другого из знатных, но у кожевника, всеми (действиями своими) внушая смиренномудрие, и не попуская ни бедным стыдиться, ни великим превозноситься; он потому и решил обойти (церкви), что веровавшие имели нужду в его наставлении. Но обратимся к вышесказанному. "И старался" (Павел), говорит (писатель),

"to join the disciples". He did not come with pride, but humbly. And he also calls disciples those who were not among the twelve, because at that time all were called disciples because of their great virtue, which was a clear distinction of the disciples. "But all," he says, "were afraid of him." See how they avoided danger, and how strong the fear was. "And Barnabas took him, and came to the apostles, and told them." It seems to me that Barnabas was close to Paul before; therefore he tells everything about him, but he himself says nothing about it; I think that he would not have spoken about it in front of others afterwards, if he had not had some need to do so. "And he dwelt with them, going in and out, in Jerusalem, and preached boldly in the name of the Lord Jesus." This gave the rest of us cheerfulness. Do you see that both here and there others are taking care of and arranging his journey, but he himself has not yet received Divine inspiration? This also shows his jealousy; and it seems to me that he traveled not (only) by land, but also by sea. And all this was for the good purpose that he should preach there as well. Therefore, both the attempts against them and the journey to Jerusalem were for a good purpose, so that there would be no more doubt about it. "He also spoke and competed with the Hellenists. And the churches throughout all Judea, Galilee, and Samaria were at rest, edified and walking in the fear of the Lord," i.e., they multiplied and had peace among themselves, true peace. And it is good, because the external warfare has caused them much harm. "And when they were comforted by the Holy Spirit, they multiplied." The Spirit comforted (all) them with miracles and works, and, moreover, each one separately. "It happened that Peter, going from all around, came also to the saints who dwelt in Lydda. There he found a certain man, named Aeneas, who had already been lying in bed for eight years in paralysis. Peter said to him, "Aeneas! Jesus Christ healeth thee." This is not a word of vanity, but of conviction that it will be so. And it seems to me beyond doubt that the sick man believed this word and (therefore) became healthy. And that (Peter) was a stranger to pride is evident from what follows. He did not say, "In the name of Jesus; but as if it tells (only) about the sign itself. "And all who dwelt in Lydda and in Sharon saw him, and they turned to the Lord." Therefore it is not in vain that I have said that miracles were performed for persuasion and consolation. "There was a certain disciple in Joppa, whose name was Tabitha. It happened in those days that she fell ill and died." Have you seen signs performed everywhere? Tabitha did not die suddenly, but after an illness; but they did not invite Peter until she was dead. "And when Lydda was near Joppa, the disciples, when they heard that Peter was there, sent two men to him to ask him not to delay in coming to them." Notice, through other messengers they are invited; but he obeys and comes, not considering such an invitation an offense. Such a great blessing is sorrow; it unites our souls. There (was) no weeping, no sobbing. "They washed her and laid her in the upper room", i.e. they did everything that (is done) over the dead. "Peter arose, and went with them; and when he arrived, they led him into the upper room, kneeling down, praying, and turning to the body, he said, "Tabitha! Get up." God does not allow all signs to be performed with the same ease. This was beneficial for themselves (the apostles). He was concerned not only with the salvation of others, but also with them. For this reason he who healed many with (one) shadow now uses such (effort) for resurrection. However, sometimes the faith of those who approached also helped. Thus, the first (Peter) raises her from the dead, calling her by name. As if awakening from a dream, she first opened her eyes; then, immediately seeing Peter, she sat down, and finally, with the touch of her hand, she was strengthened. Notice again, I beg you, what is the benefit, and how the fruits (of this) did not serve (the satisfaction of) vanity. That is why he sends everyone away, imitating the Teacher in this as well. Where there are tears, it is impossible for such a sacrament to be performed; or better: where there are miracles, there should be no tears. Listen, I exhort: even over the present dead there is performed a great mystery, though not such. Tell me: if the king had sent someone to us sitting (here) to call someone to his royal dwelling, would it have been necessary to weep and weep? And here are angels descending from heaven, sent from the King himself to summon a servant like them, and you are weeping? Or do you not know what a mystery is taking place here, how terrible and terrible, but truly worthy of singing and joy?

4. Do you want to understand and make sure that this is not the time for tears? This is the greatest mystery of God's wisdom. The soul, as if leaving some house, hastens (from the body) to its Lord; Are you crying? Therefore, it would be necessary to do the same at the birth of a child; for this also is birth, (only) better than that. It appears in another light; he is freed as if from some imprisonment; comes out as if from the field. Yes, you will say, it is fair to speak thus of virtuous people. But what does it make to you, man, when you do not do the same to the virtuous? Tell me, what could you accuse a little child of? Why do you mourn for him? Why do you mourn for the newly-enlightened? And he is in the same condition. Why do you weep for him? Do you not know that just as the sun rises pure, so the soul that leaves the body with a clear conscience shines brightly? One should not look with such silence at the king entering the city as at the soul leaving the body and departing with the angels. Imagine in what state the soul is then, in what amazement, in what amazement, in what joy! Why do you weep, tell me? You do not only do this to sinners, do you? Oh, if only it were (only for sinners)! Then I wouldn't stop the tears. Oh, if only that were their goal! This is the apostolic lamentation, this is the lament of the Lord Himself. And Jesus wept for Jerusalem. By this rule I would like to distinguish between the (different) kinds of weeping. When, mourning (the dead), you make speeches, (mentioning) both habit and care, then you do not weep for this, but (only) pretend. Weep and weep for the sinner, and I will shed tears; and I (will weep) the more, the more he is subject to punishment; and I will weep for this purpose. For such (the dead) it is not only you who should weep, but also the whole city and (all) who meet, as (they weep) for those who are led to death. The death of sinners is truly a cruel death. But (with us) everything is perverted. Such weeping is a lament full of wisdom and great edification, and that is (a sign of) faint-heartedness. If we all wept like this, we would correct them in our lifetime. Just as if you had the opportunity to deliver a remedy that does not allow bodily death, you would do it, so now, if you were to mourn this death (of sinners), you would not allow it either in yourself or in another. And now, it is not clear what is being done: having the opportunity to prevent this death from befalling us, we admit it; and when it happens, we cry. Truly worthy of tears (sinners); when they stand before the throne of Christ, what words they will hear, what torments they will suffer! They lived in vain; or better, not in vain, but to the detriment (of oneself). And it is proper to say of them: "It would have been better for that man not to have been born" (Mark 14:21).

Shall we not weep for him, tell me? Shall we not try to steal him away from danger? There is, indeed there is a possibility, to alleviate his punishment if we wish. Thus, if we make frequent prayers for him; if we give alms, then, although he himself was unworthy, God will hear us. If for Paul's sake He saved others, and for the sake of others He has mercy on others, will He not do the same for our sake? From his own possessions, from yours, from whatever you want, render help; pour (on it) oil, or at least water. Can't he show his own works of mercy? Let them be at least related. Does he have no perfections of himself? Let them be (committed) for him. In this way, the wife can intercede for him boldly, presenting for him what is necessary for salvation. The greater his sins are guilty of, the more necessary alms are for him. And not only for this reason, but also because now it no longer has such power, but much less. It does not matter whether someone creates it himself, or for him. Thus, the less it is, the more we must increase it in quantity.

We will not care about monuments, not about tombstones. Gather the widows together—that is the best monument! Tell (them) the name (of the deceased); let everyone pray and supplicate for him. This will incline to the mercy of God, although it is not he himself, but another who does alms for him. This is in accordance with God's love for mankind. Widows standing around and weeping can save if not from present, then from future death. Many have benefited from the alms done for them by others. If they were not completely (pardoned), they at least received some consolation. Otherwise, how would children be saved, who are nothing of themselves, and everyone is parents? And often wives were given children who did not represent anything of themselves. God has given us many paths to salvation; If only we ourselves were not negligent!

5. But what, you say, if someone is poor? Again, I will say that the worthiness of alms is judged not only because it is given, but also because of diligence. But give only less than you can, and you will do everything. And if someone, you say, is lonely, a stranger and has no one? And why does he have no one, tell me? For this very reason he is punished, because he has no one so close, so virtuous. Therefore, if we ourselves are not virtuous, then we should try to have virtuous companions and friends, a wife and a son, in order to receive some benefit through them, however small, benefit. If you try to marry a wife who is not rich, but pious, you will have this consolation. In the same way, if you try to leave behind you not a rich, but a pious son and an honest daughter, then you will have this consolation. And if you take care of this, then you yourself will be like that. It is characteristic of virtue to have such friends, and a wife, and children. Offerings for the dead are not in vain, prayers are not in vain, alms are not in vain. All this was established by the Spirit, desiring that we should benefit each other. See: he receives benefit through you, and you receive benefit for his sake. You have spent your possessions by deciding to do a good deed, and you have become the author of salvation for him, and he has become the author of alms for you. Do not doubt that this will bring good fruit. It is not in vain that the deacon exclaims: For those who have fallen asleep in Christ, and for those who commemorate them. It is not the deacon who utters these words, but the Holy Spirit; I mean (His gift). And what are you saying? The sacrifice is in the hands (of the priests) and all that is prepared is set before them; Angels and archangels stand before them; the Son of God is present; everyone stands with such trepidation; they stand, shouting in the midst of general silence; And you think that it is in vain? In this case, all the rest is in vain: the offerings for the Church, and for the priests, and for all (Christians). But, let it not be! On the contrary, all this is done with faith. Why, do you think, are there offerings for the martyrs, and they are called at this hour? Though they are martyrs, though they are offerings for martyrs, it is a great honor to be remembered in the presence of the Lord, at the time of such a death, a terrible sacrifice, and an ineffable sacrament. Just as in the presence of the sitting king everyone can ask what he wants, and when he rises (from his seat), then whatever he says, he will speak in vain, so here, while the sacraments are before him, it is the greatest honor for all to be worthy of commemoration. Look: here is proclaimed that terrible mystery that God gave Himself up for the universe. Along with this secret action, those who have sinned are also remembered in good time. Just as at the time when the victories of kings are celebrated, those who participated in the victory are glorified, and those who are in bondage at that time are released, and when this time is over, he who has not had time to receive receives nothing, so also here; This is the time of triumph. "For every time," says (the Apostle), "when you eat this bread and drink this cup, you proclaim the death of the Lord" (1 Corinthians 11:26). Let us not approach lightly and think that this is done in this way, without a purpose. And together let us commemorate the martyrs, and, moreover, with faith that the Lord did not die; and that He was dead is a sign of the mortification of death. Knowing this, let us remember what consolations we can bring to the dead – instead of tears, instead of weeping, instead of tombstones of almsgiving, prayers, offerings – so that both they and we may be vouchsafed the promised blessings, according to the grace and love of mankind of the Only-begotten Son, with Whom to the Father, with the Holy Spirit, be glory, dominion, honor, now and ever, and unto the ages of ages. Amen.

DISCOURSE 22

"In Caesarea there was a certain man, named Cornelius, a centurion of the regiment called the Italians, pious and fearing God with all his household, doing much alms to the people, and always praying to God. In a vision he clearly saw about the ninth hour of the day an angel of God, who came to him and said to him, "Cornelius! And he, looking at him, and being afraid, said, "What, Lord? The angel answered him, Thy prayers and thy alms have come as a memorial before God" (Acts 10:1-4).