Учение о Крещении как семени Христовом и (за)рождении нового человека в нашей человеческой ветхости, пронизывает все святоотеческое наследие.

Преп. Симеон Н.Б.: "Уверовавший в Сына Божия... кается... в прежних своих грехах и очищается от них в таинстве крещения. Тогда Бог Слово входит в крещенного, как в утробу Приснодевы, и пребывает в нем как семя".166

Св.Тихон Задонский: "Вера живая есть дар Божий, и есть аки семя некое Божественное, которое на крещении всякому крещаемому всевается".167

Являясь только семенем нового человека, дар Божий в Крещении не исцеляет человека автоматически от первородной порчи (первородного греха), не превращает его в Адама первозданного, бессмертного. Этот дар требует от человека возделывания поля своего сердца, подвига праведной жизни, при котором лишь Семя, став древом Жизни, даст плод свой.

Очень определенно, со ссылками на многих святых отцов пишет по этому поводу св. Игнатий Брянчанинов. "В падшем естестве нашем не уничтожено святым крещением свойство рождать из себя смешанные зло с добром".168

Он же пишет: "Святой Исаак (Слово 1, 84) согласно с прочими отцами научает, что Христос насаждается в сердца наши таинством святого крещения как семя в землю. Дар этот сам собою совершен; но мы его или развиваем или заглушаем, судя по тому, какое проводим жительство. По этой причине дар сияет во всем изяществе своем только в тех, которые возделали себя евангельскими заповедями и по мере этого возделания".169

Ту же мысль проводит и св.Феофан Говоров: "Но надо при сем иметь в мысли, что в сем умертвии греху через крещение ничего не бывает механически, а все совершается с участием нравственно-свободных решимостей самого человека." И объясняет: "Господь приступающего к нему с покаянием и верою приемлет, прощает ему все прежние грехи и, освящая таинствами, снабжает силою препобеждать живущий в нем грех, самого же греха не изгоняет, возлагая на самого человека изгнать его с помощью даруемой ему для того благодати".170

Крещение есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду и при призывании крестящим имени Пресвятой Троицы, Отца и Сына и Святого Духа, умирает для жизни плотской, греховной, и возрождается Духом Святым в жизнь духовную и святую. Тем самым крещаемый вводится в Церковь и становится ее членом.

Уже самое определение Таинства Крещения говорит о том, что оно связано с коренным переломом в жизни человека. Стать христианином — это не значит переменить убеждения или даже образ жизни, это значит решительно переродиться, стать новым человеком. Слова Господа, что зерно не оживет, если не умрет (Ин. 12, 24), или: «Кто не несет креста своего... не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27), или сказанное Никодиму: «Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3, 5), не остаются без свершения. Священная история, как и история христианства, знает множество примеров, начиная с апостола Павла, когда уверовавшие во Христа, а потом крестившиеся становились действительно новыми людьми.

Духовное рождение означает, что человек перестает жить для себя, а начинает жить для Христа и других людей, обретая в этом и для себя полноту жизни. Обращение ко Христу совершенно меняет центр интересов. Такое обращение бывает иногда крутым или же постепенным. Крещение взрослых является результатом свершившегося в них духовного переворота, и благодать Таинства его освящает и закрепляет, а при крещении детей, хотя они еще и не имеют сознательной веры, в них тоже всевается семя благодатной жизни, приводящее впоследствии к полному перерождению крещеного, при условии надлежащего христианского воспитания.

Для достойного принятия Крещения нужны вера и полное покаяние, отказ от прежней своекорыстной жизни, с опознанием связанности ее с действием злых духов и отречения от них. Крещение младенцев началось с древних времен. От них, конечно, нельзя ожидать веры и покаяния, но их крестят в силу веры их родителей и восприемников, на которых лежит святая обязанность научить крещаемых истинам веры и помочь им возродиться для новой жизни. Мы молимся за детей и верим, что, по нашим молитвам, Господь может даровать им различные блага. Можно ли поэтому сомневаться, что подаваемая детям, по молитвам всей Церкви, в Таинстве Крещения благодать принесет должные плоды? Знаем мы, что и сам Господь пустил детей приходить к Себе (Лк. 18, 15—16) и что святой Иоанн Креститель прославил Господа во чреве матери. Благодать действует и на подсознание человека.

В то же время все христиане должны помнить, что данный в Таинстве Крещения талант, залог новой жизни, приумножается путем личных усилий, иногда подвигом всей жизни. Иными словами, мы никогда не должны забывать данные при Крещении обеты. Тем не менее уже при самом принятии Святого Крещения в крестившемся совершаются неизгладимые перемены: он освобождается от власти первородного греха, и сатана изгоняется из его сердца. Хотя возможность искушать за дьяволом остается, но он становится как бы внешним человеку. Некрещеный человек в силу первородного греха в сущности не может не грешить, а крещеный, хотя и может грешить, но властен и не грешить.

Крещение есть Таинство включения человека в Церковь путем усыновления его силой Христовой Богу Отцу. Таким образом Крещение есть общее дело и торжество Церкви.

В эпоху Константина (IV в.) было принято крестить по преимуществу взрослых, так как придавалось большое значение сознательному принятию таинства. Некоторые, зная, что в Крещении прощаются грехи, откладывали таинство до последних дней жизни: сам император Константин крестился перед смертью. Св. Григорий Богослов был сыном епископа, однако крестился в зрелом возрасте; святители Василий Великий и Иоанн Златоуст тоже крестились только по окончании высшей школы. Впрочем, практика крещения младенцев является не менее древней — апостолы крестили целые семейства, в которых, несомненно, должны были быть и дети (ср. Деян.10:48: крещение Корнилия со всем домом). Св. Ириной Лионский (II в.) говорит: "Христос пришел спасти тех, кто через Него возрождаются в Бога: младенцев, отроков, юношей, старцев".171 Ориген (III в.) называет обычай крестить младенцев "апостольским преданием".172 124-е правило Карфагенского Собора (IV в.) содержит анафему на отвергающих необходимость крещения младенцев и новорожденных детей, которые, хотя и не согрешили сами, нуждаются в освобождении от первородного греха.173