Посещение Троицкой обители великим князем Димитрием Ивановичем пред выступлением в поход против ордынского царя Мамая

С лишком полтораста лет томилась многострадальная Русь под тяжелым игом татарским. Ее князья то и дело должны были путешествовать в Золотую Орду на поклон к татарским ханам, туда отвозили они и подарки, и унизительную дань в знак своей покорности; там нередко и душу свою полагали за свое отечество и за веру Православную, а татарские гордые численники и баскаки (чиновники) везде разъезжали по городам и своевольничали. Не было от них никому пощады, что хотели, то и делали: города и селения жгли и грабили, храмы Божии разоряли или оскверняли, а людей убивали или уводили в плен...

Наконец, призрел Господь Бог на мольбы Руси Православной, — приближался час освобождения. Один из гордых ханов татарских, Мамай, поднялся на Русь со всеми своими полчищами. Напрасно великий князь Димитрий Иванович старался умилостивить его дарами и покорностью: Мамай и слышать не хотел о пощаде! Как не тяжело было великому князю после недавних войн с литовцами и другими беспокойными соседями снова готовиться к войне, а делать было нечего, — татарские полчища надвигались, подобно грозовой туче, к пределам России.

В то время в дремучих лесах Радонежских подвизался с своими учениками смиренный подвижник, преподобный Сергий. Основанная им обитель во имя Пресвятыя Троицы еще при его жизни сделалась для Московского Великого княжества тем самым, чем была Киево-Печерская обитель для стольного града Киева во дни преподобного Феодосия.

Имя преподобного игумена Сергия, "яко священие некое, обношашеся" в устах всякого чина людей, от великого князя и бояр до последнего простолюдина, жившего в пределах Московского княжества. Великий князь Димитрий Иванович и его брат, князь Серпуховской Владимир Андреевич, в отчине которого (Радонеже) находилась обитель преподобного Сергия, оказывали ему свое отменное расположение и любовь; сам преподобный был крестным отцом детей великого князя, а племянник его, святой Феодор Симоновский — духовником великого князя. Современные великому старцу святители Московские, сперва митрополит Алексий, а потом Киприан, были его духовными друзьями. Его духовные советы имели вес и силу в делах Церкви и государства, ибо мудрость, соединяясь в нем со смирением, образовала тот духовный разум, который, по словам святых Отцов, есть порождение искушений, то есть плод духовного опыта. После сего понятно будет, почему великий князь Димитрий Иванович, готовясь выступить в поход против полчищ ордынского хана Мамая, счел первым долгом посетить обитель Живоначальныя Троицы, поклониться там Единому Богу, в Троице славимому, и принять напутственное благословение от преподобного игумена Сергия. Он пригласил с собою брата Владимира Андреевича, всех бывших тогда в Москве православных князей и воевод русских с отборной дружиной воинской и после праздника Успения Богоматери выехал из Москвы. На другой день они прибыли в Троицкую обитель. Воздав здесь свое смиренное поклонение Господу Сил, великий князь принял благословение от святого старца Сергия и всей обители и поспешил в обратный путь. Но угодник Божий просил великого князя, чтобы он отслушал Божественную литургию, а по окончании оной пригласил его вкусить хлеба-соли святой обители. Долго отрицался великий князь, ибо гонцы один за другим приносили ему известия о приближении Мамая к пределам русским. Но любвеобильный старец умолял Димитрия Ивановича вкусить хлеба у него в трапезе: "Обед сей тебе, великий княже, будет на пользу", — и, получив наконец его согласие, промолвил в духе предведения: "Господь Бог тебе помощник; еще не приспело время тебе самому носить венец сея победы с вечным сном, прочим же, без числа многим сотрудникам твоим, плетутся венцы мученические с вечною памятью". Между тем, преподобный повелел приготовить освященную воду и по окончании трапезы окропил ей великого князя и всех бывших с ним князей, воевод и христолюбивых воинов. Беседуя с великим князем, великий старец советовал ему почтить дарами и честью злочестивого Мамая. "Того ради, — говорит он, — да вознесет тебя Господь, видя твое смирение и да низложит его непреклонную гордыню". "Все сие я уже сделал, — отвечал ему великий князь, — но враг мой еще более надмевается".

"Если сие так, — сказал угодник Божий, — то его ожидает конечное погубление, а тебя, великий княже, помощь, милость и слава от Господа". И, полагая на челе преклонившегося пред ним великого князя крестное знамение, богоносный Сергий громко произнес: "Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!" — а затем, понизив голос, сказал тихо одному великому князю: "Победиши враги твоя...".

С умилением сердечным внимал великий князь сему предречению, он прослезился от душевного волнения и стал просить себе у преподобного Сергия особого дара. — В то самое время в обители Живоначальной Троицы, в числе братии, подвизавшейся под руководством сего святого мужа против врагов невидимых, были два инока — Александр Пересвет (бывший боярин брянский) и Андрей (так называется он в Синодиках Лаврских, а в летописях он зовется Иродион (Родион) или Адриан) Ослябя (бывший боярин любецкий). Их мужество, храбрость и искусство воинское были еще у всех в свежей памяти: до приятия монашества оба они славились как доблестные воины, храбрые богатыри и люди весьма опытные в воинском деле. Сих-то иноков-воинов и просил теперь в свои полки великий князь у преподобного Сергия, надеясь, что они, как люди, посвятившие себя всецело Богу, своим мужеством могут служить примером для его воинства и тем принести ему великую пользу. И преподобный не усомнился исполнить просьбу великого князя, на вере основанную, он тотчас же повелел Пересвету и Ослябе изготовляться на дело ратное. С верою и радостию приняли доблестные иноки повеление своего любимого старца-игумена, а он приказал им взамен лат и шлемов возложить на себя схимы, украшенные изображением Креста Христова. "Вот вам, чада мои, оружие нетленное, — говорил при сем преподобный, — да будет оно нам вместо шлемов и щитов бранных!" Поручая их великому князю, святой старец сказал ему: "Возлюбленный княже! Вот тебе мои оруженосцы и послушники, а твои избранники!" А им изрек: "Мир вам, возлюбленные мои о Христе братия! Мужайтеся, яко доблии воини Христовы, приспе бо время вашей купли!"

Благословив Крестом и еще раз окропив освященной водой великого князя, своих иноков-витязей и всю дружину княжескую, преподобный Сергий сказал великому князю: "Господь Бог да будет твой помощник и заступник. Он победит и низложит супостаты твоя и прославит тебя!" Есть предание, что преподобный старец при этом благословил великого князя иконой Господа Вседержителя. Тронутый до глубины души пророчественными речами старца, князь отвечал ему: "Если Господь и Пресвятая Матерь Его пошлет мне помощь против врага, то я воздвигну монастырь во имя Пресвятой Богородицы!" (что и исполнил впоследствии, основав при пособии преподобного Сергия Стромынский Успенский монастырь, приписанный к Лавре).

Святой Сергий проводил гостей своих до святых врат обители и, преподав в лице их мир и благословение всему воинству православному, отпустил их с молитвенными благожеланиями.

По возвращении своем в Москву (19 августа), великий князь пошел к заступившему место митрополита епископу и рассказал ему о своем путешествии в Троицкую обитель, о беседе с великим старцем и о его предсказании. С сердечным участием выслушал святитель его рассказ и посоветовал ему хранить сию тайну в глубоком молчании, особенно же слова святого старца: "Победиши супостаты твоя" — до тех пор, пока события не оправдают прозорливость угодника Божия Сергия и не утвердят оное счастливым успехом.

Посланцы преподобного Сергия приносят великому князю Димитрию Ивановичу утешительную грамотку и просфору от великого старца

Под личным начальством великого князя Димитрия Ивановича и его сподвижника, князя Серпуховского Владимира Андреевича, русское воинство достигло Куликова поля (в нынешней Тульской губернии, в Епифанском уезде). 8-го сентября 1380 года с раннего утра войска стали в боевой порядок между рек Непрядвы и Мечи, готовые встретить безбожного врага. В это самое время являются пред великим князем иноки, посланные от преподобного Сергия, нося мир и благословение ему и всему христолюбивому его воинству. Святой старец провидел духом нужду еще раз укрепить мужество великого князя пред самой битвой и прислал ему в благословение Богородичную просфору и своеручную грамотку, конец которой сохранила для потомства одна из наших летописей. Грамотка эта, увещевая великого князя сражаться мужественно за дело Божие и пребывать в несомненном уповании, что Бог увенчает их предприятие счастливым успехом, оканчивалась следующим изречением: "Чтобы ты, господине, таки пошел, и поможет ти Бог и Троица". Великий князь прочитал грамотку, вкусил от святой просфоры и, воздев руце, громко произнес молитву из чина Панагии: "Велико Имя Пресвятыя Троицы! Пресвятая Госпоже Богородице, спаси нас! Тоя молитвами, Христе Боже, и за молитвы святых чудотворцев Петра и Алексия, и преподобного игумена Сергия, помогай нам на сопротивные силы и спаси нас!"

Быстро разнеслась по полкам весть о посланцах Сергеевых, в лице их великий печальник земли русской как бы сам посетил и благословил русское воинство, и это посещение в столь важную и решительную для всех минуту было сколь неожиданно, сколь же и благовременно. Теперь и слабые духом воодушевились мужеством, и каждый воин, ободренный надеждой на молитвы великого старца, небоязненно шел в битву, готовый положить душу свою за святую веру Православную, за своего князя любимого, за дорогое свое Отечество.

С честью отпустил великий князь Сергеевых посланцев, потом сел на коня, объехал полки, воодушевляя воинов и называя их верными товарищами и милыми братьями, и, наконец вооружившись железной палицией, двинулся вперед, намереваясь, по горячей своей любви к Отечеству, лично подавать пример другим, и собственной особой начать бой. "Мне должно, — говорил он, — общую с вами пить чашу, — смерть или живот — едино с вами вкушу!" Но усиленные просьбы всех русских князей и воевод — не вдаваться без нужды в опасности и щадить свою дорогую жизнь для пользы общей, едва удержали его от сего великодушного порыва. Великий князь на время покорился их желанию и оставил за собою лишь общее распоряжение ходом битвы.