Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Се бо истину (в сердце) возлюбил еси: безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Когда бы даже не было этих беззаконий на главе моей, и если бы я остался, каким вышел из утробы матерней, — и тогда как дерзнуть человеку судиться с своим Господом? Что мы и что Ты! Ты любишь истину в сердце, полную, совершенную; а мы все — зачаты в беззаконии и во грехах рождены. Тайны премудрости, которые Ты открываешь мне, распространяют круг моих понятий, но увы! не исправляют моей деятельности: воля моя, как и всех, слаба, лукава и наклонна ко злу: В свете Твоих откровений я еще более вижу несообразность самой чистоты моей с Твоею бесприкладной святостью. Что же после сего делать бедному грешнику, как не обратиться к Тебе же за помощью? Самое убожество мое — мне защита пред Тобою: моя слабость — право на Твою милость. Что невозможно для меня, то удобно Тебе. У Тебя — очищение всякого греха."

Когда Ты окропиши меня Твоим таинственным иссопом (Лев. 14; 4), то все пятна мои исчезнут, и я тогда очищуся; «омыеши мя, и паче снега убелюся. Слуху моему даси радость и веселие: возрадуются кости смиренныя. Отврати лице Твое от грех моих, и вся беззакония моя очисти». Соверши же сие таинственное окропление надо мною, положи конец скорбям, дай услышать радость и веселие, воспрянуть костям сокрушенным! Ты сам видишь, как они поражены, как я убит печалью, как наказана плоть, виновница преступлений: сними же узы и осуши слезы, исцели сокрушенное... Но в злом сердце моем исходища греха и смерти, доколе оно будет ветхо, дотоле все усилия мои соделаться правым, все средства к очищению меня останутся без действия. Его-то, это нечистое и грехолюбивое сердце, надобно пересоздать и исправить — и кто может сделать это, кроме Тебя единого? Тебя убо и молю о сем: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей!» Да буду новой тварью, чистым произведением Твоего всемогущества и любви! «Не отвержи мене от лица Твоего», во свете коего я зрел свет истинный; удостой прежнего доверия; «и Духа Твоего Святаго не отъими от мене, воздаждь ми радость спасения Твоего», и то райское состояние, коим наслаждался я, доколе был верен Тебе! Поскольку же я никак не возмогу сам сохранить, чего прошу, то Ты Сам предохрани меня и от нового падения, и «Духом Твоим владычным утверди мя!» Помилованный, начну прославлять имя Твое и возвещать пути Твои заблуждшим грешникам, — «научу беззаконныя путем Твоим». Я не могу не прославлять руку милующую, не могу не отводить других от той бездны, в которой едва не погиб сам, — «и нечестивии к Тебе обратятся. Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего: возрадуется язык мой правде Твоей, Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою. Яко аще бы восхотел еси лсертвы, дал бых убо: всесожлсения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». Но — увы мне! Я чувствую, что язвы совести моей снова раскрываются, чувствую, что я, недостойный, много принимаю на себя: моим ли устам, оскверненным нечистыми повелениями и лобзаниями, возвещать пути Твои грешникам? Моя доля — плакать, бить себя в перси и сокрываться от взора человеческого. Разве токмо Тебе угодно будет вложить в уста мои песнь новую и отверсть их для прославления Тебя, Господи, — отверзи же! При всем недостоинстве я чувствую желание быть паки органом славы Твоей. Ибо чем же мне и возблагодарить Тебя? Жертв и всесожжений Ты не хочешь, я дал бы их тысячами, но не Твои ли все звери дубравные? Одна жертва Тебе угодна — сердце сокрушенное и смиренное. Твоя любовь говорит мне, что Ты не можешь отвергнуть этой жертвы. Прими же ее, «Более сердца моего» (Пс. 72; 26), и будь частию моей во век!

«Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимския. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы». Продолжай благодетельствовать и Сиону — Святой Церкви Твоей, не отвращай за грехи мои лице Твое от братий моих. Тогда не только я, но и все истинные чада Церкви Твоей будут приносить Тебе жертвы правды, — не такие, какие приносил я доселе, — неомовенными руками, с неочищенной совестью.

(Из "Воскресного чтения", 1837—1838)

32. Не завидуй, и зависть незлобием побеждай

«Завистию диаволею смерть вниде в мир», — говорит Священное Писание (Прем. 2; 24). Зависть не сродни людям, а сродни диаволу, она и происходит от диавола. Людям свойственно по немощи согрешать, но только одному диаволу свойственно по зависти делать зло. Зависть есть дщерь диавола, и кто с ней сочетается, тому она ничего не принесет, кроме злобы, а злоба рождает смерть. Подружился с завистью Каин и воспитал в себе злобу, а злоба возмужала и принесла смерть двоим: Авелю временную, а самому Каину вечную.

Зависть есть меч обоюдоострый, который наносит вред обоим: как самому завистнику, так и тому, кому он завидует, но не прежде последнему, чем первому. Завистник прежде, чем сделает вред другому, прободает свое собственное сердце, тяжко страдает душою, изменяется в лице и горько вздыхает. Хорошо сказал святой Василий Великий завистнику: "О чем ты вздыхаешь? О своем ли несчастии или о чужом счастье?"

And rightly so, for the envious suffers not so much from his own misfortune as from the happiness of others, he is tormented by his heart when he sees his neighbor above himself, in happiness and honor. And it was not so bitter to Cain that God had rejected his sacrifice, as that He was pleased to accept his brother's sacrifice; he did not grieve over his loss, but grieved, looking at his brother's happiness; he did not think to correct himself by the example of his brother's virtue, but because of this he became even worse. And as much as he abounded before God in good, so much did he harden in evil; this one was exalted in the eyes of God's mercy, and this one descended into the depths of perdition. Oh, what a great evil envy is! Let us listen to what the Holy Fathers say about it. St. Gregory of Nyssa says: "Envy is the beginning of malice, the mother of death, the first door of sin, the root of all evil." Basil the Great exhorts: "Let us, brethren, avoid the intolerable evil of envy; it is the commandment of the tempting serpent, the invention of the devil, the seed of the enemy, the pledge of God's punishment, the obstacle to pleasing God, the path to hell, the deprivation of the Kingdom of Heaven." And St. Chrysostom says that if someone were a very virtuous person, and even a miracle-worker, but is overcome by envy, he will not receive any benefit from his works, moreover, he is reckoned with great sinners by the Judgment of God. Here are the words of this Father of the Church: "Whoever works miracles, preserves virginity, observes the fast, makes prostrations to the ground and is compared to the angels in virtue, but has this defect (i.e. envy), he is the most impious, the most lawless of all, and the adulter, and the fornicator, and the digger of graves."

To whom God reveals His blessings, human envy is not indifferent to him. Evil people begin to harm him in order to drive him away from them, out of sight, for the envious eye cannot tolerate seeing the happiness and well-being of another. St. David, having said of the righteous that "his horn shall be lifted up in glory" (Psalm 111:9), immediately adds: "The sinner shall see, and shall be angry, he shall gnash his teeth, and shall melt." The horn of glory and prosperity pierces the eyes of the envious, for whom the happiness of others is a torment. He aches in his heart and is tormented when he sees that his neighbor is prospering. He would be glad to swallow such a person alive. The Egyptians tortured the Israelites, whom they hated, but they themselves were no less tormented by envy, for the more they oppressed the Jews, the more they multiplied and strengthened. For the people of God it was a torment to do the work of Egypt, and for the Egyptians it was a torment that the people of God should so rapidly multiply and be strengthened. But the people of God remained invincible, they came out of Egypt with glory, and the Egyptians were given over to complete destruction for their envy, for envy destroys the one in whose heart it dwells. Envy is like a moth in clothes: this one eats up the clothes, and this one eats the heart in which it is born. The holy Prophet Isaiah, glorifying the great mercy which he received from God before his enemies, addresses them with the following speech: "All of you," he says, "as a robe you promise, and as a moth you have been taken away" (Isaiah 5:9). Envy eats you up, and it will destroy you completely: the moth is not great, but it spoils all your clothes; Envy hidden in the heart is not visible either, but it is very harmful to both bodily health and spiritual salvation. It harms health, for the envious person, who is consumed and tormented in his heart by envy of the happiness of his neighbor, also weakens his body, and it happens that he becomes ill from excessive envy. It harms salvation, for if the envious person remains in his dispensation to the end of his life and does not repent, he cannot be saved. According to the testimony of the holy Apostle, who, counting evil deeds (impurity, idolatry, sorcery, enmity, rage, heresy, etc.), placed envy among them — next to murder, and so on.

How to defeat envy? Meekness, patience and gentleness. They will intimidate without fury, they will win without weapons, they will drive out their enemies without military regiments! By this Christ the Saviour also conquered His enemies; He "was led like a sheep to the slaughter, and like a lamb before his shearer was silent" (Isaiah 53:7). He says: "We reproach us against us not to reproach, we do not forgive suffering" (1 Pet. 2:23). What did His gentle and long-suffering meekness not do? What cruel beasts in human form did she not tame? Read in the Holy Gospel and you will see... Therefore, whoever wants to conquer his envious people without weapons and have an advantage over them, let him be meek, patient, quiet, not malicious, like a lamb, and you will conquer them, you will tame them, and you will subdue them. St. John Chrysostom gives good hope in this, he says: "If we remain sheep, then we will conquer not by our own strength, but by the Divine help that protects us; for as a shepherd feeds his sheep, so God feeds and protects us, so that our enemies like wolves may not harm us. And on the contrary, if we cease to be sheep, but, resisting those who are hostile to us, we are moved by anger and bitterness, we rise up to avenge, repaying evil for evil and vexation for vexation, then we ourselves will become wolves, having lost our kindness and meekness, and then we will not be able to overcome our enemies, because then the help and protection of our shepherd, God, who is the Shepherd of only meek sheep, will be taken away from us. and not wolves," as the same St. Chrysostom testifies, saying: "If we are wolves, then we will be defeated by our enemies, for then the help of the Shepherd will depart from us: He feeds not wolves, but sheep, leaves the wolves to enmity with one another, and withdraws."

Thus, God helps only the one who is meek, like a lamb, and not the one who becomes a wolf, wanting to tear his enemy to pieces. God is the Shepherd only of those who are not malicious, and not of those who repay evil with evil. He avenges those who do not avenge themselves, and not those who want to repay their enemy with evil. There is such a story in the "Otechnik" (or "Patericon"). One brother, offended by another brother, came to the Monk Sisoy of the Thebaid and said: "My brother has vexed me, and I want to take revenge on him." The elder began to persuade him: "No, child, do not avenge yourself, leave this matter to the will of God, He Himself will avenge you." But he insisted on his own: "I will not leave it like this, I will take revenge on him." Then the elder said: "Let us pray to God, brother," and getting up, he began to pray: "God, we no longer trust in You, therefore, abandon care for us, do not take revenge on those who offend us: we will avenge ourselves on them!" "Believe me, child, whoever endures vexation will be saved without difficulty, but whoever is angry with his brother destroys all his virtue and becomes a slave of the devil."

(From the works of St. Demetrius, Metropolitan of Rostov)

33. Do not argue with God