(Синаксарь, 23 сентября)

Тропарь праздника:

Первее (прежде) нераждающая неплоды (неплодная Елисавета) возвеселися, се бо зачала еси Солнца светильника (Предтечу Христова) яве, просвещати имуща (который будет просвещать) всю вселенную, слепотою недугующую; ликуй, Захарие, вопия со дерзновением: Пророк Вышняго есть хотяй родитися!

Кондак праздника:

Веселится светло Захария великий со всеславною Елисаветою супружницею, достойно зачинающе Иоанна Предтечу, егоже Архангел благовести радуяся, и человецы достодолжно почтим, яко таинника благодати.

244. Есть ли в мире люди здоровые?

Душа наша больная, ее болезни — это страсти греховные; всю жизнь она, бедная, страдает от них, всю жизнь грешит и кается, кается и снова грешит, да еще хорошо, если кается, а то до того грехами расслабляется, что вовсе не думает о покаянии... Весь «мир во зле лежит» (1 Ин. 5; 19); это —точно большой лазарет; все мы душою больны, нет ни одного вполне здорового!.. — "Весь род человеческий, — говорит святитель Тихон Задонский, — по преступлении святой заповеди Божией, впал в руки диавольские, аки разбойнические, и от него обнажен был святой и Боготканной одежды, и смертельно изранен и лежал на пути мира сего бедный человеческий род не исцеленный! Лежал израненный, измученный, обесчещенный, поруганный от разбойника диавола! Лежал еле жив (Лк. 10; 30). Ах, любезнейшее Божие создание, человек! В какое ты состояние, в какое бедствие, в какое бесчестие хитростью змииною пришел! Где твоя краснейшая оная доброта, которою Создатель твой тебя украсил? Где твоя честь, которою Он в начале тебя почтил? Где образ Божий и подобие Божие, по которому ты создан? Где то блаженство, для которого ты сотворен? Позавидовал лукавый змий блаженству нашему, и хитро запнул нас, и неисцельно уязвил нас, и лишил нас нашего блаженства и «человека в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им» (Пс. 48; 13). Познавай же, человече, язвы души твоей, когда хочешь от них исцелиться". (Т. IV, стр. 122—123). — Какие же это язвы, какие болезни душевные? — "Дивлюсь, — отвечает на этот вопрос тот же святитель Христов: — дивлюсь, что ты не знаешь душевных немощей и болезней. Разве ты не чувствуешь их, и потому вопрошаешь какие-де душевные болезни? Малая ли болезнь слепота, которая лежит на душевных очах и не допускает человека видеть Бога, чудеса Его, и познавать свое окаянство? Малая ли болезнь — глухота, что душа не слышит гласа Божия? Как часто возбуждает душу глас Божия слова, но она не слышит того! Малая ли немощь — гнев, который сокрушает душу, как лихорадка тело? Смотри на человека гневающегося: как он весь трясется! Когда сие происходит с телом, то что же в душе его делается? Зависть, ненависть и злоба снедают душу, как чахотка тело, так что и тело бледнеет и истаевает от злых тех болезней. Словом, столько немощей и болезней в душе, сколько греховных и вредных страстей. Так уязвил душу сатана, ослепил очи ее, что она и не видит света Божия! Сего ради молится Псаломник: «открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего» (Пс. 118; 18). Заткнул уши ее, и не слышит она слова Божия, и много других болезней причинил ей, и оставил еле жива бедного человека, на пути мира сего лежащего" (Т. V, стр. 111-112). — Так говорит святитель Тихон. И невольно припоминаются при этом слова Пророка Исаии, которыми он изображал греховное состояние народа Израильского: «вся голова в язвах и все сердце исчахло; от подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места; язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и несмягченные елеем!..» (Ис. 1; 5, 6). — Таков весь мир, таково все человечество! Но ужели, спросим мы словами другого Пророка, ужели нет бальзама для врачевания эти ран и болезней? Ужели нет врача для их исцеления? (Иер. 8; 22). Есть и то, и другое, и врач, и врачебница, и потребные врачевания, — отвечает нам святитель Тихон: "Что госпиталь для больных, то Церковь святая для Христиан, духовно болящих. В госпитале имеется лекарь, который больных посещает, смотрит и лечит; в Церкви святой Врач есть Христос, Который Христиан, духовно болящих, посещает и врачует. В госпитале болящим лекарь запрещает все то, что лекарству его препятствует; в Церкви святой Христос повелевает Христианам воздерживаться от всего того, что душевному их исцелению и получению вечного спасения препятствует. В госпитале получают здравие не те больные, которые лекаря не слушают! Так и Христиане остаются неисцельными и спасения лишаются, если Христа не слушают и по своим прихотям, а не по правилам учения Его, ходят. В госпитале болящие лекарю объявляют свои болезни: "я-де тем-то не могу"; так Христианам должно объявлять свои болезни Христу — Небесному Врачу, и от Него исцеления просить. «Не требуют бо здравии врача, но болящии» (Мф. 9; 12). В госпитале бывает, что не все болящие исцеляются: бывают болезни неисцельные, и человек не все может, что хочет: в Церкви святой не так. Нет такой душевной болезни, которой бы Христос не хотел и не мог исцелить, только бы сам больной хотел того, и усердно желал и просил и искал у Христа, Которого слову все повинуется, Которого повелением прокаженные очищаются, слепые прозирают, глухие слышат, немые говорят, расслабленные и лежащие на одре восстают, мертвые воскресают. Познай только, Христианин, и признай немощь твою, и проси со смирением от Врача Сего исцеления, и без сомнения ожидай: и неотменно получишь; только берегись того, что спасительному Его врачевству препятствует. В госпитале болящие, желающие исцелиться, отдают себя в волю лекаря, так Христианам, когда истинно хотят исцелиться, должно поручить и вверить себя премудрому и верному Врачу, Иисусу Христу, да творит с ними, якоже хощет; горькое ли, или сладкое подает им врачевство, все за благо принимать. Суди сам: что больному пользует лекарство, который по своей воле, а не по лекарской, поступает? Рассуждай сие, Христианин, когда хочешь исцелиться и так спастись"... (Т. IV, стр. 123-124). — Какие же врачевства предлагает нам Христос Господь — Сей Врач небесный? — Много у Него, Милосердого и Всемогущего, всяких врачеваний для грешных душ; назовем те, которые постоянно Он употребляет. "Что пластырь живительный для раны телесной, то для души грешной — святое Евангелие, — говорит святитель Христов Тихон. — как рана исцеляется пластырем, так душа грешная — учением святого Евангелия. Вот это и есть то самое, о чем воспел Псалмопевец: «исцеляя сокрушенные сердцем, и обязуяй сокрушения их» (Пс. 146; 3). Но, чтобы учение Евангельское было целительно для души, необходимо прежде покаяние и сокрушение сердца. Посему и сказано прежде «покайтеся»: а потом: «и веруйте во Евангелие» (Мк. 1; 15). Без покаяния и Евангелие бесполезно для грешника" (Т. IV, стр. 161, 163). Во святом Евангелии нам предлагаются животворящие заповеди Господни. "Что врачевство для недужного тела, то и заповеди — для грешной души", — говорит преподобный Исаак Сирин (сл. 55). Против каждого греха, каждой страсти есть особая заповедь: против самолюбия — смирение, против плотских страстей — пост и воздержание, против корыстолюбия — милосердие и так далее. Без делания заповедей и не думай спастись. Так Богу было угодно законоположить путь спасения. Но заповеди Божий без скорбей не исполняются: опять таков закон нашего спасения. Скорби очищают наше доброделание, как огонь очищает золото. И в болезнях телесных иногда нужно бывает прижигание: кольми паче в душевных! Значит и скорби — суть врачевства души, а потому и за них должно благодарить Врача небесного. Наконец, все спасительные Таинства, Самим Господом установленные, и во святой Церкви Православной совершаемые, суть врачевства для болящих душ наших. Особеннго сие должно сказать о Таинствах Покаяния и Причащения животворящих Таин Тела и Крови Христовой. Без них невозможно исцеление души. «Аще не покаетеся, вси погибнете» (Лк. 13; 3). «Аще не снесте плоти Сына Человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе» (Ин. 6; 53). Это Божественные словеса Самого Господа нашего Иисуса Христа. — В писаниях Богомудрых Отцов-подвижников указаны и признаки исцеления. "Когда увидишь грехи твои без числа, яко песок морской — се начало здравия души", — говорит один из них. "Начало исцеления — познать немощь свою, — говорит святитель Христов Тихон. — Когда страсти душевредные начнут в нас усмиряться и утихать, когда будет в нас меньше гордости, самолюбия, сребролюбия, зависти, гнева, нечистоты — это и есть признак, что душевная немощь стала исцеляться" (Т. IV, стр. 126). Познаем, братие, немощи своей души и всем сердцем возопиим к Целителю душ и телес: «Господи, помилуй мя, исцели душу мою, яко согреших Ти! Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего!» (Пс. 40; 5,37; 6).

245. Душа — наше сокровище

У людей как будто весь ум в глазах: что видят, тем и дорожат, а чего не видят, того ни во что не ставят. Они видят мир, и дорожат им; не видят души — и не умеют ее ценить по достоинству. Верно сказал Царь Давид: «лживи сынове человечестии в мерилех!» (Пс. 61; 10). Мир и душа — это две такие вещи, о которых не умеют, как должно, судить живые, а только умершие. Итак вы, умершие владыки земли, богатые сего мира, утешавшие себя мирскою славою, красотою, сокровищами — что взяли вы с собою в могилу? — Конечно, ничего; вы умерли, с вами умер для вас и мир. А что вы при этом потеряли? Конечно все: и небо, и рай, и вечную жизнь, и Бога Самого! «Какая же (после того) польза человеку, аще приобрящет мир весь и отщетит душу свою?» Конечно — никакой, а потеря великая. О, если бы живые хотя бы от умерших научились, что такое мир, и что такое душа! А ведь душа у нас только одна; ведь если мы ее потеряем, то все потеряем; ведь она бессмертна, и если мы ее потеряем однажды, то потеряем навсегда!..

Все видимые твари Бог сотворил единым словом Своим: «рече, и быша» (Пс. 148; 5). Но при сотворении человека Он прежде как бы совещается с Самим Собою и говорит: «сотворим человека» (Быт. 1; 25). При сотворении всех прочих тварей, Он только изрекал Свое творческое слово: «да будет», а при сотворении человека Он говорил и действовал: «персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни» (Быт. 2; 7). Ни об одном из созданий Божиих не сказано, что они созданы «по образу и по подобию Божию»: этой чести удостоился только человек. А как Бог по естеству Своему есть чистейший Дух, то и образ Божий не в телесной природе человека, а в его душе, — и вот в чем ее высокое достоинство, ее благородство. Бог троичен в лицах: Отец, Сын и Дух Святый. Душа троична в свойствах: ум, слово и воля самовластная. Итак, душа есть великое дело совета Божия, образ Божий, живое изображение Пресвятой Троицы... О, красота души несказанная! В чем, думаете вы, братие, в чем состоит блаженство райское? Ни в чем другом, как в лицезрении Божием. Лице Божие столь прекрасно, что видением Его никогда не насыщаются святые Ангелы: как жаждущие устремляются к источнику, так Ангелы всегда желают приникнуть к созерцанию Лица Божия. И если бы это Лице только на одну минуту явилось в аде — ад стал бы раем, и если б оно на одну минуту сокрылось в раю, рай стал бы адом. А душа человеческая ведь носит на себе образ Божий! «Что даст человек измену (выкуп) за душу свою?» (Мф. 16; 26). На что он может променять сокровище, подобного коему нет ни на небе, ни на земле? Я дорожу тою картиной, на коей вижу изображение лица царского: как же мне не дорожить своею душой, на которой Сам Бог начертал Свой образ? И когда я оскверняю душу грехом, — я делаю то же, как если бы бросил в грязь образ Божий... О, душа! Как мало я дорожу тобою! О Боже, как Ты терпишь такое поругание образа Твоего? И какое-то сокровище мы продаем за минутное греховное удовольствие, промениваем на какую-нибудь пустую выгоду, продаем за ничтожный цветок временных почестей! И пусть бы так, если б мы имели несколько душ: потерял одну — осталась бы другая, а то ведь она у нас одна — только одна! И для нее-то сотворен сей мир, для нее движется небо, сияет солнце, плодоносит земля, служат животные; для нее создан рай, уготовано Царство Небесное, блаженство вечное, все то, чего око не видело, ухо не слышало, чего на сердце человеку никогда не приходило... И все это мы потеряем, если потеряем свою душу!.. — Для испытания великого терпения Иова Бог позволил диаволу коснуться всего его достояния, его детей, его здоровья, но с условием: «токмо буду его соблюди» (Иов. 2; 7). И обнищал в один час богатый праведник: его стада расхищены, сожжены молнией, его высокие палаты разрушены бурею, все его дети в один час были погребены под развалинами, и вот он — нищий, лишенный крова, осиротелый, лежит за городом на гноище, весь покрытый ужасными язвами с головы до ног, днем печет его солнце южное, ночью он трясется от стужи и сырости... Он потерял все, но души не потерял, и слышите, что говорит? Потерял ли я богатства мои? что до того? «Наг изыдох от чрева матери моея, наг и отыду! Лишился ли я детей моих?»— Бог их мне дал, Бог и взял: «Господь даде, Господь отъят!..» Потерял ли я свое здоровье? Стало быть, так было угодно Богу: «якоже Господеви изволися, тако и бысть!» Я потерял все; но ведь все это Бог у меня взял; Он может и снова отдать. А если и навсегда я все это потерял — и за то славлю, благодарю, благословляю имя Его святое, что во всем попустил Он мне искушену быть, но сохранил душу мою: «буди имя Господне благословенно во веки!» (Иов. 1; 21). Таков закон промышления у человеколюбца Господа, что когда Он попускает диаволу искусить нас, повредить нам в чем-либо из вещей, которыми мы так дорожим на сем свете, то Он повелевает ему: «душу его соблюди», не смей коснуться сей дщери Моей, наследницы Царства Небесного! И поручает Он душу покровительству Ангела хранителя, чтобы он соблюдал ее «от страха нощнаго ...от вещи во тме преходящия, от сряща (несчастного случая), и беса полуденного» (Пс. 90; 5-6). А почему все это так? Да потому, что других вещей у нас много, а душа одна; потому что если мы потеряем что-нибудь из вещей сегодня, то найдем завтра, как их нашел вдвое и втрое праведный Иов; а если мы потеряем душу, то никогда ее не найдем, и с нею все потеряем. Никакая потеря не повредит нам, если мы сохраним душу, и никакие приобретения не принесут нам пользы, если мы потеряем душу. Ради души мы и на всем свете живем, ради нее уповаем и на блаженство будущее. — Но странное дело! Если мы имеем единственное дитя, горячо нами любимое, — сколько забот у нас о том, как бы оно не загорело на солнце, как бы не простудилось на сквозном ветру, как бы кто не обидел его, и однако же это дитя не может спасти нас самих. Или — если мы владеем каким-либо дорогим камнем самоцветным, мы так бережем его, что, если бы можно было, мы спрятали бы его в своем собственном сердце; и однако же этим камнем мы не можем купить себе рай. Как же мы ни во что ставим душу свою, от спасения которой зависит все наше счастие здесь на земле и вечное блаженство в будущей жизни!.. Нет, пусть, если нужно, гибнут и деньги, и пожитки, и все, что я имею на свете, — но что касается моей души, которая у меня только одна, — то пусть не прогневаются на меня ни отечество мое, ни родители, ни братья, ни дети, ни начальники мои, ни приятели, — душу мою я никому не доверю! И если будет нужда, я не прочь умереть, — ибо все равно сегодня или завтра умереть надо же, — но чтобы потерять душу, погубить ее, бессмертную — нет! Я никогда и никак на то не соглашусь. Моя душа бессмертна — в этом ее великое достоинство. Весь этот суетный и тленный свет, со всем, что в нем нам нравится, чем мы дорожим, имеет конец. «Приходит бо образ мира сего» (1 Кор. 7; 31). Скоро или не скоро — всему будет конец. «Всяка плоть — сено, и всяка слава человеча яко цвет травный: исше трава — и цвет ее отпаде». (Ис. 40; 6, 7). Одна душа бессмертна; она одна всегда живет, никогда не умирает. «Какая же польза человеку, какая ему выгода, аще приобрящет мир весь и отщетит душу свою?» О, если б эта святая истина всегда пребывала в нашем уме и в нашем сердце! Если бы мы всегда помнили, что, погубив душу, мы погубим ее навсегда — навсегда! Заключит ее Судия праведный в ад и не отопрет сей темницы — никогда — никогда!

О, душа моя, душа моя! Пусть лучше сокроется хоть сейчас же весь грешный мир со всеми его красотами, со всеми прелестями, от очей моих, — лишь бы ты осталась у меня цела! И что такое этот мир, эта жизнь земная? Ночное привидение — не больше. А ты ведь прекраснейшее Божие создание, потому что ты — образ Божий. Ты — бессмертна, и если я потеряю тебя, то потеряю навсегда. Но зачем мне терять тебя? Ведь ты — моя, ты мне принадлежишь, а кто не ценит своей души в тысячу раз дороже всего этого суетного и тленного мира, тот или не имеет ее, или не достоин ее иметь!..

(Из "Поучительных Слов" святителя Илии Минятия)

246. Как учить детей страху Божию?

Корень всему доброму в человеке есть сердце; от него, сказано в Писании, исходят помышления и добрые и злые. Значит, образовать один ум мало, а надо более образовывать сердце. «Блажени, - говорит Сам Господь во святом Евангелии, - чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Видите, други, «сердцем» чистии, а не умом высокие, Бога узрят; стало быть о сердце и надо больше заботиться. И в самом деле: что проку в умном, если у него сердце злое? А человек простой хоть и не далекого ума, а коль скоро добр, то и жить с ним можно. Святитель Иоанн Златоуст говорит: "Питать детей учит сама природа без всяких книг и наставлений. Чтобы не сделаться виновными в детоубийстве, родители должны пещись об образовании сердца детей правилами добродетели и благочестия. Есть отцы, которые не щадят ничего, лишь бы только доставить своим детям богатое наследство, всякое удовольствие и возможность удовлетворять прихотям своим, а чтобы дети их были Христианами, чтоб они упражнялись в благочестии, — об этом и не думают. Прежде всего помышляйте о спасении их души. Садовник привязывает молодое, вновь посаженное деревцо к тычинке, чтоб ветер его не вырвал, отсекает лишние побеги, чтоб они не иссушили молодого деревца. И вы так поступайте с детьми вашими: утверждайте сердца их в страхе Божием; отсекайте возникающие в них страсти дурные, чтоб оне не укрепились и не умертвили внутреннего нового человека, рожденного во Святом Крещении". В Писании сказано: «начало премудрости страх Господень». Какой же это страх и в чем состоит он? Конечно, не в том, чтоб учить детей бояться Бога, как пугается ребенок, когда ему розгу покажут. С таким страхом умен не будешь.