Начинай воспитание сына твоего или дочери в страхе Божием с раннего их возраста. Святой Иоанн Златоуст говорит: "Как мягкий воск легко принимает черты, на нем напечатлеваемые, так и дети принимают впечатления без больших усилий" — "Юного отрока, — говорит святой Димитрий Ростовский, — можно уподобить доске, приготовленной для изображения картины: что живописец изобразит — доброе или худое, святое или грешное, ангела или беса, —- то и останется на ней. Так и дитя: какое родители дадут ему первоначальное воспитание, к каким нравам — богоугодным или богоненавистным, к ангельским или бесовским приучат его, с такими оно и будет жить. Белое полотно не изменяет того цвета краски, в которую было омочено сначала; сосуд не теряет своего запаха — дурного или хорошего, которым он прежде напитался: таково и воспитание детей. Поэтому с детства нужно приучать их к добру". — Как же надо поступать, чтоб поселить в сердце ребенка страх Божий и приучить его к добру? Очень просто: строго выполняй то, что велит Церковь Святая. Проснулся ребенок, умылся, принарядился во что Бог послал, тотчас ставь его на молитву; не поленись и сам с ним помолиться, хотя бы ты уж прочитал молитвы утренние. Плохо выговаривает он слова молитвенные, — ничего; пусть его выговаривает как умеет! Господу Богу лепет младенческий приятнее нашего разумного многоглаголания, — ты только поправляй его обмолвки и недоговорки. Сладчайшие имена Господа Иисуса и Пречистой Его Матери, от частого повторения, сами впишутся в сердце юное и врастут в самый корень премудрости. Перед обедом и после обеда опять заставляй ребенка читать молитву; ко сну отходя, опять за молитву — и дитя твое будет спать с Богом да с Ангелом Хранителем, и грезы его будут все светлые и благодатные. Приучи его наконец так, чтобы перед началом каждого дела он привык, перекрестясь, говорить: "Господи, благослови", а по окончании: "слава Тебе Господи". Будь благонадежен, что с призыванием имени Господня рука у него не поднимется на дело нечистое, да и в мыслях чего-нибудь дурного держать он не станет. Если благочестие с колыбели врастет в душу ребенка, то и останется там, а при страхе Божием, будет расти и вырастать на радость Ангелам и человекам... Памятование имени Божия, со страхом и любовию произносимого, всегда сильно удержать человека от греха. Если вы читали внимательно жития святых, то могли заметить, что бес не любит поминать имя Божие; точно то же бывает и с человеком, когда он делает что-нибудь бесовское. А это что значит? То, что имя Божие всегда мешает нечистому делу. — Приучай детей своих к храму Божию, и смотри, чтобы они стояли там чинно и благоговейно, а не зевали по сторонам. Идя домой из церкви, расспроси своего сына, что он там видел, что слышал, да и объясни ему по мере сил твоих и возможности. Святой Иоанн Златоуст в свое время так жаловался на родителей: "Мы заставляем детей давать отчет в том, что они выучили в училищах, — почему ж не требовать от них отчета в том, что они слышали в доме Господнем? Почему не заботимся о том, чтоб они не убегали из церкви и не стояли бы в ней неблагоговейно"? Что сказал великий учитель за полторы тысячи лет, то и теперь можно приложить к нам, грешным. Когда-то когда поведем мы ребенка в церковь, да и то так лишь, для развлечения, а чтоб постараться это обратить в пользу ему, об этом мы и не подумаем. Говорят: "Где же ребенку понять то, что и взрослые мало понимают!" Не беспокойся, поймет; не ленись только объяснять да рассказывать ему о Божественном. Недаром же в Писании сказано: «из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу, и в другом месте: устаил еси от премудрых и разумных, и открыл еси та младенцем». — Земля, не заросшая крапивой, лучше принимает семя и добрее плод дает, чем та, на которой поросло много всякой всячины. — Выучился твой сын читать: смотри же, не давай ему таких книг, в которых, пожалуй, все есть, да нет учения Христова и истинно полезного для жизни. Читай с детьми Священное Писание. "Пусть они, — говорит блаженный Иероним, — из псалмов научатся умилению, из Притчей и Сираховой мудрости — общественным и домашним добродетелям, из Екклесиаста — истинному счастию. Евангелия дитя никогда не должно выпускать из рук своих; Деяния и Послания Апостольские дети должны напечатлевать в душе своей со всем усердием, а потом пусть углубляются в писания пророков и в прочие священные книги". — В семействе бывают неприятности: при ребенке старайся как можно быть осторожнее. Ведь у тебя в лице твоего малолетнего сына или дочери сам Ангел Господний. Сказал ты при нем какое гнилое слово, — худо: огорчил ты его; сказал в другой раз, — еще хуже: растлил ты его; произвел какой-нибудь соблазн в очию ребенка, — беда: омрачил ты его; стал ты чаще повторять дела дурные в доме твоем, — дашь ты за это ответ тяжкий пред Всевышним, Который возвестил великое горе тому, кто соблазнит единого от малых сих... Хочешь, чтоб детище твое хранило в сердце своем страх Божий, — имей же его прежде сам, и во всем поступай так, чтоб быть тебе примером сыну твоему или дочери. А то ведь совестно сказать, как ведут себя при детях иные родители! Пьянство, брань, срамные песни, слова непотребные и всякое другое безобразие... Мудрено ли после этого, если дети пойдут по следам отца с матерью? — Мир весь «во зле лежит». Одно спасенье: глубже, как можно глубже вскоренить в сердце ребенка страх Божий и молитву. Хоть и слабо дитя, да благодать — то Божия сильна в нем будет: она убережет его от тех нечистот и мерзостей, которых глаз человеческий усмотреть не может.

247. Притча о дворе и о змие

Жизнь наша, возлюбленные, подобна человеку, который поселился с женою своею, с своим единственным сыном и с рабом, в одном дворе, где жил смертоносный змий. Узнав от соседей о змие, новый хозяин вознамерился убить его, но когда подошел к нему, чтобы убить, то нашел пред ним златицу, и, подняв ее, подумал про себя: "Если бы змий хотел умертвить нас, то, конечно, не доставил бы этой златицы". Обрадованный своею находкою, и надеясь, что змий и еще будет носить ему золото, человек тот оставил змия в покое. Наутро, действительно, он нашел еще златицу, и сказал сам себе: "Да этот змий заслуживает не смерть, а почет и уход". Так продолжалось несколько времени; змий никого не трогал в доме, и доставлял хозяину каждый день по златице. — Был у того человека дорогой конь; и вот однажды змий ужалил этого коня. Жаль стало хозяину любимого коня, он решился убить змия; но увидев новую златицу, одумался и рассуждал так: "Если убью змия, то коня не верну, а златиц больше не будет"; и не стал убивать змия. Прошло несколько времени. Хозяин исправно получал от змия каждый день по златице. Вдруг змий ужалил его раба, когда тот спал на дворе. Громко закричал бедный раб; на его крик прибежал хозяин, проклиная и змия, и двор; он позвал врачей, просил их помочь рабу; врачи давали ужаленному разные лекарства, но раб все же умер. Тогда хозяин решил убить змия; но лишь только подошел к нему и увидел опять новую златицу, опять раздумал: "И раба, и коня, рассуждал он, я на деньги купил, а змий дает мне больше того, что я за них заплатил; будем осторожны, и змий нам не сделает вреда"; и он не тронул змия. Прошло еще немного времени, и вот змий ужалил его сына... Зарыдал несчастный отец, — у него только и было одно детище, — созвал врачей, умолял их спасти сына, обещая им груды золота, — но сколько ни трудились врачи, дитя умерло! Отец поклялся убить змия; но, увидев блестящую златицу, поднял ее и стал размышлять: "Мой сын сам виноват: не умел беречь себя; его мне уж не возвратить, а змий доставляет мне каждый год 365 златиц... Будем с женою осторожны, и он не тронет нас". И снова оставил он змия в покое. Прошло еще несколько времени и — змий ужалил его жену... Завопила несчастная, прибежал муж, собрались родные и соседи, созвали врачей, но ничто не помогло — жена окончила жизнь!.. Все советовали несчастному покончить со змием; да и сам он решился убить его и стал подстерегать, когда тот покажется. Но, подстерегая, он не утерпел, чтобы не взглянуть на то место, где по обычаю находил каждый день златицу, и вот он видит — вместо златицы лежит большая, прекрасная, никогда им прежде невиданная жемчужина! С радостью он схватил ее, и с наслаждением рассматривая ее, забыл о смерти и жены, и сына, забыл обо всем, и думал про себя: "Вот, змий переменил золото на чистый, белый жемчуг, — значит теперь он никому не повредит!" И от радости хозяин расчистил место, где нашел жемчужину, и стал каждый день окроплять его ароматами; а змий целый год доставлял ему каждый день по дорогой жемчужине. Между тем человек этот устроил сосуд из золота; положил в него жемчужины те, выкопал у себя под постелью яму и спрятал там свое сокровище. Но вот, когда он совсем забыл и думать об опасности, змий подкрался к нему и ужалил его самого в ногу... И стал он громко кричать; и собрались к нему его друзья и родные, и стали упрекать его: "Не говорили ли мы тебе: убей ты этого змия! Вот, ты сам теперь приготовил себе смерть; сам видишь, как ты неразумно поступил"... Никакие усилия врачей не облегчили его страданий, тогда умирающий обратился с молитвою к Богу: "Господи, Господи! — так он молился: — прости мне на этот раз, и я покаюсь... Не прельстит меня больше суета земная; я раздам все имение и убегу в пустыню, чтобы служить там Тебе одному!.." Он призывал на помощь и святых Божиих и клялся, что исполнит пред Богом все свои обещания. И умилостивился над ним Господь, и он выздоровел. Но сребролюбец не вразумился и этим несчастием; он забыл свои обещания и даже стал так рассуждать: "Если бы смертоносно было укушение змия, то я не выздоровел бы..." и на том успокоился, собирая опять каждый день по жемчужине. Но вот змий снова ужалил его в ногу... И опять собрались к нему друзья и родные, и опять бранили его за его неразумие, за нарушение обетов, данных Богу с клятвою, и опять несчастный грешник возопил к Господу, умоляя о помиловании и обещая больше не грешить... И снова умилосердился над ним человеколюбивый Господь, и он опять выздоровел. Но сребролюбие так овладело душою его, что и после таких несчастий ему жаль было расстаться с сокровищами: "Сколько нищих на свете, — так рассуждал он, — буду для них собирать богатство, буду творить милостыню, и Бог меня простит за это". Но чем больше копил он сокровищ, тем становился скупее, и совсем перестал наконец думать о нищих... И вот змий подкрадывается к нему в третий раз и жалит его прямо в сердце!.. И не помогли ему тогда ни родные, ни знакомые, ни врачи, ни богатство его, — Сам Бог отвратился от грешника, и он умер лютою смертию!..

Что же знаменует притча сия?

Двор — это земная жизнь наша; змий — это миродержитель лукавый диавол; златица — греховное удовольствие или греховная похоть, ведущая человека к погибели. Яд змеиный — это грех, человека умерщвляющий, как говорит Апостол: «похоть заченши раждает грех, грех же содеян раждает смерть2 (Иак. 1; 15). За наше нерадение Бог сначала попускает умирать бессловесным животным, потом отнимает у них близких нам людей. Но мы не вразумляемся Божеским наказанием; лишь только пройдет горе, мы забываем его, и снова отдаемся любимым греховным привычкам, сегодня плачем и горюем, а завтра снова предаемся житейским суетам, как будто и умирать никогда не будем. Диавол прельщает нас благами мира сего как рыболов, забрасывая уду с приманкою; а мы с жадностью бросаемся на эти приманки, и попадаем к нему на удицу. Как нечистое животное, омывшись, возвращается снова в любимую им грязь, как злой, неисправимый разбойник, выпущенный из темницы на свободу, забывает об угрожавшей ему казни и принимается за прежние злодеяния, так и мы, грешные, когда постигнет нас искушение — каемся, а лишь только минует беда — снова принимаемся за свои прежние грехи и еще больше грешим... Оный неразумный человек придумывал себе всякие оправдания, копил богатство под предлогом милостыни, и каждый раз откладывал покаяние, как будто думал обмануть Самого Господа Бога: подобным образом поступает и каждый грешник, обманывая сам себя, обольщая свою совесть, лишь бы только не расставаться с любимым грехом... А Господь долготерпеливый все ждет от него покаяния, все отлагает наказание, пока наконец грешник дойдет до глубины зол; и тогда прогневанный Господь совершает над ним праведный суд Свой... Да избавит нас Христос Спаситель наш от такого ожесточения, и да явит нам Свое человеколюбие и милость здесь и в будущей жизни — во веки веков, аминь!

248. Завистник — человеконенавистник

Когда Господь пресладким Своим гласом изрек слово милосердия скорченной женщине: «жено, отпущена еси от недуга твоего»; тогда злой демон отскочил прочь и оставил свою добычу. Но тотчас же он, вместо прежней, нашел новую жертву для себя. Оставив женщину, он напал на старейшину, скорчил его душу, так что он не мог видеть благодеяний Христовых, научил его «сшивать злобу», составлять клевету и Законодателя называть законопреступником. Освободив женщину от согбения, диавол пронзил старейшину рожном зависти, заставил его бесноваться,, на Благодетеля хулу произносить, простой народ смущать и от истины отводить — от Христа Спасителя — к губителю диаволу, от света к тьме, от жизни к смерти. — «Шесть дний есть, в няже достоит делати», так начал говорить старейшина иудейского сонмища: «в тыя убо приходите целитися, а не в день субботний». О, исполненный всякой неправды! Зачем сатана наполнил сердце твое злым лукавством и душу твою — завистию? Зачем притворяешься и смертную снедь медом помазываешь? Не смеешь ты прямо говорить свою неправду превечной Правде, чтобы ночная тьма души твоей не рассеялась при сиянии Солнца? Скорбишь ты будто бы о том, что исцеление произошло в субботу, и этим хочешь помрачить свет благодеяний и чудес Христовых, не допускаешь недужных получать здравие, а напротив, отсылаешь на мучения к сатане создания Божий! — Но превечная Премудрость обличает зависть неблагодарного старейшины, называет его лицемером, ибо на языке у него хранение субботы, а в сердце — хула на Христа. И обличает его Господь примером бессловесного скота. «Лицемере! Кождо вас в субботу не отрешает ли своего вола или осла от яслий и вед напаяет?» Тем более надлежало сжалиться над человеком, для которого и скоты-то все созданы, и не только скоты, а вся видимая тварь. «Сию же дщерь Авраамлю сущу, юже сатана связа се осьмоенадесять лето», — как не разрешить в день субботний? Такова злоба сатаны: везде он правде противится, полезного не знает и сладкое горьким называет и добро — злом. Посему святой Иоанн Златоуст болящего недугом зависти называет "исчадием диавола". Завистник не только враждует на ближнего, но и свое собственное спасение презирает. Так Саул захотел лучше терпеть мучение от беса, нежели воздать должную честь Давиду, который врачевал его; знал он, что Давид прогоняет от него мучительного беса, а хотел погубить своего целителя, не желая слышать похвал ему. А пресладкий мой учитель, святой Иоанн Златоуст, говорит, что "завистник не взойдет на небо; но и прежде неба настоящая жизнь его — не жизнь: потому что не так моль изъедает одежды, не так червь точит дерево, как горячка зависти разъедает самые кости завистников и помрачает ум их". О, лютый недуг, недостойный даже сожаления! Завистник есть общий враг, ненавистник человеческой природы, оскорбитель членов Христовых, что может быть гнуснее его? Он неистовее сребролюбца, окаяннее беса. Сребролюбец радуется, когда сам что-нибудь приобретает для себя; а завистник тогда радуется, когда собрат его не получит чего-нибудь. Бес завидует людям, а бесам никогда не завидует. А ты, будучи человеком, человеку завидуешь и на родного своего восстаешь, — чего и бес не делает. Достоин ли ты сожаления? Какой дашь ответ? Ты скорбишь и терзаешься, когда видишь благоденствие брата твоего, между тем как тебе надлежало бы веселиться и радоваться. — Но есть другой род зависти, отличный от первого. Многие плачут с плачущими, но не радуются с радующимися; а напротив, когда другие радуются, — они плачут. Многие видя бедствующих, состраждут им; но как скоро увидят их успевающими в делах, — терзаются. Иные помогают охотно нищему соседу; а как скоро он обогатится, начинают ненавидеть и проклинать его. Такова сила зависти! Многие, совершив подвиги, помогая нищим, раздав имение — погубили труды свои завистию. Видя, что других хвалят, они тают и сохнут. Таков был и начальник сонмища. Видя чудеса Христовы и слыша Его учение, он должен был бы благодарить Бога и сказать: "Помиловал Бог людей Своих, не забыл создание Свое, посетил нас, немощи наши понес, болезни исцелил и от смерти избавил; явилась надежда наша, пришел Мессия — Христос научить нас полезному, возвестить путь спасения и избавить от мучительства диавола". А он, беснуясь завистию, подстрекаемый диаволом, изрыгает из уст своих хулу, называет Господа нарушителем закона. — О, завистник! Скем ведешь борьбу? Не с собратом своим, а с волею Божиею! Оставь же этот недуг, исцели самого себя от такой болезни. Как смеешь, питая зависть, просить у Бога прощения грехов своих? Зачем, вместе с диаволом, воюешь против ближнего? Но ты даже хуже диавола. От него можно остеречься; а ты «ходишь единомышлением», прикрываешься любовию, а втайне возжигаешь огонь. Но пойми же, что ты сам себя ввергаешь в этот огонь и страдаешь недугом тяжким и достойным насмешки; ты уподобился Каину братоубийце и старейшине иудейскому. Скажи мне: от чего ты бледнеешь, трепещешь, робеешь? Какая случилась с тобою беда? Та ли, что брат твой весел, в уважении? Но за это надлежало бы тебе благодарить Бога, давшего ему такое счастие, и радоваться, что сочлен твой так знатен и почтен. Неужели ты скорбишь о том, что Бог прославляется? Но иные скажут: не о том скорблю, что Бог прославляется; а о том, что брат мой величается и гордится. О, безумие! Зачем ты так худо рассуждаешь? Разве не знаешь, что чрез брата твоего прославляется Бог? Ты скажешь: "Я хотел бы, чтобы Бог славился чрез меня". Истинно, и Бог этого хочет, да ты не хочешь! Если бы ты хотел, то радовался бы славе брата и Бог чрез тебя прославлялся бы, потому что все тогда сказали бы: "Благословен Бог, имеющий таких рабов, которые чужды всякой зависти и радуются счастию друг друга!" Но слушай, я истину скажу тебе: если бы не только брат, но и враг твой делами своими прославлял Бога, то и врага своего ты должен бы полюбить как брата и друга; а ты друга своего считаешь за врага, потому что его хвалят, и Бог прославляется чрез него! — Может ли быть что-нибудь злее этой вражды ко Христу, — чтобы завидовать слуге Его? И потому, если бы кто творил даже чудеса, сохранил девство, соблюдал строгий пост, спал на голой земле и уподобился Ангелам, — но если он страдает недугом зависти, то будет всех преступнее, — и прелюбодея, и блудника, и разбойника, и раскопателя гробов. Поясню вам это примером. Скажите мне: если бы кто, взяв в руки огонь и заступ, стал поджигать и разрушать этот храм, подкапывать престол, то все, предстоящие здесь, не забросали ли бы такого камнями, как нечестивца и беззаконника? А ежели кто принесет сюда пламень, более губительный, чем чувственный огонь, — разумею зависть, которая не каменные стены разоряет, не золотой престол подкапывает, но разрушает и губит то, что дороже стен и золота, — то такой человек стоит ли прощения? Ты умышляешь зло на овец Христовых, — на овец, за которых Христос пролил кровь Свою, и нам повелел все делать по Его примеру и терпеть. Чему уподоблю завистливое сердце? Какой ехидине? Какому аспиду? Какому червю? Какому ядовитому насекомому? Ничего нет нечестивее, ничего нет злее завистливого сердца. Зависть, зависть превратила (разрушила) Церкви, породила ереси, вооружила братнюю руку, попрала законы природы, отверзла двери смерти...Ты завидуешь славе брата, но он, если благоразумен, делается от этого еще славнее, а ты собираешь себе еще большее зло. Братья Иосифа завидовали ему, а потом предстали пред ним в трепете и ужасе. Аарона злословили завистники, а Бог еще больше прославил его, произрастив цвет и плод из его сухого жезла (Числ., гл. 16 и 17). Иову завидовал диавол, но тем только увеличил его славу. Саул завидовал Давиду, но бедственно скончался, а Давид воцарился со славою. Зачем же ты угрызаешься завистию? Зачем поднимаешь меч на самого себя? Зачем подвергаешь себя осуждению наравне с иудеями — богоубийцами? — Зная все это, возлюбленные, убежим от недуга зависти; не только убежим сами, но и других остережем от этой страсти. Будем просить и человеколюбца Бога, чтобы освободил и нас и ближних наших от этой болезни. Аминь.

(Из древней рукописи "Статир")

249. Преславное таинство Христова воплощения.

Таинство странное и поистине изумительное представляет мне торжество настоящего праздника! Слышу раздающиеся пения пастырей, которых звуки с пустынных полей возносятся к небу и смешиваются с хорами Ангельскими: Ангелы и Архангелы, Херувимы и Серафимы в радостных песнях прославляют Господа, и святая радость одушевляет их в сей день, в который Божество соединилось с человечеством. О, день высокого смотрения (воплощения)! О, день неизреченной благости! Бог, сущий превыше небес, нисходит даже до нашего ничтожества, а человек, столь глубоко низринувшийся чрез свое падение, возвышается даже до небес! Ныне Вифлеем есть истинный образ неба, не того, которое украшают звезды и освещают лучи солнца, но того, которое оглашают своим пением хоры Ангелов и где сияет вечное Солнце правды — Христос Бог наш. Не вопрошай меня: как совершилось это чудо? Ибо там, где повелевает Бог, природа только повинуется. Он восхотел и — возмог, пришел и спас нас! Все послушно воле Божией и — Сущий от вечности ныне воплощается! Изумленный величием таинства я трепещу и не знаю, как и на чем остановить мысль мою! Что сказать мне? К какому прибегнуть слову? Я вижу и Ту, Которая носила в недрах Своих Бога и Отроча, рожденное от Нее, но взор мой не постигает того, как совершилось это рождество: ибо, как я сказал, здесь побежден чин естества, и общий порядок изменен. Что Дева родила ныне — знаю, что Она родила Бога — верую; а образ рождения научился я чтить молчанием и не получил правила исследовать оное разумом. Ныне Ветхий денми соделался Младенцем; Сидящий на престоле высоком и превознесенном — во яслех полагается; неприкосновенный, простой и бестелесный — осязается руками человеческими; разрешающий узы греха связуется пеленами. Приемлет мое тело, чтобы меня сделать причастником Своей славы, и чтобы приявши мою плоть, даровать мне Свой Дух. Так, Он приемлет мою плоть, чтобы меня освятить, и дарует мне Своего Духа, чтобы меня спасти... Приидите же, вкупе все прославим святое торжество настоящего праздника: ибо ныне сокрушено иго древнего рабства, повержены в смятение демоны, разрушена смерть, отверст рай, уничтожена клятва, побежден грех, явилась истина для обитания между человеками и слово Божие начало быстро разливаться по миру. Небесная жизнь перенесена на землю: Ангелы дружески обращаются с людьми и люди бестрепетно собеседуют Ангелам, ибо Сам Бог явился на земле, а человек возвышен на небо. Все ныне сближено, все соединено: Бог соделался человеком, не преставая являть в Себе Бога; ясли вместили Того, Которого не может вмещать небо. Даяй пищу всякой плоти питается млеком Матери-Девы; Отец будущего века носится руками Девы, и почивает у персей Ее. — О! какая картина представляется здесь моему взору! Бедный древодел, ясли, Отроча новорожденное, пелены, беспомощная Мать, не имеющая самых необходимых вещей: — везде признаки крайнего убожества! Но сколько богатства в недрах этой бедности! — Только из любви к нам так обнищал Всеблаженный! Но из среды этих яслей Он потрясает вселенную; покрытый пеленами, Он расторгает узы греха. Еще язык Его едва провещавает невнятные звуки, но Он уже наставляет волхвов, — уже обращает их к вере в Себя! Ему, Который невозможное соделал возможным, Христу Господу воздадим славу купно со Отцем и Святым Духом. Аминь.

(Выписка из творений святителя Иоанна Златоуста)

Не унывай даже и ты, брат согрешающий!

«Иже в вертепе родивыйся и в яслех возлегий нашего ради спасения Христос, истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере и всех святых помилует и спасет нас».

Слушатели благочестивые! Как же мы спасемся, как же нас помилует Господь? Мы все грешим, все оскорбляем Бога... После всякого греха и проступка мы раскаиваемся, скорбим, сокрушаемся, но едва только совесть успокоится, как опять принимаемся за то же, за те же грехи. — И сколько раз мы давали обещание всячески хранить себя от грехов, и не сдерживали его! Как же мы спасемся, как же Господь нас помилует? — Не унывай: спасет и помилует тебя Господь. Ты плачешь о грехах своих, сокрушаешься, скорбишь, что оскорбляешь Бога своими грехами: плачь больше, сокрушайся сильнее, но не унывай, а на Господа надейся и к Нему прибегай. Он для того и в мир пришел, чтобы спасти грешников. Грешников пришел Господь спасти. Что же тебе унывать, грешник? Ты первый из грешников: тебя первого Господь и спасет! Только не переставай плакать, не откладывай каяться во грехах своих. Тотчас, в ту же минуту, как согрешишь в чем, к Богу с раскаянием, со слезами обратись. Если согрешишь опять, опять кайся, прибегай к Нему. И если после этого согрешишь: опять к Нему же со слезами, с раскаянием. Долго ли же так? До того времени, когда ты от всего сердца, от всей души скажешь Господу: Господи, мне невозможно спастись без Твоей помощи, без Твоего помилования; Ты — мое спасение, Ты — мой Бог, Ты — мое радование. — Господь, когда увидит, что ты, при всем желании сохранить себя от грехов, все не можешь не грешить, грешишь и все раскаиваешься; поспешит к тебе тотчас на помощь. И мать, пока дитя ее, падая несколько раз, не плачет или не больно плачет, не торопится к нему; а как скоро дитя упадет и сильно заплачет, она тотчас к нему бежит. Так и Господь наш Иисус Христос не тотчас спешит нам на помощь, когда впадем в грех; но когда мы горько восплачем о грехах наших. — Не унывай же, слушатель благочестивый: Господь помилует и спасет тебя, молитвами пречистой Своей Матери и всех святых, помилует и спасет. Аминь.