Но дойду ли я до последних мытарств? Не буду ли удержан и в бездну повержен еще на первых мытарствах? Увижу ли врата райские? Или еще близ земли поразит меня, грешного, грозный приговор Господа: «да возмется нечестивый и да не узрит славы Господни!» Содрогаюсь, помышляя, что бывали примеры, когда попущением Божиим злые демоны исторгали душу грешную прямо из тела и влекли ее во дно адово... Кто знает, не принадлежу ли я к числу таких несчастных грешников? Кто знает все нечистоты души своей? «Кто чист от греховой скверны, аще и един день жития его будет на земли?» У вы мне, грешному! «В беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя! Беззакония моя превзыдоша главу мою», бездна последняя грехов обыде мя, «яко бремя тяжкое отяготеша на мне», и исчезает дух мой... «И аще праведник едва спасается, аз же нечестивый и грешный где явлюся?» Аще и «во Ангелах Своих Бог нечто стропотно усмотре» — то чего ожидать мне? «Господи, не вниди убо в суд с рабом Твоим», с сыном рабыни Твоея! «Нищ и убог есмь аз: не отвержи мене от лица Твоего! У Тебе очищение есть», на Тебя упование мое, «Бог мой ecu Ты, и не постыжуся!»

457. На русском месте горы Елеонской

На западном склоне горы Елеонской, близ того места, где, по преданию, Господь наш Иисус Христос научил Апостолов Своей Божественной молитве «Отче наш», теперь красуется величественный пятиглавный русский храм в честь святой равноапостольной Марии Магдалины. Он построен на средства благочестивейшего нашего Государя Императора Александра Александровича и его августейших братьев — Великих князей в память в Бозе почившей их благочестивейшей матери, Государыни Императрицы Марии Александровны. Освящение храма (1 октября 1888 г.) совершал сам блаженнейший патриарх Иерусалимский Никодим. На торжество прибыли из России их императорские высочества Великие князья Сергий и Павел Александровичи с Великой княгиней Елизаветой Феодоровной.

Прекрасный вид открывается отсюда на весь Иерусалим, и предание говорит, что на этом месте Спаситель изрек Свое Божественное пророчество о разорении Иерусалима, о кончине мира и о Страшном Суде. Поучительно для паломника, пришедшего издалека, на этом месте раскрыть Святое Евангелие и прочитать в виду Иерусалима сии поразительные пророчества Христовы. «Седящу Ему на горе Елеонстей, — повествует святой евангелист Матфей, приступиша к Нему ученицы наедине, глаголюще: рцы нам, когда сия будут; и что есть знамение Твоего пришествия, и кончины века?» (Мф. 24; 3). Видно, Апостолам глубоко запало в душу только что сказанное им в Иерусалимском храме слово Христово: «Аминь глаголю вам, не имать остати зде камень на камени, иже не разорится» (Мф. 24; 2). Жаль им было этого великолепного храма, который возвышался пред ними как гора из белого мрамора, богато украшенный по крыше, по карнизам и дверям — золотом и серебром. Им казалось, что эта святыня будет существовать до скончания мира, и вот они слышат из уст своего Божественного Учителя, что от этого величественного храма, от этого прекрасного города не останется камня на камне! Может ли это быть? Когда это будет? Отвечая на этот вопрос, Господь раскрывает пред ними судьбу, ожидающую Иерусалим, а потом — и весь мир... Эта пророческая беседа Спасителя заключается в 24 и 25 главах Евангелия от Матфея, в 13 главе Евангелия от Марка и в 21 главе Евангелия от Луки. Как всеведущий Владыка мира, Он предсказывает подробно грядущие бедствия, говорит о будущем так ясно, как бы говорил о событиях прошедших. И с какою поразительною точностью сбылись эти пророчества на Иерусалиме и на всем народе иудейском! «Будет бо тогда, — говорил Господь, — будет скорбь велия, яковаже не была от начала мира доселе, ниже имать бытии» (Мф. 24; 21).

И действительно, что за ужасные скорби постигли богоотступный народ спустя 36 лет после Вознесения Христова! Сердце содрогается, когда читаешь описание войны иудейской, написанное не христианином, а иудеем же, Иосифом Флавием, которому не было нужды преувеличивать бедствия своего народа. "Все несчастия от начала мира, — говорит он, — были ничто, сравнительно с теми, какие обрушились на иудеев". Во время осады погибло более миллиона иудеев; из них великое множество было распято на крестах, и римские солдаты до того были ожесточены против иудеев, что ради зверской потехи пригвождали одного иудея к другому. Не доставало места, где ставить кресты... Во время осады Иерусалима жители употребляли в пищу то, к чему не хотели прикасаться даже самые неразборчивые на пищу животные. Одна женщина, доведенная до отчаяния, убила и съела собственное свое дитя! Ворвавшись в город, римские солдаты убивали всякого встречного и жгли все, что им попадалось на пути; они находили дома, полные трупами умерших от голода; кровь лилась рекою, и от нее во многих местах погасало даже пламя пожара. Так исполнилась на иудейском народе клятва, им же самим на себя произнесенная: «Кровь Его — Кровь Христова — на нас и на чадех наших!» Но народ иудейский, призывая на свою преступную голову эту страшную клятву, конечно, не думал, что она обратится на него с такой ужасной силой, а всеведущий Господь знал это и еще раньше, в день Своего торжественного входа в Иерусалим, почти на этом же спуске с горы Елеонской оплакал горькую судьбу несчастного города: «И яко приближися, видев град, плакася о нем, Глаголя: яко аще бы разумел и ты (о, если бы ты уразумел), в день сей твой (хотя бы теперь), еже к смирению твоему (что служит к миру твоему): ныне же скрыся (сокрыто сие) от очию твоею. Яко приидут дние на тя, и обложат врази твои острог о тебе (окопают тебя), и обыдут тя, и обымут тя отвсюду. И разбиют тя и чада твоя в тебе,... понеже не разумел ecu времене посещения твоего»(Лк. 19; 41-44).

Но все эти бедствия, постигшие Иерусалим, служат только преобразованием бедствий, грядущих на всю вселенную. Слово Христово о судьбе Иерусалима сбылось во всей точности. Также точно сбудется Его непреложное слово и о кончине мира. Голод, мор, землетрясение, явление антихриста, неслыханные утеснения, затмения солнца и луны, падение звезд — вот грозные предвестники кончины мира, с наступлением которых люди будут изнывать от страха! Тогда явится знамение Сына Человеческого, то есть Крест Христов явится на небе, и как молния, мгновенно пролетающая от востока до запада, явится и Сам Господь наш, Судия праведный, грядущий на облаках небесных, со славою и силою многою... И восплачутся тогда все племена земные от страха Суда Божия. И пошлет Господь Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут они всех людей, от Адама до последнего земнородного, со всех стран, от края до края... И сядет Он на Престоле славы Своей, и поставит добрых — одесную Себя, а злых — ошуюю, и возгремит тогда приговор Его неизменный на веки вечные!

"Читая все сие подробно во Святом Евангелии, — говорит один путешественник, — и сидя на том самом месте, где изречены Господом все сии предсказания, невольно чувствуешь трепет, тайную тревогу и смотришь вокруг: уж не появились ли на небе и на земле эти грозные знамения, ибо, по слову Самого Христа, небо и земля прейдут, а Его слово не прейдет, не останется без исполнения никогда!" Но когда же все сие будет? Этот вопрос предлагали Господу и Его ученики — Апостолы, и Он отвечал им: «О дни же том и часе никтоже весть, ни Ангели небеснии, токмо Отец Мой един» (Мф. 24; 36). Если же и Ангелы не знают, то тем более не должны испытывать люди. «Несть ваше — не ваше дело —разумети времена и лета, яже Отец положи во своей власти» (Деян. 1; 7), —сказал Господь Апостолам при своем Вознесении. Ваше дело — быть всегда готовыми к встрече сих великих событий. «Блюдите, да никтоже вас прелстит «(Мф. 24; 4), — берегитесь, чтобы кто не отклонил вас от истинной веры во Христа. «Бдите — (бодрствуйте), ибо не ведаете когда Господь ваш приидет. Будите готови: яко, в оньже час не мните, Сын Человеческий придет» (Мф. 28; 44). И чтобы научить нас осторожности, Господь тут же рассказывает притчи о рабах, ожидающих господина своего, о десяти девах, о приемших таланты, и, наконец, предостерегает: «внемлите же себе (смотрите за собою), да не когда отягчают сердца ваша объядением и пьянством и печалми житейскими, найдет на выи внезапу — (вдруг, неожиданно) — день той... Бдите убо (бодрствуйте) на всяко время молящееся» (Лк. 21; 34, 36). «Сия глаголя возгласи: имеяй уши слышати, да слышит» (Мф. 25; 30).

458. Причастникам – пред Святым Причащением

Братие, христиане! Я нарочно выхожу сказать несколько слов вам, именно тем из вас, кои ныне готовились приступить ко Святым Таинам Христовым. Вот Господь сподобил вас еще раз встретить день Святого Причащения; но пред вами еще целая обедня, еще час, который нужно провести как можно достойнее. Побеседуем же теперь, братие, как бы это сделать.

Знаете ли вы, возлюбленные, что причащающийся Тела и Крови Христовой «должен быть чище солнечного луча», как учит святитель Златоуст? А таковы ли мы, грешные?! Итак, что же нам делать? Будем, други, молиться и каяться до самой минуты Причащения: «Боже, милостив буди нам, грешным!» Смири свою душу пред Богом, всякий человек, — и Он Своею благодатию восполнит недостающее. Вы исповедовались, но разве на исповеди все сказано? То-то и горе наше, что мы не вполне очищаем свою душу! Слушайте же: если за обедней кто-нибудь из вас вспомнит, что он не совсем по-христиански приготовился, например, забыл с кем-либо далеким примириться, не отдал чужой вещи, оклеветал, огорчил, осмеял кого-нибудь напрасно, неблагоговейно теперь стоял в церкви —

Моли Господа всем сердцем, чтобы Он сподобил тебя принять Святые Таины, — и с верою и смирением ожидай великой минуты Причащения. А с грехом, нарочно утаенным на исповеди, не смей и подходить, иначе Святое Причастие будет тебе не во спасение, а в тяжкое осуждение, и Господь непременно накажет тебя рано или поздно. Лучше отложи Причащение до завтра, дополни свою исповедь — и тогда приступай к Пречистым Таинам.

Далее. В некоторых местах есть добрый обычай, что во время причастного стиха говельщики подходят к святым иконам, прикладываются и потом, положа три поклона пред алтарем, кланяются до земли обоим ликам и всем предстоящим в храме. Вы понимаете, что этими поклонами они молча испрашивают себе прощения. Зачем же так открыто? Почему не наедине? Могло случиться, что кто-нибудь из них обидел кого-либо неведомо, невзначай, мимолетным словом, а тот, не показавши виду, мог затаить в себе вражду. Бывает это. Так вот, чтобы в полном душевном спокойствии приступить к Святым Таинам, они кланяются на все стороны, прося прощения своим грехам невольным и неведомым. И конечно, каждый тронется пред этим смирением и простит брата в своем сердце! Глядя на это, и вы умиляетесь, и тут же подражаете этому обычаю. Что ж, дело хорошее. И у вас могут быть какие-нибудь люди, недовольные вами. Вспомните о них в эти минуты и, кланяясь на все стороны, представьте себе, что вы стоит пред ними и просите у них прощения. Господь примет эту вашу просьбу; Ангел хранитель обрадуется вашему смирению и заочно расположит к вам сердце того, кто на вас гневается. Но некоторые из вас при этих поклонах крестятся. Это зачем? Ведь вы тогда кланяетесь не Богу, а людям. Как же пред ними креститься?! Не делайте этого.

Потом. Вы, конечно, знаете, что самые важные минуты за обедней те, когда поют "Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимтися, Боже наш". В эти минуты на Престоле силою Святаго Духа Честные Дары становятся истинным Телом Господа и честною Кровью Его. Берегите эти минуты во всякую обедню, а тем более теперь, когда готовитесь приобщиться, молитесь с особенною силою, преклоняя колена, чтобы Господь ниспослал Святаго Духа и на вас самих.

Затем после «Достойно есть», когда священник в алтаре поминает живых и усопших, и на клиросе поют "И всех и вся", — вспомните в эту минуту и вы своих близких, помяните пред Господом имена их, помяните особенно тех, с кем нет у вас мира, научите этому и своих близких. Тогда вы и в разлуке с ними будете им полезны, и друг друга будете вспоминать пред Господом почти в одно время, и Господь тогда вас скорее услышит за любовь вашу друг к другу. — Наконец, подходя к Святым Таинам, не спешите, не опережайте друг друга, Бога ради — не теснитесь, не толкайтесь, не кладите земных поклонов прямо пред Чашею — их нужно раньше полагать, слагайте руки на груди крестообразно, сказывайте диакону свое имя, открывайте уста, приклоняйтесь главою так, чтобы священник мог свободно преподать вам Частицу Святынь великих. А то иной старается, как бы ему прежде прочих причаститься. Бедный! он и в эти минуты гордо думает о себе, а не Господе смиренном! А иного из вас Бог одарил ростом немалым, а он и головы не клонит перед Чашею, и священник с опасением поднимает руку, чтобы бережно подать ему Святые Таины. Долго ли уронить частицу или каплю? Сохрани Боже!