Мысль об ином игумене лично для смиренного Сергия, конечно, была приятна, он готов был сделаться последним послушником у кого бы то ни было, лишь бы самому не быть начальником. Но любовь к ближнему требовала на сей раз забыть себя и думать о пользе братии, а духовный опыт указывал опасность, что новый, чуждый по духу обители игумен задумает вводить новые порядки, что эти порядки могут смутить братию, а отсюда может возникнуть немало искушений для новой обители. Посему преподобный сказал братии: "Идите пока с Богом каждый в свою келлию, лучше помолимся все поусерднее Господу Богу, чтобы Он Сам открыл нам волю Свою, и тогда увидим, что делать".

Братия послушалась и разошлась. Прошло несколько дней и старцы опять пришли к преподобному, опять стали умолять его о том же. Тронутый до глубины души такой любовию братии, преподобный открыл пред ним все свое сердце: он говорил им о своем недостоинстве, всячески упрашивал и умолял не принуждать к принятию священного сана и игуменства. "Простите меня, отцы мои и господие, — говорил он, — кто я, грешный, чтобы быть мне иереем Божиим? Как дерзну я на такое служение, пред которым со страхом и трепетом преклоняются и самые Ангелы? Нет, это выше меры моей, отцы мои. Я еще и не начинал жить по-монашески: как же я осмелюсь коснуться святыни Божией? Вот мое дело: плакать о грехах моих, чтобы вашими же святыми молитвами спасти свою душу". Сказал сие преподобный и ушел в свою келлию...

Тогда сподвижники его поняли, что им не склонить его кротким словом сыновней любви. И вот, они приступают к своему любимому авве уже не со слезами только, но и с горьким словом упрека и даже угрозы: "Мы не желаем, отче, спорить с тобою, но если уж ты не хочешь пещись о душах наших и быть нашим пастырем, то мы все принуждены будем оставить это место. Мы уйдем от храма Святой Троицы и будем блуждать как овцы без пастыря, а ты отдашь за нас ответ нелицеприятному Судии — Богу!" Наконец, братолюбие победило. "Желаю, — сказал преподобный, — лучше учиться, нежели учить; лучше повиноваться, нежели начальствовать, но боюсь Суда Божия. Не знаю, что угодно Богу, святая воля Господня да будет!" — Это значило, что он больше спорить не будет, и предает все дело в волю Божию.

"Какая прекрасная распря! — замечает святитель Филарет Московский, — распря едва ли не превосходнейшая, нежели самое согласие. Здесь смирение старшего сражается с любовию младших, — единственная брань, в которой ни одна сторона не теряет, а обе приобретают в каждом сражении! Как благополучны были бы общества, если бы члены их также препирались между собою за сохранение подчиненности, а не за домогательство власти!" — "В мирских обществах, — говорит святитель Филарет Черниговский, — люди сражаются друг с другом за власть, и чрез то производят расстройство в делах, расстройство в сердцах и губят себя и других жаждою власти. А тут — все совершенно обратно: как благотворен закон Твой, Господи!"

"Отцы и братия, — сказал преподобный Сергий своим сотрудникам в подвиге пустынном, — не хочу более прекословить вам, но не нам решать это дело. Пусть решит его святитель, пойдем к нему". Московского первосвятителя митрополита Алексия тогда не было в России: в 1354 году он путешествовал в Царьград по делам церковным, а управление делами митрополии на время своего отсутствия поручил Волынскому епископу Афанасию, который жил в Переяславле Залесском. Туда и отправился преподобный, взяв с собой двух старейших братий. Рано утром, пред самой литургией, явился преподобный к святителю. Он пал к ногам его и просил благословения. Епископ спросил его, кто он и откуда? — "Грешный инок Сергий — мое имя", — смиренно отвечал пришедший. Имя Сергия давно было известно Афанасию, и он был рад видеть у себя такого гостя. С отеческой любовию он принял его и долго беседовал о спасении души. В заключение сей беседы гость смиренно поклонился хозяину и стал просить у него игумена для своей обители.

"Сын и брат мой, — отвечал ему святитель Божий, — Апостол говорит: никто же сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон (Евр. 5; 4). А тебя Господь воззвал от чрева матери твоей. Посему ты и будь отныне отцом и игуменом для братии, которую ты же собрал в новой обители Живоначальныя Троицы!"

Подвижник стал было отклонять от себя это назначение, ссылаясь на свое недостоинство, но блаженный пастырь внушительно остановил его, сказав: "Возлюбленный, ты все стяжал, а послушания не имеешь", — и сим словом обезоружил смиренного Сергия, который с покорностью на это отвечал: "Как Господу Богу угодно, так и пусть будет. Благословен Господь во веки!" — И все присутствовавшие при этом единодушно сказали: "Аминь".

Тогда святитель со всеми священнослужителями пошел в церковь, взяв с собой и преподобного. Там он облачился во все священные одежды, велел Сергию гласно произнести Символ веры и поставил его во иподиакона. Началась Божественная литургия, и Сергий был произведен во иеродиакона, а на другой день облечен и благодатью священства. Святитель распорядился, чтобы новоблагодатный иеромонах Сергий на следующий день один совершил Божественную литургию. Нужно ли говорить, с каким сердечным умилением впервые приносил преподобный Сергий безкровную жертву собственными руками? Он весь был исполнен благоговейного страха и весь сиял неземной радостью...

По окончании литургии святитель Афанасий произнес над ним молитвы, совершающие его поставление во игумена, пригласил нового игумена в свои келлии, долго беседовал с ним и, благословив, отпустил с миром. И пошел он, новопосвященный игумен, облеченный теперь свыше благодатью и властью иерейской, в свою родную обитель, чтобы прилагать там труды к трудам, и, восходя на небо по лествице христоподражательного смирения, вести туда же за собой и всех присных учеников своих.

682. Пророчество Богоматери о Самой Себе («Отныне ублажат Мя вcи роди» (Лк. 1; 48))

Так сказала Пресвятая Дева Мария, когда праведная Елисавета при встрече с Ней, исполнившись Духа Святаго, назвала Ее Матерью Господа. Не от собственного разума и сердца возникла в смиренной Марии такая мысль о будущей Ее всемирной славе. Прославляя Господа, прославляющего Ее, Она говорит только о своем смирении, видит Себя только рабой Его: призре на смирение рабы Своея. При таком глубоком чувстве смирения могла ли Она помышлять о будущей славе Своей? Воистину, Дух Святый, приосенивший Ее со времени зачатия Ею Сына Божия, открыл Ей будущее, и вот Она, по Его внушению, изрекает пророчество о том, что ожидает Ее в Церкви Христовой. Если же так, если по вдохновению Духа Божия сказала Она: Отныне ублажат Мя вcи роди, то чью волю исполняют все, ублажающие Пресвятую Деву Марию? — Конечно, волю Духа Божия. Кому не повинуются те, которые отрекаются почитать Пресвятую Богородицу? — Не повинуются Духу Божию.

Да, если еврей не ублажает Матери Господа моего, — это понятно, он не верует в Евангелие, он не знает Духа Святаго, глаголавшего в Евангелии. Но если христианин не чтит Благословенной, — не знаю, как назвать его. Грустно, больно, тяжело видеть такого христианина!

«Отныне ублажат Мя вcи роди». Кого ублажат? — «Ту, из Неяже родися Иисус», глаголемый Христос (Мф. 1; 16). Иисус — не простой человек, но Богочеловек. Во утробе Девы Марии человечество чистое, безгрешное соединилось с Божеством истинным. Господь с Тобою, — сказал Ангел Марии. Господь с Тобою не только Своею благодатью, но и совершенным в Тебе вочеловечением. Велия есть благочестия тайна:

«Бог явися во плоти» (1 Тим. 3; 16). Нет и нельзя представить себе выше той чести, какой удостоилась Она — Матерь Богочеловека. Единородный, Предвечный, Единосущный Сын Превечного Бога Отца приял во чреве Марии человеческое естество. Непостижимо снисхождение Сына Божия! Чудно, несравненно величие Девы Марии! Истинно — Она честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим!