Профессор А.П. Голубцов высказывал предположение: «Это буквенное значение слова ICHTHYS было рано подмечено христианскими экзегетами, и, вероятно, в Александрии — этом центре аллегорического толкования — впервые был и поставлен на вид таинственный смысл этого знаменитого слова» (Из чтений по церковной археологии и литургике. Спб., 1995. С. 156). Однако надо определенно сказать: не одно только наблюдение над буквенным совпадением привело к тому, что у христиан первенствующей Церкви рыба стала символом Иисуса Христа. Сознание древних учеников Божественного Спасителя, несомненно, находило опору для такого понимания в святом Евангелии. Господь говорит: Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7: 9–11). Символика ясна и выразительна: рыба указывает на Христа, а змия — на диавола. При насыщении более четырех тысяч человек Господь творит чудо умножения хлеба и рыбы: И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам Своим, а ученики народу. И ели все и насытились (Мф. 15: 36–37). При другом чуде насыщения народа было пять хлебов и две рыбы (см.: Мф. 14: 17–21). Об евхаристическом понимании первого и второго насыщения свидетельствует изображение, сделанное на стене одной из римских катакомб святого Каллиста: плывущая рыба держит на спине плетеную корзину с пятью хлебами и стеклянным сосудом с красным вином под ними.

Древние христианские писатели не ограничивались символическим сравнением Иисуса Христа с рыбой. Они распространяли это сравнение и на последователей Спасителя. Так, Тертуллиан писал: «Животворно таинство нашей воды, ибо, смыв ею грехи вчерашней слепоты, мы освобождаемся для жизни вечной! <…> Мы же, рыбки, вслед за «рыбой» (ICHTHYS) нашей Иисусом Христом, рождаемся в воде, сохраняем жизнь не иначе, как оставаясь в воде» (О крещении. 1.1). Климент Александрийский в «Гимне Христу Спасителю» также сравнивает последователей Иисуса Христа с рыбками:

Жизни Радость вечная,

Смертного рода

Спаситель, Иисусе,

Пастырь, Пахарь,

Кормило, Узда,

Крыло небесное святого стада!

Ловец человеков,

Спасаемых

Из моря нечестия!

Рыб чистых

Из волны враждебной

к сладостной жизни уловляющий!

Веди нас, овец

Пастырь разумных!»

(Педагог. Заключение)

Распространяются ли канонические препятствия и на принятие диаконского сана, при пострижении в чтецы и иподиаконы?

священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря  

Канонические правила (Апостольские, 17; VI Вселенского собора, 3; св. Василия Великого, 12) имеют ввиду, прежде всего, рукоположение в священнослужителей (диакона, священника, епископа). Понятие священный чин в древности включал и тех, кого мы называем теперь церковнослужителей. Поэтому если придерживаться формальной стороны правила, то для пострижение в чтецы и иподиаконы существующие правила имеют силу. Однако реально большинство церковнослужителей годами и десятилетиями исполняют свои обязанности без специального посвящения. В чтецы обычно постригают перед окончанием Духовной семинарии, а в иподиаконы во время Литургии, перед рукоположением в диакона. В виду желания принять пострижение в чтеца или иподиакона можно обратиться за решением этого вопроса к правящему архиерею.