Диакон
И поэтому и могу я еще надеяться на то, что 1917 год не повторится. Потому что тогда и Церковь и народ были достаточно сильны, чтобы вынести те удары и не умереть ни духовно, ни социально. Сейчас такого запаса сил в России уже нет. И потому еще одна гражданская война приведет просто к исчезновению народа. Зная же, что Бог не возлагает на человека крест, который был бы ему не по силам, и зная немощь наших сегодняшних сил – я надеюсь на то, что повторения былых катастроф в России не будет.
У политиков свои планы и расчеты. Но в Коломенском, в бывшем царском поместье, и поныне теплятся лампада и молитва перед ликом единственной Самодержицы Российской.
Родительская суббота
Одно из самых тягостных зрелищ на свете – поминки, совершаемые атеистами.
Вот все пришли домой от свежей могилы. Встает старший, поднимает рюмку...
И вот в этот момент все просто физически ощущают, что они что-то могут и должны сделать для того, с кем только что они простились.
Молитва об ушедших – это потребность сердца, а не требование церковной дисциплины. Сердце требует: помолись!!!
А рассудок, покалеченный еще школьными уроками безбожия, говорит: «Незачем, молиться, некому и не о ком – небеса полны разве что радиоволнами, а от того человека, с которым мы жили еще три дня назад, не осталось уже ничего, кроме того безобразия, которое мы только что засыпали землею». И на лицах людей отражается эта внутренняя сшибка. И звучат столь ненужные слова: «Покойный был хорошим семьянином и общественным работником»...
Нас не было – нас не будет.
Так не есть ли человек, чья жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия, не более чем «покойник в отпуске»?..
Я умру, а мир останется полным, как новехонькое яйцо. Борис Чичибабин однажды дал безжалостно-точное определение смерти, какой она предстает неверующему человеку: «Лишь мясо – в яму».
Как мало в жизни светлых дней,
Как черных много!
Я не могу любить людей,
Распявших Бога!
Да смерть – и та! – нейдет им впрок
Лишь мясо в яму,
Кто небо нежное обрек
Алчбе и сраму.
Что люди выносят с кладбища? Что сам ушедший смог обрести в опыте своего умирания? Сможет ли человек увидеть смысл в последнем событии своей земной жизни – в смерти? Или и смерть – «не в прок»? Если человек перейдет границу времени в раздражении и злости, в попытке свести счеты с Судьбой, – в Вечности запечатлеется именно такой его лик...
Поэтому-то и страшно, что, по мысли Мераба Мамардашвили, «миллионы людей не просто умерли, а умерли не своей смертью, то есть такой, из которой никакого смысла для жизни извлечь нельзя и научиться ничему нельзя».