Богообразна и человеческая свобода. «Как Бог свободен, так свободен и ты, и если захочет человек, делается сыном Божиим или сыном погибели», – говорит, например, преподобный Макарий Великий.

«Если захочет»... Эта «нерешительность» может привести к тому, что человек свою богообразность сможет использовать самоубийственным (и, как покажет дальнейший ход событий – даже богоубийственным образом). Ведь даже любовь может быть извращена. Изначально возможен выбор: либо любить себя больше, чем Бога, либо любить Бога больше, чем себя. Из нашей повседневной жизни мы знаем, что любовь матери к своему ребенку может сделать ее несправедливой к другому, любовь к своей стране или классу заслонить общечеловеческие нормы и требования. Наконец, любить можно даже грех и зло (достаточно вспомнить карамазовское «сладострастие»). Разум может быть успешно применен для обдумывания преступления и для борьбы с добром. Свобода же склонна ставить бесконечные эксперименты на тему «все позволено».

Но если человек избирает путь только праведного использования своего «имения», когда он, подобно Богу, противостоит греху и возращает добро , тогда человек становится подобием Божием, «преподобным».

Человек воспринимается Православием как икона, в силу ряда обстоятельств потускневшая и закопченная, но при реставрации почти режущая глаз своей гениальностью. «Сотри случайные черты» – и ты увидишь в человеке икону. Это удается тем людям, которых Церковь назвала «преподобными». И стяжаемое ими в личном подвиге подобие с очевидностью показывает, что каждый человек в своей последней глубине есть образ Божий.

Образ – это возможность уподобления Богу. Это не уже наличное причастие к Божественной жизни, а лишь стремление к Нему. Христианство исходит из фиксации пропасти между человеком и Богом. Человек не есть Бог, не есть Абсолют, в человеке нет «искорки Божества» или «частицы Божества». Но в человеке есть стремление к Богу.

Образ – это и есть само стремление стать подобием Бога. Святитель Василий Великий однажды сказал, что человек – это животное, получившее повеление стать богом. Потому подобие Бога в человеке – это насколько виден Бог в человеке. То, что являет образ.

Итак, человеческая жизнь – возрастание из образа в подобие. «Я сотворил, говорит Господь, прекрасное тело; даю тебе власть сделать нечто лучшее: создай прекрасную душу» – так это выражает святитель Иоанн Златоуст.

Как же Бог творит человеческое тело? «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2,7).

У Библии есть свой язык, чтобы кратко передать то, для пересказа чего нам требуются страницы. «Мир сотворен словом Творца», – говорит Писание. Но о человеке добавляет: он сотворен руками Творца: «руки Твои сотворили меня и устроили меня» (Пс. 118,73). Какие «руки» у Небесного Отца? – Логос (Слово) и Дух: «Ты не один сотворил меня, сотворила меня не одна только рука Твоя, которою является Единородный Сын Твой. Руки Твои сотворили меня, то есть Слово и Дух. Премудрость Слова создала меня, разум Духа сотворил меня» (святитель Иоанн Златоуст).

Творение человека происходит как бы в два этапа: сначала создается из «земли» тело, а затем в него вдыхается дух.

Что здесь имеется в виду под «землей» – открыто для разных пониманий. Здесь важно поставить вопрос: а какова была степень собственной организации, структурированности этой «земли». Ведь «землей» называет Писание и весьма не примитивное тело человека. Поэтому вполне дозволительно понимать, что сначала была взята некая «телесность» как исходный материал, затем первым антропосозидающим действием она была приведена в «человекообразное состояние», а лишь потом ей дана была Жизнь, собственно человеческая.

Святитель Феофан Затворник, поясняя этот библейский текст, задается вопросом: а что из себя представляла та «земля»: «Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? – Оно было живое тело – было животное в образе человека с душою животною. Потом Бог вдунул в него Дух Свой»255. Это предположение святителя Феофана получает дополнительную весомость, если вспомнить, что «земля», из которой создан Адам, достаточно специфична. Еврейский текст говорит не о дикой степной земле, стихийно приносящей плод (sadeh) и не просто о всей земной поверхности (eres), но об adamah – обработанной земле. Значит, Творец создает человека из прежде уже преобразованного, возделанного Им материала.

Это утверждение родства человека с миром животной жизни не только не противоречит Библии, не только позволяет снять ненужные конфронтации богословия с наукой, но и помогает поставить на место претензии «научного редукционизма».

Да, человек родствен животным. Но это – не весь человек. И уж совсем это не может быть аргументом в пользу автоматически случайного развития. В.Н. Ильин вполне резонно отметил, что «вызвал бы всеобщий смех тот исследователь искусства, который, сравнивая, например, Рафаэля и Леонардо да Винчи, обратил бы внимание на то, что и у того, и у другого на картинах имеются красный, голубой и зеленый цвета или что человеческие фигуры у обоих имеются глаза, носы, волосы и т.п. и на этом основании стал бы утверждать, что между обоими художниками существенного различия не имеется».