– Я не совсем понимаю, как это возможно. Мне кажется, это искусственное усечение человеческой сложности.

– Это означает, что надо быть самим собой, жить из себя.

Не играть социальную роль, а действовать и говорить из той глубины, которая в тебе есть.

То, чему учит христианство, это восхождение на уровень, где игра исчезает.

– Мне не доводилось встречать человека не играющего. Сомневаюсь, что такой феномен вообще возможен.

– Но тот же отец Иоанн Крестьянкин одинаков со всеми. Или преподобный Серафим Саровский, который каждого встречал словами: «Радость моя, Христос воскресе...».

Так что это возможно. Другое дело, что актеру, пытающемуся жить чужими мыслями и страстями, тем более трудно сохранять целостность.

Церковь не запрещает работы актера, а лишь замечает, что его занятие стоит в ряду духовно опасных. Духовно опасных профессий много. Одна из них – служение судьи (ибо она связана с ежедневным нарушением буквального смысла евангельской заповеди «не судите»).

Еще одна зона риска – работа учителя («Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» – Иак. 3.1).

А разве нет духовного риска в послушании епископа, которому приходится ежедневно выслушивать высокие слова, относящиеся к его сану, но при этом нужно научиться не относить эти знаки почтения к своей собственной личности и к своим собственным достоинствам, то есть – быть сияющим образом Христа на Литургии и просто монахом – в келье...

Рискует и богослов («зачем ты говоришь о Боге вместо того, чтобы говорить к Богу»).

Быть экономом в монастыре – тоже дело, опасное для души, поскольку он встречается с разными спонсорами, закупает продукты, много времени проводит вне монастыря, а это для монаха довольно гибельно. Но, тем не менее, Церковь назначает такое послушание, так как это необходимо для других людей.

Просто христианин может и даже должен порою подвергать себя опасностям – ради того, чтобы послужить ближним.

Служения епископа, судьи, учителя нужны людям. И мир культуры тоже людям нужен, а значит, нужны и те, кто мог бы работать в мире искусства, в том числе и актерского, принося с собою в этот мир весть о той глубине человеческой души, которая раскрылась только в Евангелии.

Актер рискует? – Значит, тем более он нуждается в помощи церковных Таинств, в молитве о нем и в молитве своей...

Но страшно представить духовные последствия для актера, играющего Христа, пытающегося вжиться в образ Христа, говорить, действовать от Его имени...