Гл. 4. ГНОСТИКИ И АПОКРИФЫ.

По ходу предшествующих рассуждений нам не раз уже приходилось убеждаться в том, что некие расхожие в оккультной среде представления не подтверждаются научным путем. Там, где оккультисты видят реинкарнацию, они или пользуются недостоверными источниками, или сами слишком поверхностно толкуют свидетельства древних традиций.

Теперь же, после чреды вынужденных разочарований, я готов принести праздник на улицу оккультистов. Киевское издательство УЦИММ-ПРЕСС, сопровождающее свои издания рекламой оккультных кружков, выпустило первую попытку полного перевода «Эннеад» Плотина (правда, с уведомлением, что «тексты печатаются в современной редакции»). В том плотиновском трактате, что посвящен верованиям гностиков, данное издание содержит следующую версию перевода: "Все, что в их доктринах заслуживает внимания, восходит к Платону, остальное же лежит за пределами истины. У Платона они заимствовали свои «наказания», подземные реки, текучесть всего телесного»156.

Но дело в том, что словосочетанием «текучесть всего телесного» переводчик С. Н. Еремеев передал столь искомое теософами слово ??????????????. То есть – перевоплощение». В менее грандиозных по замыслу, но в более тщательных с научной точки зрения (а потому и мене известных) переводах это место звучит иначе: «Вообще кое-что ими взято у Платона, а то новое, что они вносят, не имеет никакого отношения к истине. Ведь суды и реки в Аиде и повторное воплощение душ в тела идут оттуда, от Платона» (Плотин. Эннеады 2,9,6)157.

Гностицизм – это целая гамма духовных течений I-IV столетий христианской эры. Своебразие этого течения состоит в том, что они шли путем, противоположным замыслу греческих интеллектуалов. Плутарх, Плотин, Ямвлих, Порфирий, Прокл, школьная философия поздней античности пробовали истолковать античные мифы (как греческие, так и египетские) как аллегории. Боги лишались биографий и превращались в философские категории. Путь же гностиков – это путь вторичной мифологизации. Это попытка проблемы, уже осознанные как философские, представить в виде мифологем. Философские категории заново наделялись биографиями. «У гностиков происходит возвращение философии в лоно литературного мифа. Это явно кризисное явление; рациональное философствование зашло в тупик, и образный строй гностической мысли не столько иллюстрирует идеи, сколько замещает их. Вторичная беллетризация философии…»158. Гностицизм – это обратный путь “от логоса к мифу”159.

Часть гностических кружков работала с языческим материалом (не только греческим, но и персидским). Часть – активно обрабатывала библейские сюжеты (как ветхо-, так и новозаветные)kkkk.

Вопреки расхожему мнению Гарнака, согласно которому «христианство есть острая эллинизация иудаизма», плодом и симптомом указанной болезни явлется не церковное христианство, а гностицизм. Христианство сохраняло верность Библии, защищало ее, не позволяло хулить ее Бога. Иначе отнеслись к Библии гностики. «Эти люди, вступившие в христианство с готовыми, вполне сложившимися верованиями, вступившие вовсе не потому, что христианство всецело пленило их, а потому только, что оно показалось им отголоском их собственных заветных убеждений, хотели быть не учениками христианской истины, а распорядителями ее»160, а оттого они не столько мир античной философии переоценивали в свете Нового Завета, сколько Новый Завет адаптировали к меркам модной пессимистической и синкретической философии. В результате «попытки гностиков сильно роняли христианство перед языческим миром: гностики величали себя лучшими, совершеннейшими христианами, а между тем преподавали системы, в которых было гораздо больше примеси из восточных теософий и языческой философии, чем собственно христианского учения».161

При немалом разбросе мнений и симпатий гностиков, «Можно выделить пять ведущих признаков гностицизма, которые наиболее часто соединяются в устойчивое единство. 1. Понимание знания как магической силы. Три аспекта такого понимания: а) знание связывает все уровни бытия, все зоны, и является своего рода пропуском и паролем в странствии по мирам; б) знание является силой, непосредственно изменяющей существующий мир, и в) знание является правом на власть, если не самой властью. 2. Дуалистическое разбиение мира на хороший дух и плохую материю. 3. Учение о спасении через знание. Чертами гностической сотериологии являются: а) представление о войне космических сил; 6) наличие избранников (каковыми могут оказаться и народ, и личности), а также "фюреров", чей авторитет может замещать отсутствие гностического "ведения" у профанов; в) падшие божественные силы (например, София), которые спасаются благодаря усилиям "знающих"; г) стремление вырваться из телесной "темницы"; искейпизм, отказ от мира, "возвращенный билет". 4. Этический пуризм, предполагающий изначально добрую субстанцию, которую мощно очистить и спасти количественным накоплением добродетелей. 5. Беллетризм, предпочитающий мифы и образы понятиям, а сюжет с исторической динамикой — структуре»162.llll

Здесь не уместно излагать всю систему гностических верований163. Нас интересует сейчас только один вопрос: отношение гностиков к идее переселения душ. При всем же различии гностических школ, ни в одной из них нет тех предпосылок, которые в других религиозно-философских системах приводят к принятию душепереселения.

Два мотива способствуют принятию веры в реинкарнацию. Первый - протест против видимой несправедливости в мире. Страдания праведника или ребенка в таком случае объясняются его грехами в прошлых воплощениях… Но дело в том, что гностики не видели здесь проблемы. С их точки зрения, все люди вообще оказались на каторге. Все мы в плену у космических сил зла. “Противоположность власти и разума является лейтмотивом интерпретации космоса»164. Именно силы зла и невежества правят миром (“архонты” и Демиург-Ялдабаоф) – а потому нет смысла искать справедливости и правды в их действиях. Допущение идеи кармы сняло бы главную боль гностического мироощущения: протест против тотальной неправды, царствующей в космосе, пленившем человека. А ведь именно в этой боли состоит главная идея гностицизма, его красота и новизна. И сам гностицизм есть прежде всего этиологический миф, призванный объяснить чуждость человека миру.

Второй мотив, склоняющий к вере во множественность жизней – это желание итоговой всеобщей гармонии и всеобщего счастья в спасенном мире. Но в гностицизме нет нужды в том, чтобы спасти всех людей. Гностицизм исповедует религиозный расизм: люди изначально различны по своей духовной природе.

Есть те, в которых просто нет божественной искорки; это чисто плотские существа («гилики»), и их души так и должны оставаться в мире низшего психизма (хотя, конечно, расставшись с материей). «Класс вещественных душ никогда не достгнет спасения: валентиниане учат, что природа неисправима» (Тертуллиан. Против валентиниан, 29). «Всякая плоть сено и душа у них считается за смертную, если она не достигла спасения через веру» (Там же, 32). Гностический «Христос» учит: «Поистине, не признавай сих за людей, но считай скотами, ведь как скоты поедают друг друга, также у них, такого рода людей – они поедают друг друга, но они изъяты из истины, ибо любят сладость огня и рабы смертных и стремятся к делам осквернения, выполняют желания отцов своих», - говорится в гностических рукописях, найденных в Наг-Хаммади (Книга Фомы. Наг-Хаммади 2,7,141)165. «Формы телесные не введут его в обман, но он посмотрит на состояние души каждого. Есть много животных в мире, имеющих обличие человека» (Евангелие от Филиппа. Наг-Хаммади 2,3,119)166.

Есть другие души, более совершенные («душевные», «психики») - им будет уютно в мире космических духов. И, наконец, есть немногие души «пневматиков», «духовных», которые изначально причастны надкосмическому божеству – и к нему же они и вернутся, как только осознают правду о своем благородном происхождении. Всемирное спасение состоит в том, чтобы каждый сверчок занял именно свой шесток. А потому всех людей к высшему состоянию вести не надо. А оттого и ни к чему идея множественности попыток, вследствие которых все души когда-нибудь смогут достичь этой высшей точки. Смысл истории – в спасении избранных, а не всех. «Духовная медицина эзотериков предназначается всего лишь для тех, кто и так уже якобы "здоров"»167.

Поэтому для логики самой гностической системы не имеет значения, встроит ли в нее кто-то из ее гуру доктрину перевоплощения душ или обойдется без нее. Здесь нет скорби обо всех. Окончательная гибель душ человекообразных животных не воспринимается как повод для скорби. “Если спасение есть освобождение духовного бытия из уз материи, то очевидно, что спасется лишь то, что не может не спастись; и наоборот, ничто из существующего не способно к действительному исцелению от действительной внутренней язвы и к возведению в лучшее состояние, на высшую ступень бытия. Материя есть зло, и или останется злом, или погибнет; среди самих людей спасутся лишь пневматики (люди духовного типа, чья душа высшего, божественного происхождения); а грешники, душевные и материальные люди обречены остаться тем, что они суть, и в конце концов уничтожатся… Теперь близок уже конец всего: пневматики, которым доступно высшее ведение, должны, наученные Вышним Иисусом, стремиться в плирому, когда все духовное успеет освободиться от уз души и материи. Достойные психики подымутся в “срединное место”, где получат доступное им относительное блаженство. Материальный же мир должен погибнуть, и гибель его – в нем самом, именно в его худших элементах - огне и сатане-диаволе. В конце всего огонь прорвется наружу и истребит гиликов, сатану, материю, и не покорных Демиургу психиков; а может быть - и самих достойных психиков и самого Демиурга, так как истинно реально только духовное; Демиург должен, значит, когда-нибудь иметь конец. Останется одна Плирома в вечном, невозмутимом, блаженном бытии»168.