Другой ряд тертуллиановых аргументов апеллирует уже к психологии: “Когда ты говоришь мне, что Пифагор — это Евфорб, то я знаю, что это не так. Хорошо известно даже из самой чести щита, посвященного богине, что у Евфорба душа была воинственная и солдатская, а Пифагор был миролюбив и не воинственен. Он, избегая тогдашних греческих войн, пожелал итальянского покоя, посвятив себя всецело геометрии, астрологии и музыке. Ему чужды были склонности и занятия Евфорба. Пирр занимался обманыванием рыб, а Пифагор не занимался и ядением их, потому что воздерживался от употребления в пищу животных. Эталид и Гермотим при повседневной пище нападали на бобы, а Пифагор учил своих учеников, чтобы они и не проходили по бобовым растениям. Каким образом возвещаются те же самые души, когда тождество их не подтверждается ни дарованиями, ни склонностями, ни образом жизни? Из столь огромного числа греков указывают только на четыре души. И почему только из греков? Почему не происходят ежедневно метемпсихосис и метенсоматосис из всякого народа, из всякого возраста и положения и наконец из всякого пола. Почему один только Пифагор знает, что он то тот, то другой? Почему я не знаю, кто я? Или это привилегия философов и притом греческих?” (О душе, 31).

Христианство возвестило то, о чем мечтала Индия: “уже не будет ни новой смерти, ни нового воскресения” (Апология, 48). “Почитатели Бога, облеченные вечным телом, будут находиться пред лицом Его всегда”, а непочитатели Его познают, что мир, в котором все пронизано Вечным Светом, может оказаться скорбной и обжигающей тьмой для тех, кому скучно жить в Боге (в этом пассаже встречается чрезвычайно важная для христианского богословия идея о том, что свет божественной любви и огонь геенны — это разные восприятия одной и той же Божественной энергии: “вечный огонь, который по своей натуре именно божественной будет несгораем”).

Интересно также отметить, что Тертуллиан уже знал о теософско-гностическом толковании связи Иоанна и Илии. “Я полагаю, что эти еретики имеют и пример в лице Илии, который явился в Иоанне. Метемпсихоз защищают, по видимому, слова Господа: ‘Илия уже пришел, и они не узнали его’. И в другом месте: ‘и если хотите слушать, это есть Илия, который должен прийти’. Неужели иудеи спрашивали Иоанна в смысле пифагорейском: ‘Ты Илия?’? Не спрашивали ли они Его скорее вследствие божественного обещания: ‘вот Я пошлю вам Илию пророка’ (Мал. 4,5)? Но метемпсихоз пифагорейцев есть отзывание души, уже давно умершей и поселившейся в другое тело. Илия же придет, не покинув жизни, а только переменив ее место. Его не должно возвращать телу, так как он не взят у него. Его должно возвратить миру, из которого он был взят не для того, чтобы даровать ему прежнее пространство жизни, но чтобы он, тот же самый, как по имени, так и по личности, дополнил свое пророчество. Но как же Иоанн есть Илия? Мы имеем следующие слова ангела: ‘сам он будет предшествовать ему пред народом в силе и в духе Илии’ (Лк. 1,17), но не в душе и теле его. Ибо это — субстанции, которые у каждого человека свои. Дух же и сила приходят со вне по милости Божией. Поэтому они могут переходить на другого по воле Божией, как это было прежде с духом Моисея” (О душе, 35).

Отвержение идеи переселения душ присуще и Оригену — несомненно, виднейшему богослову III столетия. О его ранней книге "О началах" мы будем говорить отдельно, в следующей главе. Но для более поздних и зрелых его работ характерно вполне ясно-негативное отношение к идее метемпсихоза.

Ориген убежден, что души не могут перевоплощаться потому, что мир не бесконечен: «Допущение метемпсихозы или перевоплощения душ несовместно с кончиной мира, которую ясно утверждает Писание. Ибо если предположим, что всякая душа в течение нынешнего порядка вещей от начала и до конца мира воплощается не более как два раза, спрашивается: зачем она воплощается во второй раз? Затем ли, чтобы понести наказание за грехи первой жизни во плоти? Но если нет другого способа наказания души кроме послания ее в тело, то очевидно ей пришлось бы воплощаться не два или три, а бесконечное число раз, и тогда уверению св. Писания, что небо и земля мимоидут, нет никакой возможности получить свое исполнение. Но допустим и противное, т.е. что души посредством воплощений будут все более и более усовершаться и очищаться, и что постепенно все более будет возрастать число душ, не нуждающихся уже больше в телах, чем само собой приблизится наконец то время, когда живущих во плоти душ или вовсе не будет, или будет очень мало; но в таком случае как же получат свое исполнение слова Писания, которое говорит, что суд Божий застанет в живых множество грешников, и что пред кончиной мира возрастет и переполнится мера беззаконий на земле? Затем, грехи тех, которых застанет кончина мира, будут наказаны по Писанию, не перемещением из тела в тело, а совершенно иным образом. Итак, если защитники перевоплощения допускают кроме описываемых в слове Божием наказаний еще наказание переселением в новые тела, - то пусть покажут нам причины этого двойного наказания Или же, что вернее, грешившие в телах будут нести наказание вне своих тел сами в себе в глубине собственной души своей?» (Толкование на Матфея 13.1 // PG XIII, 1088ab и 1089bc).

Аналогичные размышления есть и в оригеновых толкованиях на Песнь Песней: «Далее, некоторые изыскивают здесь: облачается ли душа в тело единожды, и после того как она покинет его, не ищет его более, или же, однажды получив и покинув его, воспринимает его снова? И если она воспринимает его вторично, воспринимает ли она его навсегда или однажды снова придет день, когда она его снова отбросит? Но если, согласно авторитету Писания конец мира близок, и если сие тленное состояние сменится нетленным, то не кажется сомнительным, что в состоянии нынешней жизни она не может войти в тело во второй или в тертий раз. Ибо, если это допустить, то необходимо воспоследует, что вследствие продолжаемости такого рода последствий мир не будет иметь конца” (Беседы на Песнь песней. 2,5,24).

Это не подлаживание «философа» под веру простолюдинов, наивно приемлющих церковную веру в воскресение мертвых. Именно в системе самого Оригена это был сильный и осмысленный аргумент. Дело в том, что он полагал, что а) адские мучения есть именно мучения совести – «Тогда совесть будет воспроизводить в памяти все, что ум отпечатлел в себе при совершении грехов и что совершил нечестивого, и таким образом будет видеть пред своими глазами некоторую историю своих преступлений. Тогда сама совесть будет преследовать и бить себя своими собственными рожнами… Как члены тела, отделенные или оторванные от своих связей, производят страшное и болезненное мучение, так и душа, когда окажется вне порядка и связи, вне той гармонии, в которой она была сотворена Богом для добрых дел, будет чувствовать разлад с собой во всех своих разумных движениях» (О началах. 2,10,4 и 5)xxxxx. И б) сами эти мучения носят воспитальный характер («Бог разведет огонь не как повар, но как благодетель тех, кто нуждается в испытании и огне» - Против Цельса 5,15), и потому конечны: «Бог поступает с людьми падшими как врачи, дающие больным лекарства для того, чтобы лечением восстановить их здоровье» (О началах. 2.10,6). Ясно, что совестное мучительное осознание своих грехов, о которых душа хранит четкую память, гораздо более действенно, чем вхождение в новое тело с полным стиранием прежнего опыта жизни и забвением о том, за что же именно ты терпишь наказание…

Для Оригена история все же конечна. Нынешнему миру могли предшествовать сколько угодно миров. Но Ориген уверен, что нынешняя вселенная –предпоследняя. Так он понимал слова Спасителя «если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12,32). Только однажды будет еще мир, похожий на наш. Будет один и только «будущий век», в котором еще будет скорбь (эта мука потому, согласно Оригену и называется «вечной», что длится один «век» – «эон»). А затем скорби больше не будет. Следующие миры есть миры только возрастания. Их будет много – «После настоящего мира будут еще многие другие миры» ( О началах. 2,3,5). Но в то же время наш век, век явления Спасителя, есть «конец веков» (Евр. 9,26). «Спасительная сила заслуг Христовых так бесконечно велика, что достаточна для спасения не только настоящего и будущего, но и всех прошедших и всех будущих веков, что она спасительна не только для одного нашего человеческого рода, но и для всего разумно-свободного мира» (Беседы на Римл. 5,10)… В отличие от Джордано Бруно, идея множественности миров не привела Оригена к утрате ощущения уникальности земли как места единственного и уникального воплощения Христа… Христос воплощался лишь однажды за всю историю миров. «После этого периода времени наступят многие будущие периоды времени, начинающиеся с ближайшего к ним; и в эти будущие периоды времени Бог проявит в благоволении Своем богатство Своей благодати в том, что и величайший из грешников, а именно тот, кто оказался нечестивым против Святого Духа, и который во весь настоящий период времени и от начала до конца в ближайший к нему от греха не освобождается, после сего соделается таинственным образом участником спасительной благодати» (О молитве, 27)yyyyy.

В тех грядущих мирах души будут все время возноситься к Творцу, их телесные оболочки будут все более легкими, и, наконец, растворятся вовсе, а души сольются в Богом… Ели у душ и будут возникать колебания – они не будут порождать тяжких «кармических» последствий: «Когда же после продолжительных подвигов, нам удастся приблизиться к этой жизни, то мы должны быть твердыми уже настолько, чтобы нам никогда не могло овладеть пресыщение этою жизнью; напротив, при постепенном все большем и большем проникновении в это блаженство, в нас все более и более должна увеличиваться и возрастать жажда к нему, под условием, конечно, все более и более горячего и ревностного восприятия и хранения в себе Отца, и Сына, и Святого Духа. Впрочем, если кем-нибудь из находящихся в высшем и совершеннейшем состоянии и овладеет пресыщение, то я не думаю, чтобы он опустел и отпал от него внезапно: он необходимо должен падать понемногу и постепенно. Следовательно, если кто-либо иногда случайно подвергнется легкому падению, но скоро одумается и придет в себя, то он собственно не может совершенно разрушить (свое нравственное состояние), но может снова восстать и возвратиться на прежнюю ступень; — он может снова восстановить то, что было потеряно им по небрежности» (О началах 1,3,8).

Итак, Ориген надеется на всеобщее спасение. Но теория реинкарнации предполагает неуничтожимость греха в мире, а, значит, и вечное вращение колеса перевоплощений. Поэтому Ориген и видит противоречие между теорией перевоплощений и своим чаянием конечного восстановление всех в праведности. Ориген надеется на милость Божию, на чудо Его милосердия, а не на кармическую химчистку. Ориген совершенно справедливо уловил логическую связь между идеями вечности мира и идеей душепереселения, а также логическую несовместимость своей веры в Бесконечность Божией любви с верой в постоянное возобновление греха.

Поэтому - “Мы подаем врачебную помощь и людям, вовлеченным в неразумное учение о переселении душ (???????????????) теми врачами, которые допускают переходы разумной природы или в совершенно неразумную сущность, или в сущность, лишенную способности воображения” (Против Цельса. III,75). «Пусть подобно нам радуются пифагорейцы, которые воздерживаются от всего одушевленного. Но обрати внимание, по какой причине воздерживаются от одушевленного пифагорейцы и наши подвижники. В самом деле, первые воздерживаются от одушевленного, [веря] в миф о перевоплощении души. Ибо [по их мнению], какой [отец] родного сына, [изменившего облик], подняв над алтарем, закалывает с молитвой ( великий безумецzzzzz. А мы хотя и поступаем точно так же, но делаем это по той причине, что хотим изнурить и поработить [наше] тело и «умертвить [наши] земные члены: блуд, нечистоту», невоздержанность, «страсть, злую похоть» (Кол 3.5), и все делаем ради того, чтобы «умертвить дела плотские» (Рим 8.13)» (Против Цельса. V,49). «Души вселились в тела не через перевоплощение» (Против Цельса. V,29).

Отрицание Оригеном идеи переселения душ было также в не сохранившихся “Толкованиях на книгу Притчей”, цитированных в десятой главе “Апологии Оригена”: "Мне кажется также, что утверждение, согласно которому души переходят из одних тел в другие, достигают даже до некоторых из тех, кто верит во Христа. Они основываются на некоторых местах Священного Писания, но они не разумеют как написанное должно быть понимаемо" (PG XVII, 613d; см. также 614d и 615a). Эти библейские места перечисляются в «О началах»: «Ни в каком случае нельзя принять того, будто души доходят до такого упадка, что низвергаются даже в состояние животных или зверей. В пользу этого мнения обыкновенно приводят даже ложные доказательства из Писания. Так, указывают на то, что скот, с которым против природы палась женщина, признается преступным одинаково с женщиной и по закону должен быть побит камнями вместе с женщиной; что бодливый бык по закону тоже должен быть побит камнями, что валамова ослица заговорила, когда Бог открыл ей уста. Мы же не только не принимаем этих доказательств, но и самые эти мнения, противные нашей вере, отвергаем и отметаем» (О началах. 1,8,4).

Кроме того, в памфиловой "Апологии Оригена" (8) приводится и отрывок из оригенова "Трактата о воскресении", в котором он оспаривает реинкарнационное прочтение 1 Кор. 15,39-42. Текст апостола гласит: "Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звед; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении". Ориген комментирует: "не нужно думать, что грешник должен принять тела животных или птиц или рыб, равно как не нужно ожидать, будто те, кто воскреснут в слове, воспримут тела солнца, луны или звезд, - а то, что в то время как положение одних по своей славе будет равняться славе сияющих звезд, луны и солнца, другие по нравственному состоянию своему и новому указанному им положению могут быть сравниваемы разве только с положением животных скотов, грубых и несмысленных" (PG XVII, 596). «Апостол, желая описать, какое различие имеющих воскреснуть во славе, то есть святых, употребил сравнение с небесными телами; желая же научить о различиях тех, которые явятся к воскресению не очистившись в этой жизни, т.е. о различиях грешников, он берет в пример земные тела и говорит «иная слава птицам, иная рыбам». И действительно со святыми достойным образом сравниваются тела небесные, а с грешниками – тела земные. Вот что нужно сказать против тех, которые отрицают воскресение мертвых, то есть воскресение тел» (О началах. 2,10,3).

Отчетливо негативное упоминание о переселении душ содержится в “Против Цельса” IV,17aaaaaa. В этом же творении Оригена (I,20) учение о переселении душ называется “баснословным”.