Рёрихи честно преследуют те цели, которые теософам поставила еще Блаватская: 1) “распространение среди христиан сведений о восточных религиозных философиях” и 2) распространение среди язычников “доказательств, которые касаются практических результатов христианства. С этой целью оно доставляет подлинные материалы о преступлениях духовенства, проступках, схизмах, ересях, спорах и тяжбах, расхождениях по учению, критике Библии и о пересмотрах, которыми полна пресса христианской Европы и Америки”436.

Ну-ка, г-жа Мяло, скажите – это и есть новый, истинный способ проповеди христианства, соответствующий “духу Пятидесятницы”?

Призыв Блаватской распространять сплетни о христианстве, выставляя его в возможно более дурацком свете, не был забыт Рёрихами. Среди тех странных сведений о христианстве, что распространяют теософы, есть утверждение о происхождении канона Новозаветных книг. Е. И. Рёрих приписывает Отцам Церкви такой образ действия: “Наконец-то нашла брошюру Г. С. Олькотта, в которой он приводит описание способа, к которому прибегли представители церкви для избрания и утверждения канонического евангелия… Привожу Вам эту выдержку: Ко времени Никейского Собора, созванного для разрешения споров среди некоторых епископов и для рассмотрения трехсот более или менее апокрифических евангелий с целью канонизации их, и которые читались в церквах как Откровение или вдохновенные Писания, - жизнь Христа достигла апогея мифа. Мы можем видеть некоторые из этих образчиков в существующем апокрифическом Новом Завете, но большинство их сейчас утеряно. То, что сохранилось о настоящем Каноне, несомненно, может рассматриваться как наименее предосудительное. И, тем не менее, даже такое заключение не должно быть принято поспешно, ибо вы знаете, что Сабин, епископ Герака, лично выступивший на Никейском Соборе, утверждал, что – за исключением Константина и Сабиния, епископа Памфилии, все прочие епископы были неграмотные, ничего не понимающими людьми (тварями), что равносильно тому, что равносильно тому, что сказать, что они были сворой дураков. Паппий же в своей “Синодиконе”, относящемся к этому Никейскому собору, открыл нам тайну, что Канон не был утвержден путем тщательного сравнения нескольких Евангелий, но решение было принято на основании лотереи. “Представители Собора”, говорит он, “сложили в кучу все книги, представленные Собору на решение, под престол в церкви, а затем епископы обратились к Господу, прося Его, чтобы вдохновенные Писания остались на престоле, а все поддельные оказались бы под ним, - так оно и случилось”437.

Сразу замечу, что в выписке из Олькотта, приводимой Е.Рёрих, есть один тезис, с которым я вполне согласен. Олькотт говорит, что канонические Евангелия по сравнению с отвергнутыми апокрифами - "наименее предосудительное". Это верно: Иисус апокрифов отнюдь не духовнее и нравственнее, чем в канонических текстах. Это важно заметить, ибо рёриховцы любят говорить о том, что подлинная "духовность" и "эзотеричность" кроется именно в апокрифах438...

Но вот все остальное… Поскольку ни в одной из известных мне церковных книг ничего подобного не повествуется, я попробовал выяснить - откуда же Олькотт взял эту басню, вызвавшую столь энтузиастическое доверие Е. Рёрих. Кто есть "Паппий"? Кто есть «Сабин, епископ Герака»? Что есть "Синодикон"? Что означает фраза "Синодикон относится к этому Никейскому собору"? Никейский собор какого года указуется местоимением "этот"? Последний вопрос особенно интересен, потому что участники этого собора названы Олькоттом "сворой дураков", а Еленой Рерих – «тварями».

У текста Олькотта есть параллель, в которой содержится все то, что утверждает он, и ответы на некоторые из поставленных вопросов. Но источником назвать это трудно – ибо непонятно, кто у кого эту глупость списал. Я имею в виду “Разоблаченную Изиду” Блаватской. “Не будучи в состоянии придти к соглашению, которое из тогда существовавших многих евангелий являлось наиболее боговдохновенным, таинственный Никейский Собор решил предоставить решение по этому запутанному вопросу чудодейственному вмешательству. Несмотря на высокопарные вохваления Константина (Сократ: “Scol. Eccl. Hist.”, кн. 1, гл. 9), Сабин, епископ Гераклеи, утверждает, что “за исключением Константина, императора, и Евсевия Памфила, епископы представляли собой сборище неграмотных простолюдинов, которые ничего не понимали”. Это означает, что они представляли собой сборище глупцов. По-видимому, таково было о них и мнение Паппа, который рассказывает нам о той магии, к которой они прибегали, чтобы решить, какие из евангелий являются истинными. В своем “Синодиконе” относительно этого Собора Папп говорит… Только никто нам не рассказывает, у кого были ключи от собора в течение ночи! Поэтому на основании показаний очевидцев из духовенства мы вправе сказать, что христианский мир обязан своим “Словом Божиим” методу гадания!”439

Итак, Никейский Собор, о котором идет речь – это Первый Вселенский Собор. Что ж, теперь в очередной раз смотрим, как теософы глумятся над христианством и историей.

Источника, который Блаватская обозначила “Сократ: “Scol. Eccl. Hist.”” не существует. Есть Сократ Схоластик, а есть его книга “Церковная история”, которую сокращенно действительно обозначают “Eccl. Hist.” Эта путаница (когда прозвище автора вносится в название книги) означает, что Блаватская сама эту книгу не читала, но просто заимствовала интересующий ее анекдот из какого-то современного ей антицерковного масонского издания.

Вопреки указанию Блаватской, не в 9, а в 8 главе первой книги упомянутого творения действительно упоминается отзыв Сабина о Никейском Соборе. Сократ сначала приводит выдержку из “Жизни Константина” Евсевия Памфила: “Из служителей Божиих (собравшихся на Собор – А.К.) одни знамениты были словом мудрости, другие украшались строгостью жизни и подвижничеством, а иные отличались смирностью нрава” (Жизнь Константина. 3,9).

Затем Сократ переходит к клевете Сабина (Sabinus): “Такие письменные сказания оставил нам Евсевий об этом событии, и мы не неуместно воспользовались ими, чтобы не верить Сабину Македонянину, который сошедшихся на тот Собор называет людьми простоватыми и поверхностными. Сабин, епископ македонян в Гераклее фракийской, собравший в одну книгу письменные определения различных епископских Соборов, над отцами никейскими смеялся как над людьми поверхностными и простоватыми, не замечая, что обвиняет в невежестве и самого Евсевия, который после долгого испытания, признал никейскую веру. Евсевия хвалит он как свидетеля достоверного; хвалит и царя как лицо, умеющее рассуждать о христианских догматах; а изложенную в Никее веру осуждает, говоря, что она изложена людьми простоватыми и ничего не знающими. Между тем, кого называет он свидетелем мудрым и нелживым, того свидетельство намеренно уничтожает; ибо Евсевий говорит, что из присутствовавших в Никее служителей Божиих - одни отличались мудростью слова, а другие – строгостью жизни” (Сократ Схоластик. Церковная история. 1,8)440.

Итак: 1) Именование Сабия – “епископ македонян в Гераклее” означает, что он был главой македонянского раскола в этом городе (македоняне отрицали божественность Святого Духа). 2) Сабий – еретик, оппонент православия, и его позиция весьма предвзята441. 3) Он не просто македонянин, но глава параллельной иерархии. Поскольку до Второго Вселенского Собора македоняне были в союзе с православными никейцами (поддерживая единосущие Сына и Отца), Сабий мог стать лидером открытого раскола не ранее 80-х гг. четвертого века. Следовательно, он никак не “очевидец” Никейского Собора 325 г. и не его участник. А потому совершенно безосновательно заверение Е. Рерих, будто «Сабин, епископ Герака, лично выступил на Никейском Соборе…» 4) Сабий входит в противоречие со свидетельством даже уважаемых им участников Никейского Собора (с Евсевием). 5) Два обстоятельства не позволят даже нерелигиозному историку согласиться с оценкой Сабина: все участники Никейского Собора хорошо владели греческим языком – несмотря на то, что они были из разных народов442; в Символ Веры именно в ходе соборных прений (и вопреки проекту Евсевия) было введено слово из философского неоплатонического лексикона: “сошедшиеся в Никее Отцы употребили не из Писания взятые речения от сущности и единосущный”443. 6) Ни у Сабия, ни у Сократа, ни у Евсевия нет ни слова о том, что на Никейском Соборе обсуждался вопрос отбора Евангелий.

Вопреки Блаватской, никак нельзя назвать “очевидцем” и Паппия.

Единственный древний церковный писатель, который носил имя Паппий – это святой Паппий Иерапольский. Но он скончался не позже 165 г., и потому никак не мог описывать Никейский собор 325 года. Олькотту действительно пришлось поискать…

Речь же идет о сочинении Libellus synodicus, изданном в 1601 г. страсбургским богословом Иоанном Паппусом. Уже отсюда понятно, что это никак не современник Собора 325 г. Впрочем, порой историки полагают, что Паппус переработал более древний оригинал - греческую рукопись 9 века... В любом случае "в нем несомненная историческая правда перемешана с различными домыслами и интерполяциями автора в духе позднейшего католицизма"444, “этот источник довольно подозрителен и стоит на плохом счету у серьезных, независимых ученых"445.