– А как вам нравится его учение о Софииxx?

Дама ответила:

– В молодости я посещала теософскийxxi кружок Николая Ломидзе. Там мы занимались чтением оккультной литературы, различных руководств по йоге и устраивали спиритические сеансы. Затем я стала ходить в церковь и, сравнивая состояние, которое испытывала прежде на спиритических сеансах,– состояние погружения в демоническую мистику, похожего на игру с огнем, состояние наполняющее душу несбыточными мечтами, а сердце тайной гордыней,– и то, что я ощущала в храме, пришла к выводу, что надо порвать с прежними друзьями, как разрывают знамением креста заколдованный круг. Поэтому я и пришла к вам, как ребенок, но только отравленный ядом, который он принимал в течение нескольких лет. Вы спрашивали меня, слушалась ли я, исполняла ли то, что вы говорили. Внешне слушалась, носила камушек во рту, исполняла молитвенное правило, но внутри беспрерывно протестовала против учения Церкви. В то же время я понимала, что это – искушение, что во мне говорит старая теософская закваска. Знаю, что мои сомнения – это волны, которые выплескивает на поверхность души море той языческой лжи, в которой я жила.

Духовник сказал:

– К этому надо добавить и то, о чем вы умолчали. В вас восстают не только прежние теософские представления и идеи, но еще и ваши страсти, которым очень хотелось бы оправдать себя через теософию. Мой друг, священнослужитель, рассказывал, что в детстве читал Шиллераxxii и Гетеxxiii, а в юности увлекся символистамиxxiv, акмеистамиxxv и прочей декадентской гнилью. Потом он понял, что все это лишь магия слов, явления демонизма, и обратился к Церкви. Он принял монашество, и перед ним открылся мир другой, чистой красоты. Он говорил, что совершенно забыл то, что читал раньше, и любил повторять слова одного средневекового философа: «Бог по Своему могуществу может уничтожить прошлое так, как если бы его не существовало». Но затем он впал в какое-то искушение, начал возражать своему духовному отцу и нарушал молитвенное правило. Однажды, нерадиво помолившись, он приготовился ко сну и вдруг, к своему удивлению, обнаружил, что в его душе стали звучать стихи, которые он читал когда-то, будто открылись шлюзы памяти и муть потекла из них. Он исповедал это своему духовнику, покаялся в непослушании и стал более внимательно относиться к своей внутренней жизни.

Прошло некоторое время, и эти воспоминания снова исчезли, словно облако, развеянное ветром, как тают утром ночные тени.

Прошло еще некоторое время, и ему на глаза попалась какая-то заумная философская книга. Он стал читать ее, сам не зная зачем, и повторилось то же искушение. Неожиданно ему вспомнилась оперная ария, притом не какая-нибудь серьезная, а из «Севильского цирюльника». Какая связь между антологией немецкой философии и «Севильским цирюльником» – трудно определить, но, думаю, причина одна: молитва ослабла, благодать отошла, око ума опустилось от Бога к земле, и вскрылись раны, которые казались уже зарубцевавшимися.

Я полагаю, что после Страшного Суда Господь уничтожит греховное прошлое у спасенных, а пока благодать только скрывает грехи человека.

Дама спросила:

– Случайно вы и ваш друг не одно и то же лицо?

Духовник ответил:

– Нет. У меня с юности отвращение к философии «нового времени», особенно к немецкой, что-то вроде аллергии: до головной боли и тошноты. Я предпочту «Севильского цирюльника» Фихтеxxvi или Гегелюxxvii, так что в этом отношении вы можете быть спокойны.

Дама сказала:

– Простите, что я задаю не относящиеся к делу вопросы, но ведь я все-таки женщина, и поэтому вы должны быть снисходительны ко мне. Женщина, даже когда исповедуется перед духовником, старается заглянуть в его душу, интуитивно увидеть его, «высветить» его внутреннюю жизнь и захватить его в свое эмоциональное поле. Женщина может многое не понять, но она компенсирует это за счет какого-то внутреннего чутья. Даже задавая метафизические вопросы, она исследует своего собеседника; придя к врачу, женщина готова подсказывать ему рецепты, а затем, если представится случай, лечить его. Поэтому учтите мой комплекс, чтобы затем не обращать на него внимания.