Православие и современность. Электронная библиотека.-Архимандрит РАФАИЛ (Карелин)-КАЗНЬ НАД НЕРОЖДЕННЫМИ.-О СТРАШНОМ ГРЕХЕ
Часть II
Во время англо-французской войны, называемой столетней, одним из выдающихся полководцев Франции был герцог де Ре. Жизнь этого человека похожа на страшную сказку, но к несчастью и стыду человечества это не сказка, не кошмарная легенда, а быль, зафиксированная в судебных протоколах и исторических хрониках.
Ребенком он лишился отца, был оставлен матерью на попечение деда, получил блестящее светское образование, но без всяких нравственных устоев. Он уже в 25 лет стал маршалом Франции и блистал не только воинскими подвигами, но своим изысканным воспитанием, обворожительными манерами, знанием искусства и философии. Он получил в наследство огромное имение, и его двор соперничал по роскоши с королевским двором. Со всех концов Франции в его дворец тянулись вереницы гостей. В его замках находили приют и щедрую помощь музыканты, поэты, художники и трубадуры. Но такая жизнь не могла продолжаться долго. Сундуки и сокровищницы его стали пустеть.
В это время он познакомился с колдуном-алхимиком, который пообещал сделать его более богатым, чем он был раньше: открыть секрет изготовления золота из человеческой крови. Алхимик-оккультист поставил перед де Ре условие - продать свою душу демону, без чего не ручался за успех. Де Ре исполнил условие алхимика. Был похищен 10-летний мальчик, у которого отрезали правую руку; затем выкололи глаза, вырезали из груди еще бьющееся сердце. Кровью этого сердца де Ре написал расписку о том, что отдает свою душу демону. После этого герцог и колдун пропели восторженный гимн сатане. Де Ре изгнал из своего дворца жену и дочь. Он возненавидел их и отправил в дальний замок как в ссылку. Затем вместе с колдуном они приступили к магическим опытам. В окрестных деревнях стали пропадать малые дети. Пропадали бесследно, безвозвратно.
Безошибочный инстинкт матерей указывал на замок герцога, который высился на равнине, как огромный мрачный склеп. Герцог чувствовал себя безнаказанным, если не считать, что по временам его мучили угрызения совести. И тогда он хотел на оставшиеся деньги воздвигнуть собор или постричься в монахи, или ходить как нищий странник по святым местам. Но эти порывы бесследно проходили, и он опять предавался убийствам детей, которые совершал с неслыханной жестокостью и садизмом.
Наконец слух дошел до местного епископа. Он вызвал герцога на суд; тот не явился. Епископ обратился за помощью к королю, и правительственные войска штурмом взяли дворец. В потаенных комнатах и подземельях было найдено множество скелетов и искалеченных трупов детей, а также сосуды, колбы, наполненные их кровью.
На суде герцог признался во всем. 700-800 детей было зверски убито им. Суд приговорил его к сожжению. Перед смертью осужденный со слезами просил прощения у родителей детей и умолял Бога о помиловании. Вместе с ним был сожжен алхимик, который смеялся над слезами герцога, как над слабостью, и умер, проклиная Бога. Когда читаешь историю жизнь этого злодея, то хочется думать, что это только кошмарная легенда или сон, но это явь. А еще ужаснее, что злодейства де Ре продолжают теперь те, кто должны стать матерьми. Не у них похищают детей преступники-сатанисты, а они сами похищают своих детей у Бога. Убивают с такой же жестокостью, как это делал продавший душу дьяволу герцог. Убивают большей частью из-за земных материальных расчетов, поэтому, образно говоря, так же хотят превратить в золото кровь своих детей. Если некоторые из них каются в совершенном злодеянии, как де Ре перед костром, то большинство живут и умирают без покаяния с ожесточенно холодным сердцем, как учитель герцога.
Умирают в отречении от Бога, потому что кровь ребенка, не омытая покаянием, превратится в огненную реку, которая отделит в вечности убийц от Бога.
Ни одно животное, ни одно пресмыкающееся, ни змея, ни скорпион не уничтожает своих детей ради наслаждения. Человек эпохи цивилизации, просвещения и гуманизма превзошел в жестокости все существа, живущие на земле, стал безжалостнее змей и скорпионов. Пока убийство детей не будет объявлено самым большим злодеянием и поставлено вне закона, все призывы к миру и справедливости будут только маской на лице каннибала. В агиографической (житийной) литературе описан пример самого глубокого нравственного падения, случившегося с отшельником по имени Иаков. Он совершил в состоянии опьянения три греха: прелюбодеяние, убийство, а затем скрыл труп своей жертвы, лишив его христианского погребения.
В этом житии описан также необычный подвиг покаяния, который возложил на себя падший подвижник, отвергнутый Богом прелюбодей и убийца. В течение 10 лет он молился в подземелье, в каморке, вырытой под полом дома, где жил священник - его духовный отец. Он не видел солнечного света, питался только хлебом и водой, и это подполье было настолько тесно и низко, что он не мог стать во весь рост, не мог лечь на пол, а сидел скорчась. Через десять лет было знамение, что он прощен. Супруги, обрекающие на убийство своего младенца, повторяют грех Иакова, вовсе не думая о каком-либо покаянии.
Запланированное убийство ребенка, то, что в нашем лицемерном обществе называют гнусным по своей лжи, наукообразным термином "регулирование семьи" содержит в себе прелюбодеяние, т.к. голый секс - это разрушение и семьи, и личности; убийство, притом зверское и циничное, лишение человеческого существа простого предания земле. Имя первой женщины Ева означает "жизнь". Имя женщины, совершающих детоубийства - "смерть". Эти матери становятся демонами своего собственного тела, т.е. ту, созданную Богом палату, в которой зарождается и развивается человеческая жизнь, они превратили в застенок, где палач четвертует их ребенка, их сына или дочь. Затем труп находит место на какой-нибудь свалке. И эти женщины-вампиры будут считать себя оскорбленными, если кто-либо усомнится в их порядочности.
Иаков совершил свой грех в состоянии опьянения. В состоянии душевного опьянения гневом или ревностью, убийца, будучи вне себя, может, как в припадке безумия, лишить жизни свою жертву. А здесь происходит нечто худшее и более страшное: родители спокойно, чуть ли не со счетами в руках рассуждают, жить или не жить их ребенку. От этого недалеко до тех нацистов, которые рассуждали, сколько килограммов мыла можно сварить из трупа или сколько мешков волос можно настричь с расстрелянных или задушенных в газовых камерах жертв.