Наши оппоненты говорят о радости семейной жизни, однако они сами, не осознав этого, дотронулись до болевой точки современного общества. Официально более половины семей разваливается в первые два года после их образования, - и нет гарантии, что в других семьях дело обстоит благополучно. Разрыв и разногласие в семье оставляют травмы и разочарования, иногда на всю жизнь. А другие трудно разрешимые вопросы семейной жизни? Например, детоубийство (аборт), которое делает семью союзом убийц, шагающих к своему иллюзорному благополучию по трупам детей. Какая радость может быть у людей, запятнанных человеческой кровью? Нам говорят, что бывают благополучные семьи. К сожалению, таких семей становится не больше, а все меньше и меньше. Психологически не подготовленные к браку супруги превращают свой дом не в оазис, а в поле борьбы за власть и место сведения счетов за взаимные обиды. Часто такие супруги позволяют себе по отношению к своим детям то, чего не позволили бы по отношению к чужим и даже - к своим врагам (также - и дети по отношению к своим родителям). Христианство с уважением относится к браку, но смотрит на семью как на нелегкое, ответственное дело, требующее от супругов много самоотверженности, терпения и такта, а не как на источник постоянных наслаждений.

Нам говорят, что есть еще один вид радости, которого лишают себя монахи - это радость творчества. Но, во-первых, сама молитва - это высшее творчество и динамика души, которая включает человека в поле трансцендентного мира и в личностный диалог с Творцом всего сущего. Во-вторых, церковное искусство - это творчество особого рода, заключенное в рамки традиций и твердых канонов, основанное не на воображении, как мирское искусство, а на мистическом в!идении и духовном сопереживании. Это творчество включено не в чувственно-материальный мир, а в надмирную сферу духовных реалий. Религиозное творчество отрицает только фантазию как область лжи, и считает грезы (которые могут стать мысленным наркотиком) не творчеством, а безвольным тяготением к наслаждению. Религиозное творчество - это волевой синергетический процесс, где духовный мир обнаруживает себя через материальные формы; этот процесс включает в себя вечные энергии, действующие в Церкви.

Третье обвинение критиков монашества: человек, уходя из мирской жизни, перестает быть полезным членом общества. В истории Церкви огромное духовное и нравственное значение имел тот институт с вековыми традициями, который называется духовничеством и старчеством. Его представителями были преимущественно монахи-аскеты. Их жизнь в уединении или монастырском послушании, борьба со страстями, непрестанная молитва делали духовный мир реально ощутимым до очевидности. Они видели свою душу в различных состояниях, то озаренную светом молитвы, то погруженную в черные бездны греха. Перед ними открывалась страшная картина падения человечества, борьба демонических сил за душу человечества, тонкая стратегия ада, выработанная и отшлифованная в продолжение тысячелетий. Они видели зарождение и развитие грехов в своем собственном сердце, как бы на высвеченной карте греха, овладевали умением подавлять и уничтожать его в самом начале, воплощали в своей духовной жизни аскетические знания древних подвижников, умели различать импульсы светлых и темных духов и поэтому сами становились наставниками на пути ко спасению для сотен и тысяч людей. Без их водительства и руководства сколько бы людей погибло в волчьих ямах и западнях, расставленных демоном на этом пути; сколько бы не выдержало борьбы с грехом, сколько бы извратило свою духовную жизнь, сколько бы пребывало в состоянии ложной духовности, гордыни и того самообольщения, которое именуется прелестью!

Жизнь людей полна трагизма, измен, потери ближних. Превратности жизни ставят человека на край пропасти, которая называется отчаянием. На протяжении истории христианства монастыри были тем местом, где люди обретали силы пережить свою внутреннюю Голгофу, находили помощь и утешение. И этого было бы достаточно, чтобы свидетельствовать о высоком служении монашества человечеству. Но есть еще другое, невидимое, мистическое служение - это сила молитвы за весь мир. Добро и зло не проходят бесследно. Каждый человеческий грех расширяет мрачное царство ада. Грехи человечества, соединяясь вместе, как невидимые капли влаги в тучи, нависают над землей - это потенциал и причина тех катастроф, которые переживает и будет переживать человечество. Темным силам противостоят светлые силы - та удерживающая сила, о которой говорит апостол Павел (см. 2 Фес. 2, 7), - дух благочестия и молитвы. В этом мистическом плане монашество возлагает на себя главный подвиг - покаяния и молитвы за человечество, и поэтому монахи, ушедшие из мира, осуществляют высшую близость к миру в духовной любви и высшее служение в молитве за мир. Недаром демоническая сила старается искоренить и уничтожить монашество или умертвить его.

Критики монашества говорят, что глубина жизни - глубина любви, а монах лишает себя любви. Напротив, жизнь монаха - это любовь, а не влечение темных инстинктов и страстей, не аффект, который легко превращается в ненависть. Любовь монаха обращена к высшему существу - Богу, к высшему добру и красоте, то есть к единственно достойному предмету любви, в котором может успокоиться человеческое сердце. Глубина любви - в ее интенсивности. Монах ограничивает себя во внешних впечатлениях, уклоняется от ненужных забот именно для того, чтобы его любовь была сконцентрирована, как свет, проходящий через увеличительное стекло. Любовь к Божеству постоянна, здесь нет разочарований, измен и перемен; здесь только восхождение от одной ступени к другой. В мирской любви столько трагедий, столько кровоточащих разрывов, столько разбитых сердец. Как часто то, что в миру называется любовью, разрушается от малейшего испытания, как хрупкий сосуд от удара, и превращается в холодное безразличие, отвращение, ненависть и насмешку. Монах любит человека, но не эмпирического человека, а то, что вечно в нем, - образ и подобие Божие, то есть любит человека отраженной от Бога любовью. Даже самая счастливая дружеская и семейная любовь похожа на мерцающий свет лампы, которая освещает угол комнаты, а любовь монаха - как свет путеводной звезды, сияющей высоко над миром. Церковь - это сердце мира, а монашество - сердце Церкви.

Примечания:

[1] Гангрский собор (сер. IV в.), признав духовную ценность монашеского пути, предостерег от неистовствующего неправославного аскетизма. - Изд.

Пост и телефильмы

Многие христиане считают, что пост установлен только для того, чтобы подчинить тело душе. Святитель Григорий Богослов назвал тело "ночной и страстной служанкой". Душа - царица, тело - ее раба, которая должна участвовать в славе своей царицы. Но эта "раба" своенравная, непослушная, склонная к мятежам, и поэтому ее часто надо силой принуждать к повиновению.

Однако это лишь одна сторона поста. Есть другая, еще более важная, то, что святые Отцы называли "духовным постом".

Человек состоит из души и тела, но в самой душе можно различить две не сливающиеся друг с другом силы: первая - обращенность к вечности, к тому, что стоит над текущим потоком земного бытия, - способность души к богообщению святые Отцы называли духом; вторая сила - обращенность к земле, совокупность познавательных сил: рассудка, воображения, памяти, а также чувственные влечения, эмоциональные переживания и, наконец, генетически вложенные инстинкты, без которых человек не мог бы существовать ни одного дня.