У Ватикана все по-другому. Собственность, которой он владел в Европе с IV века, со времен императора Константина, до сих пор находится в его ведении в большей части европейских стран, за исключением, может быть, Франции и частично Испании. Эта собственность столетиями приносит средства, которые используются на миссионерство, проповедь, обучение и воспитание молодежи.

А те деньги, которые приносят люди в православные храмы, не дают нам возможности заниматься в полной мере нашей деятельностью, нам приходится самим заботиться о своем материальном, экономическом положении, и мы все равно очень мало что можем сделать собственными силами.

Влияет ли Церковь на происходящие в России политические процессы?

Смотря, что считать политикой. Если речь идет о внутренней борьбе течений, движений, партий, о назначении тех или иных должностных лиц, то в таких процессах Церковь не участвует и никакого влияния на них не оказывает. В политическом процессе Церковь не задействована: ни открыто, ни скрыто — вообще никак. В общественной жизни ее участие, напротив, естественно, поскольку граждане нашей страны являются еще и паствой Русской Православной Церкви.

Должна ли Церковь влиять на политические процессы в более широком смысле? Я думаю, и да, и нет. В древности у Русского Патриарха было так называемое право «печалования». Это предусматривало некое участие в судьбе униженных, обездоленных. Если говорить о вмешательстве как о попытке влиять на какие-то персоналии, их назначение, смещение, я убежден, что Церковь не должна в это вмешиваться. А вот о том, чтобы нравственные принципы христианства если не лежали в основе политики, то хотя бы учитывались, Церковь должна заботиться. И в этом плане наше влияние будет возрастать по мере того, как будет расти количество воцерковленных людей во всех сферах жизни,— людей, не просто говорящих о своей лояльности по отношению к Церкви, а принимающих в качестве основы своей жизни и профессиональной деятельности христианские принципы.

Не кажется ли Вам, что современная Православная Церковь в России стала излишне политизированной и фактически превратилась в инструмент для решения определенных политических задач?

Приходится говорить о том, что существуют журналистские клише, которые кочуют из издания в издание, в том числе и по отношению к Церкви. Понятно, что журналисты — это люди, которые должны иметь представление обо всех явлениях общественной жизни, не будучи специалистами, поэтому и происходят такие обобщения. А для меня, например, непонятно утверждение «стала излишне политизированной»: оно звучит слишком императивно.

Век назад духовенство очень активно участвовало в жизни общества: священники, архиереи заседали в Государственной думе. Это были люди, которые, будучи членами Думы, занимались не только вопросами церковно-государственных отношений, но и вопросами национальной политики на окраинах Российской империи, борьбой с наступающей революцией, работали по вопросу наделения крестьян земельными паями. Столыпинская реформа была бы невозможна без поддержки ее депутатами, в том числе и духовенством.

Сегодня мы никоим образом не участвуем в управлении государством, потому что Церковь приняла такое решение, а за ней последовали и другие конфессии. Мы не участвуем напрямую в политике, не избираемся ни в какие органы власти. В чем-то мы, конечно, из-за этого теряем: иногда принимаемые законы не учитывают реальные интересы Церкви, и мы потом впопыхах пытаемся внести в них какие-то поправки. А все потому, что эти законы обсуждаются в отсутствие «человека в рясе», который мог бы отследить все необходимые нюансы. Кстати, нахождение представителей религиозных организаций в Общественной палате Российской Федерации отчасти снимает эти проблемы.

Другое дело, что Церковь стала более заметной во всех смыслах: ведь на протяжении многих десятилетий Церкви в нашем обществе «не было». Сейчас мы слышим колокольный звон, который раньше был запрещен, мы видим по телевизору священнослужителей — в советские годы абсолютно немыслимое явление. Десять лет назад в Саратове редко можно было встретить священника в рясе, а сегодня это уже в порядке вещей. Это не политизация, это просто присутствие. И это присутствие естественно, мы же не изгои какие-то, не люди «второго сорта»! Нас нельзя собрать в гетто и отгородить частоколом. И чем больше людей приходит в храмы, тем более заметной Церковь становится со стороны. Ведь Церковь — это не только священнослужители, Церковь — это все люди. Чем больше людей будет в Церкви, тем больше будет ее влияние и на процессы в обществе, а в конечном итоге, на политику государства. Политика — это лишь часть общественных процессов, идущих сегодня в обществе. Но — я настаиваю на том — влияние Церкви не может быть определено термином «политическое».

При попытке ввести в российских школах уроки Закона Божия Православная Церковь неожиданно натолкнулась на массу препятствий. Противниками этой идеи выступили многие представители средств массовой информации, а также чиновники Министерства образования. Аргументация противников изучения основ Православия, как правило, сводится к заявлениям, что в России живут не только христиане, но и мусульмане, иудеи, католики, которым может прийтись не по нраву такая «дискриминация»…