Православные ценности могли бы сегодня стать государственной идеологией?

Ни в коем случае. Православные ценности и государственная идеология — понятия разного порядка. Православные ценности должны стать основой жизни православного христианина. Человек должен жить по Евангелию и относиться соответствующим образом к миру, людям и Богу. Христианство «прорастает» изнутри, механически насадить православные ценности невозможно. Бывали в истории тех или иных государств периоды, когда границы Церкви и государства совпадали. Эти периоды остались в памяти народов как своего рода золотой век и отличались необыкновенными успехами государственного строительства и национальной культуры. Но это складывалось постепенно.

У нас часто сегодня роль Церкви пытаются определить, оглядываясь на ее исторические заслуги. И говорят: «А давайте мы сделаем все, как прежде»,— но так, к сожалению, не получится.

Преподобный Сергей Радонежский со своим братом Стефаном ушли жить в лесную чащу, терпели холод, голод, опасность нападения диких зверей. Брат такой жизни не выдержал, ушел. А видимый результат подвига святого Сергия — огромная, всемирно известная обитель. Троице-Сергиева Лавра стала тем плодом, что «вырос» из подвига Преподобного. А был бы такой результат, если бы он сказал своему брату: «Пойдем, создадим Лавру в дремучем лесу, построим там несколько храмов и пригласим Андрея Рублева, чтобы он их расписал»?

Церковь не ставит перед собой подобных утилитарных задач. Воцерковить людей — это значит не только научить их правильно вести себя в храме. Воцерковление — внутреннее состояние, жизнь в согласии с воспринятыми христианскими ценностями. Но когда так складывается, что христианские ценности становятся фундаментом жизни людей и границы Церкви и общества в итоге совпадают, то такая ситуация всегда очень благоприятна для общества.

Сегодня Церковь особенно активна, и многих это сильно раздражает. Людям не нравится, что Церковь, которая, с их точки зрения, должна заниматься исключительно духовностью, «лезет» в общественную жизнь, позволяя себе высказываться и о таких чисто светских вещах, как, к примеру, концерт Мадонны. Что должна в этой ситуации делать Церковь, чтобы не стать соблазном, в том числе и для людей верующих, у которых по этой теме нет однозначной позиции?

В Евангелии есть хорошие слова Христа Спасителя: и сие надлежит делать, и того не оставлять (ср.: Мф. 23, 23; Лк. 11, 42). Конечно, Церковь должна быть активной, и мы стараемся эту активность по мере сил проявлять, чтобы как можно большее количество людей пережило подлинное обращение ко Христу и чтобы вместе с тем эти люди познали самих себя.

Многих раздражает не только активность, но и само существование Церкви. Есть люди, которые Церковь не любят, для которых борьба с ней является смыслом их жизни. И мы не смогли бы удовлетворить их претензии иным способом, кроме как самоликвидировавшись…

Что до «вмешательства» в общественную жизнь, то здесь можно сказать только одно. Нет более тоталитарного сознания, чем либеральное. Сегодня некоторые люди и движения, которые считают себя эталоном демократичности, позволяют себе высказываться в адрес Церкви, обвиняя ее во всех смертных грехах. А почему, собственно, Церковь, которая есть собрание самых разных людей, не может высказывать свое мнение? Ведь мы, священнослужители, как граждане своей страны, имеем те же самые права, что и все остальные. Так почему сосед дядя Вася с лестничной клетки, если ему не нравится так называемая «Мадонна», может об этом сказать, а священник отец Василий из соседнего храма не может?

Конечно, если Церковь начнет пытаться запрещать концерты, это плохо и этого делать не стоит. А вот высказывать свое мнение Церковь просто обязана: ведь мы живем в демократической стране.

Как складываются Ваши отношения с представителями власти? Удается ли до них достучаться? Приходится ли Вам быть дипломатом?

Не дипломатом — священником. Я стараюсь быть им всегда. У нас, как наверное, и во многих других регионах, непростая внутренняя обстановка: слишком многие люди находятся друг с другом в сложных отношениях. И, конечно, когда ты поддерживаешь отношения со всеми, бывает непросто. Иногда люди приходят и начинают говорить друг о друге что-то недоброе. Я никогда не поддерживаю такие «обличительные» разговоры, осуждение. Я всегда стараюсь видеть перед собой конкретного человека, и если есть какие-то болезненные темы, я их просто обхожу. Это не дипломатия — так должен поступать любой священник. И не важно, соседи ли это по лестничной площадке, которые не разговаривают друг с другом уже десять лет, или чиновники, которые не любят друг друга по каким-то причинам.