В Евангелии есть хорошие слова Христа Спасителя: и сие надлежит делать, и того не оставлять (ср.: Мф. 23, 23; Лк. 11, 42). Конечно, Церковь должна быть активной, и мы стараемся эту активность по мере сил проявлять, чтобы как можно большее количество людей пережило подлинное обращение ко Христу и чтобы вместе с тем эти люди познали самих себя.

Многих раздражает не только активность, но и само существование Церкви. Есть люди, которые Церковь не любят, для которых борьба с ней является смыслом их жизни. И мы не смогли бы удовлетворить их претензии иным способом, кроме как самоликвидировавшись…

Что до «вмешательства» в общественную жизнь, то здесь можно сказать только одно. Нет более тоталитарного сознания, чем либеральное. Сегодня некоторые люди и движения, которые считают себя эталоном демократичности, позволяют себе высказываться в адрес Церкви, обвиняя ее во всех смертных грехах. А почему, собственно, Церковь, которая есть собрание самых разных людей, не может высказывать свое мнение? Ведь мы, священнослужители, как граждане своей страны, имеем те же самые права, что и все остальные. Так почему сосед дядя Вася с лестничной клетки, если ему не нравится так называемая «Мадонна», может об этом сказать, а священник отец Василий из соседнего храма не может?

Конечно, если Церковь начнет пытаться запрещать концерты, это плохо и этого делать не стоит. А вот высказывать свое мнение Церковь просто обязана: ведь мы живем в демократической стране.

Как складываются Ваши отношения с представителями власти? Удается ли до них достучаться? Приходится ли Вам быть дипломатом?

Не дипломатом — священником. Я стараюсь быть им всегда. У нас, как наверное, и во многих других регионах, непростая внутренняя обстановка: слишком многие люди находятся друг с другом в сложных отношениях. И, конечно, когда ты поддерживаешь отношения со всеми, бывает непросто. Иногда люди приходят и начинают говорить друг о друге что-то недоброе. Я никогда не поддерживаю такие «обличительные» разговоры, осуждение. Я всегда стараюсь видеть перед собой конкретного человека, и если есть какие-то болезненные темы, я их просто обхожу. Это не дипломатия — так должен поступать любой священник. И не важно, соседи ли это по лестничной площадке, которые не разговаривают друг с другом уже десять лет, или чиновники, которые не любят друг друга по каким-то причинам.

Как человек, который общается с представителями власти, я могу сказать, что люди, которые стоят у власти,— это такие же точно люди из плоти и крови, со своими проблемами, у них есть сердце, есть разум, и голос Церкви для них далеко не всегда бывает безразличен. Со многими у меня установились чисто человеческие отношения, которые зачастую не прерываются даже после их ухода со своих постов. Я убежден, что чиновники — это тоже достойный объект приложения миссионерских усилий. Почему Церковь должна проповедовать среди молодежи, студентов, пенсионеров и других социальных групп, но отгородиться стеной от чиновников?

У меня есть один принцип, и я считаю, что этому принципу должен следовать каждый священнослужитель. Спросили – ответь. Попросили помочь – помоги. Но если человек не открывает тебе свою душу, не надо пытаться в нее каким-то образом залезть. У меня есть большой опыт общения с людьми из власти, которые абсолютно искренне открывают свое сердце, искренне относятся ко всему, что связано с Церковью. И таких людей достаточно много.

Часто спрашивают: почему Церковь принимает помощь от людей с негативным прошлым, почему не отказывается от их денег? Получается: вот человек помогает Церкви, и вот он сидит в тюрьме. И между двумя этими состояниями нет никакого конфликта?

А дело в том, что люди, которые говорят так, Евангелия не читали. Человек «с негативным прошлым» первым вошел в рай — это разбойник, распятый вместе с Христом. Он покаялся, умирая на кресте: просто казнь была продолжительной, и он успел…

Я много раз говорил: Церковь не имеет органов дознания. И слава Богу: иначе это была бы не Церковь, а непонятно что. Приходит человек — откуда я могу знать источник его доходов? Сегодня человек уважаем и на гребне популярности, а завтра он, простите, в тюрьме сидит. Но у меня же нет возможности это предугадать…

Конечно, конфликт есть. Но в тот момент, когда человек помогает Церкви, он не сидит в тюрьме. И даже когда он находится под следствием, мы не можем осуждать его до решения суда. И даже бывает так, что человека сажают, а потом оправдывают. Вот я недавно служил в одном районе, где глава много лет помогал храму. Благодаря его помощи приход, который там сложился, получил помещение. Он же помог с ремонтом. Отремонтировал и… сел в тюрьму. Его осудили на 8 лет. Батюшка, который служит в этом селе, его не бросил: он его навещал, писал письма, участвовал в его судьбе. Хотя ему тоже могли сказать: он же жулик! Что ж ты ему помогаешь? Тут надо каяться перед народом: простите, люди добрые, что нам жулик помогал! А он год отсидел, и его полностью оправдали и опять сделали главой. И сейчас он благополучно работает. Вот как бывает в жизни. И тут я на стороне батюшки, который не побоялся, не бросил этого человека, не отряхнул брезгливо руки.