В целом, и по отношению к власти нужно применять христианский принцип: ненавидь грех, но люби грешника.

Может ли священник активно интересоваться политикой? Должен ли он говорить о своих взглядах прихожанам?

Священник должен быть в курсе тех событий, которые происходят в стране и мире. В некоторой степени это даже его обязанность: ведь люди часто спрашивают совета, интересуются его мнением, как следует относиться к тем или иным явлениям. Но если под выражением «активно интересоваться политикой» подразумевается участие в политической борьбе, тогда ответ однозначен: священник не имеет права этим заниматься. Каноны Церкви прямо запрещают ему «входить в распоряжения мирскими делами» (третье правило IV, десятое правило VII Вселенских Соборов).

Однако бывают ситуации, когда «нужды ради и закону пременение бывает». В истории были случаи, когда священнослужители были вынуждены (я подчеркиваю это!) брать на себя попечение о народе. Происходило это, когда государственная власть фактически исчезала, прекращала выполнять свои функции, и Церкви приходилось заполнять этот вакуум. Вспомним роль Патриарха Ермогена в преодолении Смутного времени на Руси в начале XVII века: если бы не его воззвания, не было бы народного ополчения Минина и Пожарского.

Подобные примеры есть и в истории Западной Церкви, и в истории православных стран. В XVIII–XX вв., на протяжении почти 200 лет, черногорские митрополиты возглавляли независимое государство Черногорию — островок в океане Османской империи, не подчинившийся турецкому владычеству. Почти нашим современником был первый президент Кипра архиепископ Макариос (1913–1977), под руководством которого эта республика обрела независимость.

Однако всегда такое участие священнослужителей в управлении государством было насущной необходимостью, ситуацией, в которой не было альтернативы. И я бы не стал называть это участие политической деятельностью.

Что же касается того, должен ли священник говорить о своих взглядах прихожанам, если они его спрашивают при личном общении, то почему бы и нет? Однако он не имеет права превращать амвон в место политической пропаганды, призывать к каким-либо действиям, высказывать свои политические воззрения во время проповеди. Должна сохраняться та грань, которая отделяет обычный гражданский интерес человека, неравнодушного к тому, что происходит в его стране, от священнического служения.

Вы считаете Россию моноконфессиональной страной? Какой критерий, по Вашему мнению, позволяет различать моно- и поликонфессиональные страны? Является ли Саратовская область поликонфессиональной?

Дело в том, что я не согласен с постоянным повторением постулата о многоконфессиональности России в либеральной прессе. Россия, конечно же, страна с преобладающим большинством русского, или, как сейчас принято говорить, русскоязычного населения, исповедующего Православие. По оценкам различных статистических центров, эту группу составляют до 80% жителей. Если следовать общемировым критериям, страна с такими показателями является моноконфессиональной. Тем не менее у нас есть исторические территории, где наблюдается несколько иная статистика: к примеру, Татария, Башкирия, Северный Кавказ, где значительная доля населения исповедует ислам. Но в общем Россию, конечно же, можно называть — и я убежден в этом — православной моноконфессиональной страной, где традиционно, исторически длительное время существуют и другие религии.

В этом плане Саратовская область демонстрирует нам модель, которая характерна для всей России: здесь мы также можем говорить о большинстве православного населения и значительном присутствии ислама, который является второй по величине конфессией в нашем регионе: в Саратовской области проживает сегодня 200–250 тысяч мусульман. Общее население нашей области составляет 2 млн. 750 тысяч человек. Исходя из этого можно судить о реальном присутствии ислама на саратовской земле и расставлять акценты.

Количество представленных на нашей территории религиозных течений может быть сколь угодно большим. В этом смысле можно говорить о поликонфессиональности области, как и всей страны. Но в то же время процентное соотношение достаточно красноречиво, потому что подавляющее большинство нашего населения все же крещено в Православной Церкви, отождествляет себя с Православием. Другое дело, что степень воцерковленности этих людей различна. Есть люди, которые являются сознательными, постоянными прихожанами: они регулярно посещают Церковь, участвуют в ее таинствах; есть люди, которые делают это реже — один, быть может, два раза в году; есть люди, которые приходят в Церковь несколько раз в жизни. Но примерно такая же картина и в других религиозных сообществах! Нельзя же уверждать, что все 100% традиционного мусульманского населения являются постоянными посетителями мечети и исполняют все предписанные исламом обряды? Поэтому с известной долей условности мы можем все-таки говорить о моноконфессиональности России.