Вопреки многократным призывам Святейшего Патриарха о необходимости проведения катехизации и религиозного образования в храмах, во многих храмах Крещение приходящих взрослых людей проводится практически без подготовки к этому святому таинству. Крестят даже тех, кто открыто не желает обучаться и даже слушать священника, пытающегося провести предварительную духовную беседу с ними. Возможно ли исправление данной ситуации?

Да, действительно, о необходимости разъяснения основ веры, смысла таинства Крещения желающим креститься постоянно напоминал духовенству и Святейший Патриарх Алексий II, ныне покойный; и сегодня Святейший Патриарх Кирилл призывает совершать Крещение взрослых людей только после оглашения, или катехизации. Думаю, что каждый архиерей в своей деятельности неоднократно обращался к духовенству с такими призывами. В частности, и я говорю об этом на каждом епархиальном собрании, в индивидуальных беседах с духовенством, с настоятелями храмов. Однако, к сожалению, добиться большого прогресса пока не удается, и не только в Саратовской епархии, хотя определенные результаты есть. Становится все больше храмов — и нашей епархии, и во всей России,— где священнослужители обязательно стараются познакомить человека с основами христианской веры прежде, чем его крестить. Но действительно бывает и так, что люди категорически отказываются перед Крещением побеседовать со священником или изобретают какие-то отговорки для того, чтобы не следовать его советам.

Не секрет, что современный человек ко всему относится потребительски. У людей, пока еще не воцерковленных, подобное потребительское отношение распространяется и на Церковь. Очень многие приходят в Церковь как в «духовный супермаркет», чтобы получить там, как они это понимают, некую услугу. И когда, как им кажется, священник начинает «предъявлять к ним какие-то требования», они возмущаются и стараются всеми возможными путями эти требования обойти.

Можно было бы, Вы скажете, просто отказать этим людям и закрыть перед ними двери Церкви. Но здесь есть две проблемы. Кто знает, как подействует на человека этот отказ: не будет ли он воспринят как оскорбление (а чаще всего именно так и бывает), и, может быть, потом человек никогда уже не переступит порог храма? И второе: если люди поставили перед собой такую задачу — креститься, даже не вполне осознавая зачем, они просто будут искать такого священника, который выполнит их требование, но неизвестно при этом, кого они найдут: бывали случаи, что на дому «совершали таинства» священнослужители, запрещенные в служении; бывает, что за священнослужителей выдают себя и откровенные мошенники. Поэтому, когда батюшки в храмах все-таки совершают Крещение тех, кто не хочет их слушать, думаю, они идут на это, как бы выбирая «меньшее зло».

Много шума наделала история с пензенскими затворниками. В чем причина того, что эти несколько десятков людей в поиске веры пошли за душевнобольным человеком? Правильно ли называть этих людей сектантами?

Главная причина — в отсутствии нормального религиозного просвещения, когда за православное христианство принимается чудовищный конгломерат из апокалиптических страхов, неприятия каких-то сторон современной жизни, разочарованности в самих себе, а порой и просто психического нездоровья. Кроме того, во все времена в народе существовали различные антигосударственные течения. И до революции некоторые старообрядческие согласия отказывались от паспортов Российской империи. В ХХ веке подобные страхи испытывались перед (последовательно) тракторами, «лампочками Ильича», переписью населения, выдачей паспортов, тогда еще советских, и т.п. Случившийся в конце XХ — начале XXI столетия в нашей стране перелом был слишком масштабен и затронул судьбы очень многих людей, и кто-то, не выдержав его последствий, сломался. Со всеми этими явлениями лучше всего борется время. Но необходимо и просвещение, которое Церковь считает одной из главных своих задач.

В Интернете опубликован перевод Библии на современный русский язык В.Н. Кузнецовой. Как относится к таким переводам Русская Православная Церковь?

Церковь отрицательно относится к переводам В.Н. Кузнецовой, потому что видит в них попытку не просто упростить тексты Священного Писания, а их вульгаризировать. Может быть, эта попытка была предпринята с благими намерениями (сделать Писание более понятным для современного человека, как считают «переводчики»), но ее результаты нельзя назвать добрыми.

В свое время подобными вещами пытался заниматься Лев Толстой. Вот как звучит в его изложении притча о блудном сыне (см.: Лк. 15, 11–32): «И стал он голодать… В охотку ему было и желуди есть, те, что свиньи лопали». А вот как — притча о судье и вдове (см.: Лк. 18, 2–5): «…Я хоть и не боюсь Бога и на людей не смотрю, а чтоб не было мне докуки от этой вдовы, рассужу ее по правде, чтобы она из себя не вышла и мне не выцарапала глаза».

Примерно то же самое мы видим и у Кузнецовой. Апостольские Послания (под таким названием известна эта часть Нового Завета во всем славянском мире) она называет «письмами». Разве от этого что-то становится понятнее?

По-моему, это какая-то странная «похоть опрощенчества» — трудно найти другое название для подобного явления. В его основе — очень характерная рефлексия отечественной интеллигенции, которая считает, что, общаясь с народом, надо как-то по-особому опрощаться, а на самом деле испытывает неверие, недоверие и, по сути дела, презрение к собственному народу. Народ между тем прекрасно понимает возвышенную речь Священного Писания!

Никто не говорит, что тема улучшения существующего Синодального перевода Библии закрыта навсегда. Но это улучшение ни в коем случае не должно происходить за счет стилистического снижения текста.