Но, наверное, самая большая проблема в современном монастыре другая. Не так давно я беседовал с одним духовно опытным батюшкой, и мы пришли относительно этой проблемы к единому мнению. Человек приходит в храм, в монастырь, он горит желанием отдать всего себя, без остатка Богу и Церкви, готов распяться сегодня же и в прямом, и в переносном смысле. Например, каждый, кто приходил к нам, был преисполнен этого чувства горения и самопожертвования. Оно во многом душевно, характерно именно для новоначальных, естественно и совершенно понятно. И я всегда считал, что моя задача — помочь преобразовать это чувство в постоянное, ровное отношение к своему долгу, своему призванию, дать человеку возможность не потерять этого доброго горения, но в то же время сделать все, чтобы оно превратилось в ровный огонек, который поможет ему плодотворно прожить всю жизнь. Ведь монашество — это не единократное, а постоянное, ежедневное распятие себя и подчинение себя чувству долга.

Бывает, приходит человек к полунощнице в шесть часов и предлагает: а давайте в пять, давайте в четыре, давайте ночью молиться; давайте так, давайте эдак. Посмотришь — ему все интересно, глаза горят, кафизмы и каноны читаются легко. Прекрасно! И так — день, два, неделю, месяц, год, три. А потом становится тяжело. И вот уже кафизмы слушать не хочется, в церковь ноги не идут: спать охота. Это естественно для человека — теряется первоначальное горение. И поэтому очень важно, чтобы настоятель, духовник это горение не эксплуатировали, поскольку вначале на нем можно очень много сделать, горы свернуть, а после человек ломается и уходит. Я, возможно, скажу очень жестокое слово, но иногда можно видеть, как в общинах или монастырях используются — надеюсь, неосознанно — те же принципы, что и в секте, то есть человека берут, пользуются его первоначальным настроем, потом он «выжимается» и в результате сам отпадает; затем набираются новые. Посмотрите, есть монастыри по сто человек, а в год меняется — приходит и уходит — человек сорок. Это очень плохо.

— Что необходимо для того, чтобы в человеке при внешней деятельной жизни сохранилось первоначальное горение духа, но не превратилось бы в недолжное распаление и восторженность?

— Это возможно, если мы будем всегда оставлять время для молитвы. Кроме того, каждый из нас, когда приходил в Церковь, в монастырь, получал какое-то извещение от Бога; каждый может вспомнить то чувство радости, когда Господь открывается: как будто приподнимается завеса и видишь Царствие Божие, видишь Бога в своей жизни, рядом с собой. Наша задача — это чувство помнить и беречь, и в трудную минуту оно избавит нас от уныния и печали.

— Какие внутренние проблемы современных монахов обусловлены особенностями нашего времени?

— Сегодня в монастырь и вообще в Церковь приходят люди очень слабые и ленивые. Лень — это главная проблема нашего времени. Она может быть внутренняя и внешняя. Одно дело, когда человеку лень вставать и работать, а другое дело, когда человеку лень трудиться над собой.

К сожалению, это очень распространено, особенно в крупных городах. Бывает: приходит прекрасный человек, все понимает, в течение года ему расскажешь все, что знаешь, он за тобой все повторит, другому еще лучше тебя все объяснит, но при этом в нём не происходит никаких изменений. Это страшно; просто порой не знаешь, что делать. Я не говорю про братию — я больше сталкиваюсь с этим просто как священник и духовник.

Духовная лень в значительной мере обусловлена сегодняшним временем, когда нам многое стало доступно, наши полки ломятся от книг, но мы остаемся такими же, какими были. Раньше человек прочитает одну книгу и всю жизнь ею руководствуется. Возьмите, к примеру, «Поучения» аввы Дорофея: если попробовать исполнять то, что там написано, жизни не хватит; но, если преуспеешь, таким человеком станешь, что вокруг тебя тысячи спасутся, по слову преподобного Серафима. Помните, преподобный Антоний Великий услышал в храме: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21), и ему не надо было больше ничего слушать: он нашел ответ на все свои вопросы.

Вот в этой потере живого отклика на слово Божие — наша беда. Мы его слышим постоянно, а оно проходит мимо нас, не приносит в нас плода.

— Каким образом человек приходит к гармонии внешней и внутренней деятельности? В чем она заключается?

— Наверное, гармония наступает тогда, когда человек увидит, что его жизнь состоялась. Думаю, что монашество как раз и есть гармония внешней и внутренней деятельности. Настоящее монашество — это когда человек живет по Богу и в то же время трудится в монастыре для братьев или сестер, для Церкви Божией.

Монашество — это очень трудный путь, это крест, это множество испытаний и скорбей, но одновременно и настоящее счастье. Для себя я это давно решил и знаю, что я самый счастливый человек, потому что Господь определил мне путь монашеский.

— Святитель Игнатий говорит о том, что слезы не по Богу нужно обратить в слезы по Богу. Каким образом исполнить этот совет?

— Слезы не по Богу — это когда человек плачет оттого, что ему жалко самого себя, что он такой несчастный, что никто его не любит, все его забыли и бросили и вообще все на свете плохо. А слезы по Богу — это когда человек благодарит Бога, радуется тому, что Господь послал ему испытание.