Еще раз напоминаю о большом значении страха Божия как первооснове всего и фундаменте покаяния. Авва Исаак, шествовавший путем трезвения, говорит об этом следующее: «Страх Божий есть начало добродетели. Называют его также плодом веры, и зарождается он в сердце, когда ум человека отвращается мирской суеты, чтобы собрать свои мысли, блуждающие по сторонам...»1.

Божественный страх — это не продукт умственной деятельности и не плод интеллектуальных усилий, но дар Божий, дарованный тем, кого Отец Небесный привлек к себе (см.: Ин. 6, 44). Это, опять же, именно те, кто всецело уверовал в Пришедшего призвать грешников к спасению (см.: Мф. 9, 13). Это те, которые без сомнения признают Его Божественную природу и истину Его святых заповедей.

Таковым становится очевиден мрак всеобщего отступления и его онтологическая глубина. Кто не чувствует этого своего отступления, тот умрет во грехах своих (ср.: Ин. 8, 24). Это ощущение греха зачинается и живет только там, где отношения Бога, как Творца и Господа, и человека, как творения, имеют личностный характер. Любое другое чувство и определение греха свидетельствует о заблуждении и неправильном понимании.

В этой атмосфере личностных отношений и общения с Богом грех оценивается как преступление против Отеческой любви Божией2 , как явное удаление от Бога через склонение воли на страсть и развращение. Поэтому страх Божий проявляется в полном воздержании, которое есть орудие против себялюбия. Начало премудрости страх Господень (Пс. 110, 10). Этот страх даруется свыше, и его действие заключается в том, что человек ощущает сначала Бога, а потом самого себя.

Сила этого страха помещает нас перед судом Божиим, где в присутствии Божием почти явственно обличается наша вина. Убежденность в собственной греховности дается большим трудом и душевным страданием. Мы задыхаемся во тьме неведения, ибо господствующие над нами страсти свидетельствуют о нашем нечувствии. Только Божественный страх пробуждает нас от беззаконной жизни и просвещает светом благоразумия.

С одной стороны, мы осознаем опасность нашего положения, а с другой — подтверждаем святость и кротость Божию. О значении Божественного страха нет нужды много говорить. Без его очищающего действия не открывается путь к Божественной любви. Страх Господень — не только начало премудрости, но и начало любви Божией. Благодаря ему душа переживает познание своего греховного состояния, прилепляется к Богу и не желает больше разлучаться с Ним.

Этот страх вызывает в нас изумление перед открывшимся Богом. Мы чувствуем, что недостойны такого Бога, и ужасаемся3 . В начале покаяния нет иного чувства, кроме душевного страдания от ощущения вины. Но если мы пребудем непреклонны, тогда незаметно приближается, хоть и сокровенный, свет благодати, и исполняет нас чувством присутствия Божия. Здесь мудрость (Откр. 13, 18).

Если с точностью будем соблюдать законы и предписания Божественного страха, не оскверняя свою волю себялюбием и эгоизмом, начинается духовное возрастание в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13). Но преуспеяние это на практике бывает опасно из-за пагубного эгоизма, который всегда следует за доброделанием. Как тень следует за телом, так и за благим помышлением следует помысл тщеславия.

Ради безопасности подвизающихся Бог попускает, чтобы они шествовали обрывистыми и труднопроходимыми дорогами (которые по внушению врага кажутся изнурительными для ума и тела), дабы никто из них не думал о себе высоко. Это есть некоторым образом жало в плоть, удручать их, чтобы не превозносились (ср.: 2 Кор. 12, 7). --- И саак Сириянин, св. Слова подвижнические. Слово 1. С м.: Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. О страхе Божием. См.: Там же.

  О ПОКАЯНИИ В еличайшим благодеянием всеблагаго Владыки для нашего удобопреклонного к злу естества является покаяние. Без него никто из людей не получит спасения, сколь бы ни был совершен замысел Божий о спасении мира. Помышление сердца человеческого — зло от юности его (Быт. 8, 21), грехолюбивое расположение есть большей частью свойство человеческой природы.

Нет человека без греха, аще и един день житие его на земли (Иов. 14, 5). Покаяние в нашем продолжительном странствии1 имеет два благотворных этапа. Начальная степень покаяния — это сожаление о совершенных ошибках, следующая степень — исправление ошибочного действия, которое явилось причиной нарушения заповеди. Согласно духовному рассуждению наших отцов, вся деятельность человека берет начало от ума.

Ум улавливает через представление всякий помысл, чтобы постепенно привести его в действие. Вот что говорит рассудительнейший из отцов Максим Исповедник: «Не пренебрегай помыслами, чтобы из-за этого не пренебречь и делами. Ибо не согрешивший прежде мысленно не согрешит никогда и на деле»2. За неправильными помыслами следуют столь же неправильные поступки.

Покаяние в буквальном смысле означает обращение ума к предшествующему состоянию, то есть к правильному порядку вещей. Однако в наше время покаяние чаще всего люди связывают с прощением грехов... Согласно апостолу Павлу, мы, будучи проданы греху (см.: Рим. 7, 14), который живет в нас, представляем собой чудовищное тело смерти (Рим. 7, 24). И про нас же сказано: Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном (Еф. 1, 3-6).

Хвалимся избранием и чувствуем присутствие Отца нашего, Который обитает в неприступном свете (1 Тим. 6, 16). Однако необходимы старание и труд, чтобы умножалась жажда Бога и мы все глубже и глубже познавали Его Самого и величие нашего призвания. Кто же Он есть? Не есть ли Абсолютный, СУЩИЙ3 (Ин. 8, 25), Начало всего, открытый как Личность и Ипостась — A 3 ЕСМЬ?