«Наверное, треснуло кого-нибудь»,— слышу тревожный женский голос за забором. «Это не просто так, это не случайно»,— так мы говорим всегда, когда гремит гром, ревет буря, мечет огнем молния. А как только все стихнет, говорим другое: «О, да это же так, случайность. Туча нашла, разряды электричества; вот, видите, опять все по-прежнему, все спокойно...».

Капризный ребенок — вот кто ты, современный человек!

Нам совершенно неизвестно, как жил, как проводил прежние годы своей жизни архимандрит Иоасаф. Знаем только то, что видели своими глазами. Он стал подвизаться в Лавре Преподобного Сергия примерно с 1946–47 года. Говорят, да и он сам говорил о себе, что он был офицером польской армии. И фамилия его — Альбовский — свидетельствует, что он был польского происхождения. За то, что он относился братски к солдатам, начальство его не любило. Так и совсем прогнали его из армии. Военная выправка во всем была видна у отца Иоасафа и теперь, когда он уже давно был монахом, духовным человеком.

Я уже немного пытался описать отца Иоасафа, как он выглядел внешне. Добавлю только, что он был чрезвычайно худ. Сухой был до удивления. Одежда на нем висела, как на колу. А когда облачался и надевал митру, то митра совсем закрывала его худое лицо, так что видны были только нос и маленькая беленькая бородка. (Митра эта и теперь жива, надеваю я ее иногда.) Голосок у него был, наверное, второй тенор, и настолько слаб, что его не слышно было рядом. И так как батюшка отец Иоасаф был довольно глух, то разговаривал с людьми глазами, намеками, догадками. Он вечно спешил куда-нибудь, бежал с бумагами, что-то кому-то шептал на ухо. Постоянно серьезный, сосредоточенный, по-солдатски подтянутый был батюшка Иоасаф. Глубокий, кажется, недоступный. Но что это была за душа! Что за жемчуг бесценный хранился внутри ее! Какая богатая духовная жизнь таилась под бедной и слабой внешностью! Это был гигант духа. Бесстрашный воин Царя Небесного.

Когда братия заходили по каким-либо делам в келию, где он жил и работал, то видели везде и всюду образцовый порядок. Он будто всегда кого-то встречал: гостей высоких, что ли, начальство или ангелов? На письменном столе, на самом видном месте, стоял (не лежал, а стоял) большой конверт — завещание... Так вот оно что! Отец Иоасаф каждую минуту ждал к себе страшную гостью — смерть. И ждал бестрепетно, безбоязненно. Все прибрал, приладил, подчистил в своей келии.

А ведь это очень поучительно, мой дорогой и милый человек, очень замечательная черта в жизни нашего старца отца Иоасафа. Знать, он очень хорошо усвоил наставления святых отцов: «Помни последняя своя, смерть, Страшный Суд и вечные муки...». Помнил и готов был в любую минуту перейти от здешнего земного мрака к горнему невечернему свету.

Мы, с тобой, мой дорогой читатель, ни о чем, кажется, так не забываем, как о своей смерти, как о Страшном Суде, о вечном наказании. О, если бы мы постоянно помнили об этих важных вещах! Об этих неотвратимых, неизбежных моментах... Тогда меньше бы грешили, боялись бы ответа, наказания, боялись бы оскорбить любимого нами Господа, Который так любит нас с тобой...

***

Один батюшка служил молебен. Он совершенно не думал о смерти: уж очень много треб было у него на каждый час. Ему, бедному, и подумать некогда было ни о чем: ни о смерти, ни о себе, ни о родных. Требы, требы, требы, как заведенный механизм.

Служит — вдруг запнулся, будто чего-то испугался. В упор уставился перед собой. Побледнел. Покраснел, снова побледнел. «Что с ним? — всполошились старушки.— Что это такое делается с батюшкой?». Не могут понять...

А батюшка сразу все понял, мигом догадался. Пред ним неожиданно предстала смерть... Как-будто какое-то привидение, явилась она, вся в белом, встала пред ним и не то печально, не то грозно в упор взглянула ему прямо в глаза... Старушки ее не видели, а вот батюшка увидел и растерялся. Когда после его спросили о причине замешательства, он тихо, но решительно сказал: «За мной приходила смерть. Я с вами последние дни, а может быть, и минуты».

О мой дорогой и милый читатель! Умоляю тебя: будем помнить о смерти! Помнить, чтобы бестрепетно ее встретить. А если забудем ее, она сама напомнит о себе. И как мучительна и страшна будет эта решающая встреча!..