Не потому ли, что Он пришел спасать не праведников, а грешников, от них же первый есмь аз». Мир не мог простить дерзости восстающему против его диктата. Он начал гнать отца Иоанна и гнал без устали, желая сломить или уничтожить. Злоба вражия через людей не раз подступала к нему со смертными страхованиями, пока не истощилась от его готовности безропотно, вот тут же, и умереть.

Вспоминая прошлое мирской жизни, отец Иоанн не раз говорил: «Уж чего я только не видел! Чего только не претерпел! Все, всякие грехи к сердцу прилагались, но душа осталась чиста. Совесть чиста. Как зато теперь хорошо. Если бы вы знали, как хорошо про все это вспоминать и знать, что я совесть сохранил. От этого на сердце легко и радостно». Так формировался в нем инок Божий.

Правда Божия и правда человеческая в неустанной борьбе за его душу постоянно стояли рядом. И скольким нынешним правдоискателям помог опыт отца Иоанна в борьбе за правду Божию.   111   Живо воскресает в памяти ответ отца Иоанна по поводу священника, имеющего несчастье выполнять поручения органов в отношении его. Отец Иоанн стал живо искать этому «подсудимому» облегчающие вину обстоятельства.

И человек-то он хороший, и семейный, и деткам-то кормилец, и всякое другое. Но закончил свою «оправдательную речь» неожиданно: «А ты сам-то знаешь ли, как поведешь себя, когда к тебе приступят с угрозами? Да еще не тебе угрожать будут, но детям твоим». Правда Божия в нем попирала человеческую правду. Подумать было о чем. Истинное формирование монаха в отце Иоанне началось не от желания подвига и даже не от вожделения духовного совершенства.

Его детская любовь к Богу, взрослея, не растеклась на влекущее богатство познаваемого мира, но изумилась безграничному Божию явлению в нем. И любовь стала искать во всем следы Божии, сознательно и сильно отметая от себя все, в чем не чувствовала Бога. В первую очередь от этого искания пострадал грех. Смрад его побуждал отца Иоанна на всякого рода уловки, чтобы не омрачать сердца, дышащего одной любовью. Так вошел в жизнь его подвиг.

А с ним не замедлила явиться и помощь Божия, и научение. «Господь, только Господь привел меня в заключение, чтобы показать глубину падения человека, принявшего в себя произвол греха», – скажет позднее батюшка. Отец Иоанн увидел устрашающую картину – ад здесь, на земле. Увидел и заплакал о человеке непрестанным плачем. Его глаза, по свидетельству соузников, излучали любовь и сострадание, а что делалось в сердце, видел только Бог.

Вмененный Самим Господом со беззаконными, отец Иоанн не отчуждался от общей чаши греха и страдания за него. И принес ко Кре-   112   сту, с которого светила на мир правда Божия, боль сердца за себя, за всех и за вся. И эта болезнь не диагностировалась, только молитва несколько облегчала боль. Молился он сердцем. Именно страдание за поруганный в человеке до последнего предела образ Божий породило в нем Иисусову молитву.

Пять лет стоял он у Креста, врачуя плачем душу. Господь взращивал в нем монаха. Послушание же, нестяжание и целомудрие были данью обстоятельствам жизни, а наипаче – даром любви Богу. И если послушание обстоятельствам порождало тугу и горечь, то послушание Богу и Его Промыслу, принимаемое безропотно и сознательно, примирялось с испытующими обстоятельствами.

На смену туге приходило благодушие, а иногда и духовное утешение и обвеселение. Двенадцать лет странничества отец Иоанн водился живой верой и непостижимым чувством сердца – призванием – «тако Богу изволися». Будучи на приходах, он, при всей своей занятости, умудрялся много читать святоотеческих книг, осмысливая их учение для обстоятельств нашего времени.

Он выписывал то, что находил для себя важным. В особой папке хранились эти сокровища. Вот одно из них: «По слову аввы Иоанна Лествичника, иное есть Промысл Божий, иное – Божия помощь, иное – хранение, иное – милость. Промысл Божий простирается на всякую тварь. Помощь Божия подается только верным. Хранение Божие бывает над такими верными, которые поистине верны.

Рядом приписка рукой отца Иоанна: «Верны всегда, верны во всем! Верны даже до смерти!!! Милости Божией сподобляются работающие   113   Богу, а утешение дается от Бога любящим Его». Трудная дорога жизни пролегла для отца Иоанна. В отрочестве выросший в любви и тогда же давший залог своей любви Богу, он, казалось бы, превратностью обстоятельств попал в замкнутый на себе холодный мир эгоизма, где не помнили Бога.

Позднее он это осмыслил как ответную любовь Бога, чтобы и его человеческая любовь расширилась, разгорелась и смогла согревать замерзающий в нелюбви мир. И Господь достиг цели: 20 лет прожив среди людей, отец Иоанн получил дар просвещения и уже зрел в человеке не его суетливость и мелочность ничтожных интересов, не борьбу самолюбия и тщеславия, но всматривался в волю Божию об этом человеке и видел его душу, в какой мере она способна откликнуться на зов Господа.

22-летнее испытание верности отца Иоанна подошло к концу. Его вера, верность и любовь за годы жизни в миру познали во всей полноте все: и помощь, и хранение, и милость, и утешения Божии. Он вступал в новый этап жизни, и только благодарность Богу сопутствовала ему.     Монастырь – обетованная земля Монастырский период стал вершиной служения отца Иоанна.

Здесь он получил от Господа энергию силы на многие годы, в которые раскрылись все стороны его духовного дарования, здесь явилось в нем истинное старческое служение   Колокольным звоном гудел воздух, изливая радость на город и его окрестности, когда новый насельник вошел в монастырские врата. Праздновали день памяти игумена Печерской обители преподобномученика Корнилия*.