из Института креационных исследований молодой Земли. Между этими пассажами, задающими тон статьи, Койн как бы вскользь замечает, что «Бихи - настоящий ученый, который не верит в молодой возраст Земли и считает идею происхождения от общего предка вполне разумной». И то верно, легче критиковать отступника, чем противника. Еще немножко в том же духе, и Койн наконец-то подходит к вопросу разумного замысла.

«Ответ на аргумент Бихи лежит в осознании того, что последовательности биохимических реакций... возникали как сочетания отрывков других последовательностей… Например, тромбин, один из важнейших белков, участвующих в реакциях свертывания крови, участвует и в делении клеток, и родственен пищеварительному ферменту трипсину. Кто может знать, какая из функций была присуща ему в начале?

» Хороший вопрос: кто знает, что было в начале? Никто. И никто не знает, как по одной функции можно судить об остальных. С тем же успехом можно утверждать, что раз пружина есть и в часах, и в мышеловке, то по устройству одного из этих приборов можно судить об устройстве другого. Но Койна на самом деле не интересует, каким образом сформировались сложные биохимические системы.

«Возможно, мы так никогда и не узнаем, что представляли собой первые последовательности (биохимических) реакций. Но это не дает нам права считать, что если ни один человек не в состоянии их вообразить, значит, их не существовало вообще». Основной аргумент Койна сводится к тому, что не нужно никаких доказательств: жизнь просто не могла не возникнуть в соответствии с принципами дарвинизма.

Койн не одинок в своей неспособности опровергнуть биохимические аргументы в пользу разумного сотворения. В «New York Times Books Review» ученый-публицист Джеймс Шрив (James Shreeve) утверждает: «Господин Бихи, может быть, и прав в том, что при современном уровне знаний старый добрый дарвинизм не может объяснить, как произошли реакции свертывания крови или перенос веществ через мембрану». В «National Review» Джеймс Шапиро (James Shapiro)

, микробиолог из Чикагского университета, признает: «Эволюция основных биохимических и клеточных систем не нашла в рамках дарвинизма своего объяснения - взамен предлагаются только беспочвенные умозрительные теории». Эндрю Помянковски (Andrew Pomiankowski) пишет в «New Scientist»: «Возьмите любой учебник по биохимии, загляните в предметный указатель, и вы наверняка найдете два-три упоминания об эволюции.

Но обратитесь к любому из них - и в лучшем случае вы увидите что-то вроде «в процессе эволюции происходит отбор молекул, наиболее приспособленных для осуществления своей биологической функции». Дарвинизм стал жертвой недуга, уже погубившего другие недоказанные теории. Этот недуг - научный прогресс как таковой. Похоже, с каждым новым открытием - особенно в области молекулярных основ жизни - у теории естественного отбора появляются все новые проблемы.

Однако проблемы дарвинизма порождаются не только новыми, но и старыми открытиями. Фальсификация фактов Вы, наверное, помните иллюстрацию из учебника биологии для старших классов. В нижнем ряду изображены маленькие, изогнутые, червеобразные существа со странными головами, почти неразличимые между собой. Во втором и третьем рядах каждый червячок постепенно приобретает некую форму - рыбы, саламандры, курицы, человека.

Это, детки, называется эмбриология, и вы видите развитие разных позвоночных до состояния взрослой особи. Рисунки эти принадлежат перу видного ученого XIX века Эрнста Геккеля, большого поклонника Дарвина. Геккель показал, что все позвоночные на ранних стадиях развития похожи друг на друга, а на более поздних приобретают специфические черты. Рисунки Геккеля - весьма убедительное доказательство эволюции.

Рассматривая рисунки, на которых одинаковые эмбрионы превращаются в разные существа, ученику трудно не прийти к мысли, что и он недалеко от них ушел. Славлю дела твои, эволюция! Многие учебники биологии для школ и колледжей уделяют особое внимание рисункам Геккеля - во-первых, изображение воздействует на человека на подсознательном уровне, а во-вторых, эти рисунки иллюстрируют основной принцип, в соответствии с которым, как принято считать, и происходит эволюция.

Учебник «Молекулярная биология клетки», в числе авторов которого - президент Национальной академии наук Брюс Элбертс (Bruce Alberts), лауреат Нобелевской премии Джеймс Уотсон и другие прославленные ученые, разъясняют причины повышенного интереса к этим рисункам: «Животные с очень разными взрослыми формами часто на удивление похожи друг на друга на ранних стадиях развития…. Такое наблюдение легко объяснить.

Возьмем, например, процесс появления в ходе эволюции нового анатомического признака - допустим, удлиненного клюва. Происходит случайная мутация, изменяющая последовательность аминокислот в белке или механизм его синтеза, и, следовательно, его биологическую активность. Это изменение может случайно повлиять на клетки, ответственные за формирование клюва, таким образом, что он удлинится.

Но чтобы эти мутации были подхвачены естественным отбором, они должны быть согласованы с развитием всего организма. Удлинение клюва вряд ли принесло бы организму особенные преимущества, если бы при этом был утерян язык или не развились уши. Если мутации происходят на ранних стадиях развития, вероятность подобной незадачи возрастает. Первые клетки эмбриона похожи на карты в основании карточного домика - даже самое незначительное изменение способно привести к катастрофе».

Да, биологам-эволюционистам известна сила работ Геккеля. Лучшие ученые, такие, как Элбертс и Уотсон, понимают, что эти факты идеально укладываются в рамки теории Дарвина. Да иначе и быть не могло… …если бы не одна неувязка: эмбрионы так не выглядят. Рисунки лгут. Геккель сфабриковал их. В прошлом году английский ученый Майкл Ричардсон (Michael Richardson)