, решительно положили принимать их крещение, то пусть будет оно приемлемо (estw dekton)”. Переход от догматических рассуждений к дисциплинарным распоряжениям делается в тоне уступительном. Догматическая теория не меняется, но допускается (estw dekton) снисходительная практика. При одном общем догматическом взгляде возможна различная практика, как принципиально соглашался и святитель Киприан.

С признания возможности разнообразной практики святитель Василий и начинает свое первое правило. “Должно следовать обычаю каждой страны (речь о кафарах), потому что о крещении их в то время рассуждавшие о сем предмете думали различно”. Если бы святитель Василий признавал внецерковное крещение благодатным и действительным, он не мог бы так рассуждать.

Тогда нужно было бы ему настаивать на том, что схизматиков нигде нельзя крестить, ибо крещение едино А для святителя Василия вопрос о том, крестить или не крестить схизматика, определяется лишь церковной практикой и пользой дела, смотря по обстоятельствам. Ведь, по словам святителя Василия, и “некоторые в Асии” решили принимать крещение кафаров oikonomiaV eneka twn pollwn, а не по догматическим соображениям, не вследствие иного, нежели у святителя Киприана, учения о единстве Церкви и о единстве благодатной жизни только в Церкви.

Совершенно так же рассуждает и святитель Василий, когда говорит об энкратитах. “Следует нам отметать их крещение, и если кто принял от них крещение, когда приходит он в Церковь, крестить его. Впрочем, если будет это препятствием общему благоустройству (eln mellh th kaqolou oikonomia empodion esesqai touto), то опять должно держаться обычая и следовать отцам, благоустроившим что нужно было для нас.

Ибо опасаюсь, чтобы, желая удержать их от поспешности в крещении, строгостью правила не наложить нам препятствие спасаемым. Но во всяком случае да будет постановлено, чтобы приходящие к Церкви из крещенных ими были помазываемы верными и потом приступали к таинствам”. Во втором послании Амфилохию (правило 47) святитель Василий настаивает, что энкратитов следует крестить, “хотя у вас, как и у римлян, перекрещивание запрещается по некоторому благоусмотрению (oikonomiaV tinoV eneka)”.

Опять, как очевидно, при установлении практики господствует не догматическое учение, а принцип церковной икономии. Признав нужным энкратитов крестить, святитель Василий, однако, согласен и на иную практику, только бы строгостью правила не положить препятствия к обращению еретиков. Действительно ли, по правилу святителя Василия, крещение энкратитов само по себе или нет?

Конечно, недействительно, так как он считает за более правильное их крестить. Почему же он соглашается и на иную практику? Только потому, что практический вопрос о крещении еретиков для него не стоит в неразрывной связи с догматическим учением о единстве Церкви. Церковь едина, и в ней только таинства благодатны. У энкратитов благодати нет и, если кто их, не крестит при приеме в Церковь, то этим он не делает самих энкратитов частью Церкви, поместной Церковью, но поступает так только ради пользы церковной, для облегчения обращения еретиков.

Иное истолкование слов святителя Василия представляется совершенно невозможным. При чем тут обычай страны или “некое благоусмотрение”, если дело идет о догмате? Нельзя же ради пользы обращающихся или по обычаям разных стран то признавать, то отрицать истину единосущия, единство Церкви и проч.!

В своем третьем письме архиепископу Антонию Вы несколько неточно сослались на католическую книгу Dr. Johаnn Ernst - Die Ketzertaufangelegenheit in der altehristlichen Kirche nach Cyprian. Meinz, 1901. На книгах этого ученого я убеждаюсь, что современный католик не способен понять мысль Древней Церкви касательно благодатной жизни. Но в указанном Вами месте И.

Эрнст говорит вовсе не о том, “будто канонические правила святого Василия о перекрещивании еретиков не имеют значения христианского догмата, но, выражают собой строгую дисциплину Церкви в ту эпоху, когда он их писал”. И. Эрнст пишет следующее: “В большой, может быть, в большей части азиатских Церквей твердо держались перекрещивания просящихся в Церковь новатиан и вообще схизматиков, и Василий приводит для обоснования этой практики киприановскую аргументацию о том, что внецерковному совершителю крещения недостает юрисдикции для действительного совершения крещения.

Но для Василия Великого, недействительность новатианского (resp. схизматического) крещения есть не предмет догмата, как для святителя Киприана, но предмет временно господвующей церковной дисциплины. Paradexasqai в упомянутом каноне “древних” он понимает в смысле возможности (als facultatives) и соответственно с этим признание новатианского (схизматического)

крещения делает зависимым от определений, существующих в отдельных церквах” (с. 5-6). Если так, то от той или иной практики церковной нельзя заключать о догматическом учении: если на практике кого из внецерковных при принятии в Церковь не крестят, это ничуть не значит, будто Церковь признает их принадлежащими к ней и имеющими благодать Святого Духа, действующую в их обряде крещения.

В отношении способа принятия в Церковь всех отступников святитель Василий, вслед за правилом “древних”, разделяет на три разряда: ересь, раскол, самочинное сборище (aireseiV, scismata, parasunagwgai), но это именно только в отношении способа приема. Совершенно нельзя понимать слова святителя Василия в том смысле, будто для него лишь еретики в собственном смысле не принадлежат к Церкви, прочие же в Церкви еще остаются.

“Крещение раскольников, wV eti ek thV ekklhsiaV ontwn, принимать”, - пишет святитель Василий. Приведенные греческие слова часто переводятся так: “яко еще не чуждых Церкви” (славянский перевод в “Книге правил”), “как принадлежащих еще к Церкви” (русский перевод в творениях святого отца), mit der Kirche noch in Verbindung stehen (перевод J. Ernst'a S. 4).