Царя Давида хитро я увлек К прелюбодейству, а затем к убийству[8]. И всем святым я объявил войну, И многих погубил и уничтожил. Так ты ли, жалкий, думаешь спастись От рук моих и избежать расправы?“ Владыко, Судия, Творец и Бог, Души и тела моего Создатель! Когда такие слышу я слова, Я трепещу, дрожу и ужасаюсь.

Я горько плачу пред Тобой, Христе, А он, злодей, опять меня пугает: “Ты не постишься, не творишь поклонов, Не совершаешь ты ночные бденья, Не молишься и не несешь трудов, Которые ты в молодости начал. За это разлучу тебя с Христом, Возьму с собой в огонь неугасимый“. Но, Господи, Владыко, Ты же знаешь - Я не надеюсь на свои дела И не в трудах спасенье полагаю, Но прибегаю я к Твоей любви, На милосердие Твое надеюсь И жду, что даром — без моих заслуг Меня спасешь, как некогда блудницу[9], Как сына блудного, что в отчий дом Вернулся со словами: “согрешил я“[10].

Вот с этой верой я к Тебе пришел, Вот с этим упованьем прибежал я, С надеждой этой приступил к Тебе. Так пусть не хвалится теперь, Владыко, Лукавый князь и пусть не говорит: “Где твой Христос? Где ныне твой Заступник? Он Сам мне в руки отдает тебя”. Ведь если в плен меня возьмет лукавый, Он не припишет это моему Пренебреженью или нераденью, Но на Тебя все свалит, будто Ты меня оставил.

И опять он скажет: “Смотри, смотри, на что ты уповал! Смотри, к кому ты приступил, безумный, Смотри, о Ком ты думал, что тебя Он любит, как наследника и брата, Как друга, сына. Посмотри, ведь Он Уже давно тебя оставил, бросил И предал мне, Он изменил тебе! Смотри — твой Бог тебя возненавидел!“ Ты слышишь, Боже, не оставь меня, Не допусти погибнуть мне, о Царь мой.

Изведший некогда меня из тьмы, Из пасти дьявола освободивший, Внезапно Сам поставивший меня В Твоем небесном, несказанном свете[11]. Спаситель! Снова вижу я Тебя, И сердце вновь уязвлено любовью, И не могу я на Тебя смотреть, Но не смотреть мне тоже невозможно. Тебя не видеть, Боже, не могу, С Тобой разлуки вынести не в силах!

Ведь неприступна красота Твоя, Прекрасен облик, слава несказанна. Кто из людей мог созерцать Тебя? Кто мог когда-либо увидеть Бога?[12] Чей глаз способен Бога опознать? Чей ум — постичь Того, Кто выше всех, Кто всю вселенную рукой содержит, Кто Сам есть Все, но Сам и вне всего, Кто космос весь собою наполняет[13], Но вместе с тем — опять скажу я — вне Таинственно живет и существует.

Однако вижу я Тебя, как солнце, Тебя я созерцаю, как звезду, Тебя ношу я в сердце непрестанно, Как дорогой сияющий алмаз, Смотрю я на Тебя, как на светильник, Горящий ярко в глубине сосуда. И вместе с тем я чувствую, что Ты Всего Себя не хочешь открывать мне, Меня всего не делаешь Ты светом И не могу во всей я полноте Познать Твое величие и славу.

Поэтому мне кажется, что вовсе Внутри себя я не имею жизни, А жизнь моя есть Ты. Я горько плачу, Рыдаю безнадежно, как богач, Который вдруг стал нищим и бесславным. Увидев это, враг мне говорит: “Ты не спасешься, ты отпал от Бога, Опять ошибся ты в своих надеждах. И к Богу доступ для тебя закрыт”. Не отвечая дьяволу ни слова, Я дунул на него — и он исчез[14].

Итак, прошу Тебя и умоляю: Будь снисходителен ко мне, Спаситель, В тот страшный час, когда душа Навеки будет с телом разлучаться, Чтобы врагов, бегущих на меня, Я посрамил одним лишь дуновеньем, Чтоб, защищенный светом Божества, Я перешел бы, целый-невредимый, И стал бы пред судилищем Твоим, Божественную благодать имея Внутри, которая меня, Христе, Спасает, делая неуязвимым.

Кто дерзнет явиться пред Тобой, Не облеченный благодатью этой? Кто сможет видеть славу Божества, Не просвещенный свыше благодатью? Как может видеть Бога человек? Как может наша низкая природа Уразуметь природу Божества? Бог — несозданный, мы — Его созданья, Нетленен Он, мы — тление и прах. Он — Дух, Который выше всех бесплотных, Творец небесных духов и Господь, А мы — тела земные и простые.

Он — вечный и божественный Творец, А мы — лишь черви, прах и пепел. И кто из нас увидеть Бога смог бы, Когда бы Сам Господь не ниспослал Нам Своего Божественного Духа, Который нашей немощной природе, Дает такую крепость, силу, мощь, Что человека делает земного Способным видеть славу Божества. Ибо никак иначе невозможно Узреть Его, грядущего во славе.

Так будут грешные навек отделены От праведных, нечистые — от чистых. Все, кто при жизни света не имели, Покроются навеки черной тьмой. А те, кто с Богом в жизни пребывали, В тот час навеки с Ним соединятся И никогда не будут лишены Общения таинственного с Богом. Но те, кто в жизнь иную отошли Лишенными Божественного света - Как смогут там соединиться с Ним?

Хотел бы я от вас ответ услышать, Но лучше сам скажу об этом вам. Бог, человеком став, с людьми общался, Соединившись с нашим естеством, Он приобщил к Божественной природе Всех, кто поверили в Него, и всех, Кто доказать делами веру могут[15]. Итак, лишь эти, — говорит Господь, - Одни они, кто к Богу приобщились, Одни они лишь будут спасены, Ибо и сам Господь, Творец вселенной, Соединился с нашим естеством, Как говорит святой апостол Павел, Что Церковь — это Тело Божества[16], Лишенное морщин и недостатков, Лишенное порока и пятна[17], Глава же Тела — Иисус Христос[18].

Но если это будет так, то кто же Из недостойных, грешных и нечистых Посмеет к Богу дерзко подойти? Как грешник сможет прилепиться Богу? Ведь если отлучаются теперь Все грешники от Церкви и от таинств И созерцания божественных вещей Лишаются, не будучи святыми, То как тогда — увы мне! — все они С Божественным соединятся Телом И сделаются членами Христа[19], Запятнанные грязью и пороком? Никак не будет этого, друзья!