Уж если есть Господь, Он же самый хороший – все образуется». – «Это правда? Все будет хорошо?!» – «Да, я уверяю вас, я в это верю глубоко, все будет хорошо». – «А если не будет?!» – Ну, почему «если», мы же с вами веруем в Господа Бога Вседержителя, Творца Неба и земли, видимым же все и невидимым…» Да, думаю, что в последних двух описанных случаях (я имею в виду – гнева и отчаяния)

сторона утешающая должна действительно увидеть и в том, и в другом человеке ребенка, увидеть душу. Без милости, без участия сердца здесь ничего не сделаешь. Есть еще один сложный случай, когда человек играет, беря на себя роль отчаявшегося или человека, не отвечающего за свои поступки. Очень сложна, конечно, сфера общения, и, по крайней мере, священники, которые выступают как народные врачи, сердцем чувствуют, что в силу вступил драмтеатр, началось выступление: «Вот хотите, батюшка, я сейчас такое сделаю!..» – «Нет, я этого не хочу».

Конечно, ты понимаешь, когда вступает в действие тяжелая артиллерия и человек сам уже не знает, играет он или действительно таков. Часто встречается и смешанный вариант. Дело в том, что каждый из нас по-разному себя проявляет. И иной человек порою не находит для себя лучшего амплуа, чем ходить на грани фола, он свою индивидуальность выражает таким болезненным и неестественным образом.

Это, конечно, развращенность, в которой надо каяться. Ибо ясно, что не к тому призывает нас Господь, говоря: будьте как дети, – то есть бесхитростные, чуждые лукавства, простые, любящие, милостивые. Что касается людей гордых, то упоминаемый нами преподобный Никодим Святогорец, свидетельствовал, что один Бог может смирить гордость ума. А ведь есть и такие гордецы, которые решаются, как моська, лаять на слона: Церкви предъявлять счет. А ведь и таковых немало. «Батюшка, вот я прочитал (прочитала) Евангелие, – говорит такой гордец.

– В общем, это чтение мне понравилось, но со многими положениями я не согласен (не согласна)». Когда человек осмеливается сомневаться в высшем авторитете – Евангелии, Церкви, Божественной истине – требуется особое искусство, особые смирение и любовь, чтобы не повредиться от собеседования с совопросниками века сего. Всегда замечаешь, что Господь дает тебе особый подход и особые слова в общении с нецерковными людьми, склонными теоретизировать и высокоумничать.

Приходится находить примеры, в которых отчасти соглашаешься с инвективами [32] , выдвинутыми против служителей церковных, а вместе с тем и указывать на погрешимость этого безапелляционного суждения. «Я вот, – говорит кто-нибудь, – не хочу обращаться к священникам, потому что все они еще совсем недавно подписку давали на сотрудничество с КГБ.

А у меня с этими тремя буквами дружбы никогда не было». Что ты будешь тут говорить? «Ну, может, и были у кого какие контакты, но встает вопрос, каковы они по сути. Епископы еще недавно, действительно, должны были встречаться с представителями органов госбезопасности. Из этого вовсе не следовало, что архипастырь продавал им душу. Напротив, он эквилибрировал, отстаивая какие-то церковные права.

Ну, а что касается рядовых священников, то как это можно всех под одну гребенку? Думаете, у меня тоже погоны есть?» – «Ну, у вас, положим, и нет, но вы счастливое исключение». Однако, если уж, действительно, душе понадобится исповедоваться, она и разбирать не будет, потому что исповедь ведь Господь принимает через священника. Я, кстати, помню, встречался с одним «кагебешником», который по роду службы общался со священнослужителями разных мастей и уровней.

Он, кстати, исповедовался у меня первый раз. Так вот этот человек, ныне уже покойный, сказал мне хорошую вещь. «Я, говорит, батюшка, по роду своей службы и за границей работал, очень много вашего брата перевидал. По именам, говорит, могу назвать и епископов, и иереев. Честно признаться, говорит, у меня не возникло желания ни у одного из них исповедоваться.

Но с другой стороны, я вам ответственно заявляю, что ни один из них, как Иуда, никого не продавал, Церковью не торговал». Раньше по законам времени епископу нередко приходилось с уполномоченным парой ходить (а уполномоченный – это как раз ставленник КГБ). Но из этого вовсе еще не следовало, что епископ или иерей забывал, Кому он служит и ради чего сан священства воспринял.

Все-таки приходится признать, что гордостное восстание на авторитет Церкви наиболее вредоносно для собеседования. Не знаю, каким нужно быть, чтобы потом болезненно не зализывать раны души. Разве только что с колдунами общаться менее приятно, чем с чеховской интеллигенцией. Но, думаю, что главное было уже сказано: в общении с такими людьми слова обязательно найдутся.

Как говорит святитель Тихон:  любовь подыщет слова. Вам дано будет, в каком устном жанре строить общение, какие тезисы и доводы найти, образумливая загулявшего мужа или пожилую женщину, которая не может простить и схвачена духом злобы. Важно самому оставаться в душевном равновесии, так сказать, на капитанском мостике. Если вы чувствуете, что этого нет, лучше отойти от барьера.

Помните, передача такая была – «К барьеру»? На одной из них речь шла о строительстве буддийского храма. И такую пару к барьеру поставили: главного редактора «Православной беседы» В.В. Лебедева и молоденького обаятельного кришнаита, с тонкими чертами лица, такого психологичного, такого доброжелательного. Глаза у него были, как у Мальвины, с огромными ресницами. Не знаю, где и нашли такого. А наш В.В.

Лебедев был не слишком убедителен и должного впечатления не оставлял. Мы все даже недоумевали: да что же такое, почему же его выпустили? На его бы место против кришнаита отца Димитрия Смирнова поставить. Он бы нашел что ответить. Итак, видите, насколько взаимосвязаны между собой области собственно церковного словесного творчества, проповеди, риторики и красноречия, проповеднического искусства – и личностных свойств, качеств, характеристик того, кто это слово готовит и произносит.