Поэтому приходится больше говорить о внутреннем мире человека, чем о формальных языковых средствах, иначе трудно не впасть в схоластику, не удариться в отвлеченные материи, ничего не дающие нашей учебной дисциплине. И, наверное, только жизненный опыт является главным нашим учителем. И закончу словами Александра Сергеевича Пушкина: «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, и опыт – сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг». 8.

                 Общение с душевнобольными людьми Душевные заболевания чрезвычайно разнообразны и сложны, их проявление может быть явным и едва уловимым, поэтому общение с такими людьми – дело очень тонкое и непростое. И священники, прежде всего, должны иметь понимание, насколько этот предмет многогранен.

Как же иначе, ведь речь идет о болезни человеческой души! Нельзя мнить себя докой в этой области только на том основании, что ты просвещенный христианин и психолог от природы. Нужно, безусловно, изучать накопленные человечеством знания по вопросу душевных болезней. Сейчас появилась полезная книга, которую я всякому бы рекомендовал – «Душа моя – храм разоренный. Что разделяет человека и Бога».

Это собранные в одном издании труды профессора Д.Е. Мелехова, отца русской психиатрии, ученого дореволюционного и советского времени, а также знаменитого русского медика Н.И. Пирогова, в том числе его статья «Вопросы жизни». Интересный раздел о пастырской психиатрии имеется в книге архимандрита Киприана Керна «Пастырское богословие» [33] .

Действительно, иметь начальные знания о том, чем неврозы отличаются от психозов, отличать органические поражения нервной системы от приобретенных стрессов – дело весьма важное не только для священника, но и для всякого человека, который желал бы правильно строить общение с окружающими людьми. Пренебрежительно относиться к психиатрии и помощи врачей-психиатров нельзя.

Несмотря на то, что область психиатрии служила интересам государства при Брежневе. Я имею в виду судьбы несчастных диссидентов и вообще неугодных режиму людей, которых пропускали через советские психиатрические лечебницы – «дурки», как их называли в народе. Одна из важнейших задач священника, пастыря, и не только их – определить для себя, общаешься ты с душевно здоровым человеком или нездоровым.

Сразу возникает вопрос: как это определить, мы же все-таки не специалисты в данной области. На самом деле внутренним чутьем каждый из нас, если находится в относительном равновесии душевных сил, способен определить, адекватен ли человек, то есть здоров ли, уравновешен или имеет некоторую странность, некоторое несоответствие норме, отклонение от нее.

Тут во многом делу помогает опыт, накапливаемый в течение всей жизни. Особенно большой этот опыт у педагогов, перед которыми проходят дети  разной душевной организации, у священников, которые по самому призванию своему должны быть душеведами, и, естественно, у специалистов, эту область избравших в качестве своей профессии. Но мы сейчас не будем углубляться в эти дебри.

Скажем только, что Христова любовь или христианское восприятие, отношение к личности и есть тот мысленный, духовный свет, который помогает в общении с душевнобольными. Помните, у врача ухо-горло-нос специальная лампочка на лбу горит? Вот Христова любовь, христианское расположение к человеку, и есть духовно-мысленный свет, которым только и освещаются душевные недра болящих людей.

Этот свет христианской любви или сочувствия, сострадания, сопереживания – он единственный не ранит душу убогого человека. А что его ранит? А его ранит холодный взгляд психиатра, который смотрит и на здоровых людей сквозь зарешеченное окно схем: каким лекарством закармливать, какой укол вкалывать. Его ранит равнодушный взгляд психолога, который и личность воспринимает как совокупность составляющих ее условных и безусловных рефлексов.

Исстрадавшийся по сочувствию и любви немощный брат (а таковым каждый из нас может быть в тот или иной период жизни), отвращается от людей, зацикленных на самих себе - но ищет подлинно бескорыстного, жертвенного к себе расположения. Этого, увы, в наш прагматический век и днем с огнем не сыскать. В книжке, о которой я упоминал выше, пространно говорится о судьбе великого Гоголя, духовник которого не распознал типичного психического заболевания.

Рассказывается и об эпилепсии Достоевского, вопреки которой писатель трудился и с которой всю жизнь боролся. Есть ошибочное мнение, что именно эпилепсия сделала его гением, пророком, прозорливцем. Ничего подобного. Там объясняется, насколько различны симптомы этой страшной болезни, которая порой присутствует в скрытой форме и весьма многообразна в своих проявлениях.

Обыкновенному человеку и невдомек бывает, что иные реакции, мотивы, особенности поведения собеседников обусловлены живущей в них болезнью. И досадная наша ошибка, конечно, – воспринимать как здорового того, кто находится на крючке болезни и от нее страдает. И главное достоинство мудрого христианина, не говорю пастыря, в том, чтобы всегда учитывать фактор болезни и таким образом не потрафлять человеку, а с другой стороны, морально не уничтожать его.

Сказанное очень насущно в отношении рядового педагога, трудность положения которого заключается в том, что, в отличие от директора и школьного врача, он не всегда бывает посвящен в истории болезни современных детей. А они сплошь несут на Первое сентября большой букет врожденных болезней. И как часто многие недоразумения, конфликты, психологические и психические травмы дети получают от современных не вполне чутких, непрозорливых педагогов по этой самой причине – неосведомленности последних о трагедиях и драмах, связанных с рождением ребенка или благоприобретенных вследствие тех или иных несчастных случаев.