Владимиров Артемий /Искусство речи/ Библиотека Golden-Ship.ru
Ты стараешься быть услышанным и, как в начале речи, так и в конце ее, не расслабляешься, не желая, чтобы звуковые препятствия и помехи смазали, украли что-либо из того, о чем говоришь. Некоторые считают, что дыхание нужно поставить так, чтобы ты собою напоминал трубу органа в зале консерватории. Особое внимание мы должны уделять артикуляции, то есть произнесению звуков.
К сожалению, по большей части мы совершенно не осведомлены в этой области. Между тем у каждого из нас есть артикуляционные погрешности в произнесении отдельных звуков. Специалисты, которые прислушиваются к речи проповедника, сразу отмечают любые ошибки. Мы с вами воспитывались в такое время, когда логопеды индивидуальным образом в школе или в детском саду работали с детьми.
Редко бывает, чтобы ребенок все буквы произносит правильно, но если в частной жизни дефект речи не играет особой роли, то для оратора, диктора, проповедника это имеет весьма большое значение. Дело в том, что, когда мы говорим, будучи отделены расстоянием от аудитории, то любая неточность в произнесении шипящих, свистящих, взрывных звуков, накладываясь на это самое расстояние, глушит звучание слов.
Согласитесь, неприятно слушать ту речь, которая требует дополнительного усилия для понимания отдельно взятого слова. Само это затруднение, когда мы напрягаем слух и пытаемся уловить смысл небрежно произнесенной лексемы, является раздражающим фактором, который, как ложка дегтя в бочке меда, окрасит в бурые тона самое светлое слово. Сейчас мы не говорим о вдохновенных проповедниках, лицах, славных на всю Россию своим благочестием.
Мы им все простим за их нравственную непорочную жизнь; в конце концов, «лучше дела без слов, чем слова без дел», – по замечательному выражению древних отцов. Но в порядке обучения, отбрасывая фактор нравственного авторитета проповедующего лица, конечно, можно и должно говорить о необходимости устранения означенных дефектов. И каждому из нас неплохо в этом отношении слушать критические замечания, которые тотчас посыплются как горох, едва лишь вы приступите к речевой практике.
Священнику в этом отношении непросто, потому что он вчера, может быть, сидел за комбайном или за компьютером, а сегодня должен и петь, и читать, и восклицать, и проповедовать – на все руки дока. Батюшки призваны быть и философами, и рассказчиками, и няньками. И каждый оценивает их по-своему. Как говорит грузинский патриарх Илия II : «Священник – это лицо, постоянно просвечиваемое рентгеном тысячи глаз».
Поэтому иереям трудно впасть в головокружение от успехов благодаря множественным замечаниям, справедливой и несправедливой критике, исходящей от многочисленных прихожан. Итак, мы говорим об особенно тщательно проговариваемом слове. И у каждого из нас наверняка есть свои сложности в этом деле. Общая рекомендация – больше обращать внимания на согласные звуки.
Согласные звуки – это опора, скелет, на котором держатся плоть и кровь гласных звуков. И если вы произносите слово смазано, не уделяя должного внимания согласным звукам, то у вас речь превращается в кишмиш, салат оливье, где всякой звуковой твари присутствует по паре. К сожалению, будущие пастыри в семинариях не изучают этот предмет и только методом проб и ошибок мало-помалу приходят к тому, что является достоянием опыта педагогов.
Мы, учителя, без большого труда вычисляем, имеет человек отношение к педагогической деятельности или нет, ибо по тому, как педагог с вами говорит, сразу можно определить степень его профессионализма. Далее. Одним из главных факторов устной речи, ее достоинства или недостатков, служит интонация, то есть интонационная окраска, красочность или монотоннность вашего слова.
Интонация, на наш взгляд, вещь таинственная, потому что она, как и самое слово, выдает устроение вашей души. По интонации можно определить, что вы за человек, каковы основополагающие свойства вашей личности. И речь идет даже не о психологическом типе (кто вы – сангвиник, холерик, меланхолик), но о вашей духовной жизни. По интонации, по вашему слову можно догадываться о том, что происходит в сокрытом от человеческих очей храме вашей души.
Например, вы слушаете проповедника, который, едва начав говорить, обнаруживает неестественное воодушевление, прибегает к искусственному расцвечиванию слова, к патетическим завывающим интонациям, восполняя недостаток подлинной духовности. Если он заменяет духовную силу слова, как мы шутливо говорим, первомайскими призывами, если он хочет впечатлить аудиторию и привести ее в благоговение перед святыней лишь за счет интонации, без опоры на внутреннюю жизнь, то, конечно, вы не сможете отделаться от впечатления деланности, мертворожденности подобного слова, даже при самом блестящем подборе святоотеческих цитат.
Такое слово, даже произнесенное технически безупречно, все равно выдаст в говорящем внутреннюю непричастность к предмету речи. А так обыкновенно и бывает, когда актеры с их поставленной речью, приятным, звучным, хорошо поставленным голосом, с их акцентуацией (то есть умением выделить главную мысль) пытаются в православном фильме произносить за автора монологи, а вы, уже хорошо зная, что по чем, миритесь с этой искусственной постановкой дела. Аналогичный пример – клирос.
Сегодня почему-то некоторые считают, что если они восходят на правый клирос, то тотчас должны что-то из себя выдавить, притом совершенно неестественное и несообразное с обиходом, с подлинно церковным пением. И действительно, очень часто бедный клирос, из кожи вон вылезающий, является инородным телом по отношению к богослужению именно потому, что певчими усвоена манера оперного вокала, совершенно не подходящего для пения стихир и кондаков.
Печально, когда замутняется духовный смысл богослужебных текстов из-за экстатической, основанной на внешнем эффекте манере пения. Так бывает и у тех, кто работает с устным словом. Мне не хочется широко приводить примеры ложного риторического пафоса. Ведь даже само словосочетание «братья и сестры» может быть произнесено совершенно по-разному.