И главное в этом искусстве – умение слушать себя и на ходу корректировать, ис­правлять и управлять самим собой, опознавая и убирая все препятствующее должному восприятию вашего слова. И самое последнее. Иногда слово произнесено прекрасно. Человек, кажет­ся, знает свои огрехи, говорит содержательно, все у него по существу, по делу, он не равнодушен к своей речи, говорит убежденно, энергично, проникновенно.

Один только недостаток – неумение акцентировать свою речь, делать смысло­вое ударение, отделяя важное от не слишком важного; неумение подвести итог, знаменатель, влагая в сознание слушателя главную свою мысль. Это предмет, ко­торый относится к технике речи. Мы, к сожалению, не можем рассмотреть за один раз все нюансы. Есть такое понятие как речевая пауза, когда прежде вашего тези­са или заключения вы вдруг смолкаете на четверть секунды... и затем произноси­те самое важное.

Как горная река, ваше слово тогда снисходит в сознание слуша­теля с высот богословия. Акцентуировать речь, то есть указывать наиболее зна­чимые ваши мысли, перечислять их – дело опытности. И, напротив, иной человек «на куче золота сидит и от голода умирает», то есть, произносит очень содержа­тельное слово, но не умеет отметить значимое место в силу какого-то испуга пе­ред аудиторией, или из-за спешки, или из-за неуверенности в себе.

И это бывает не слишком выгодно для общего впечатления, остающегося в сердцах наших слушателей. ЛЕКЦИЯ 12. О ГРЕХАХ ЯЗЫКА Есть дисциплины, которые читаются в семинарии, в академии и в богословском институте. Одна из них – гомилетика – наука, изучающая историю и теорию проповеди. Есть более общий предмет – риторика, которая изучает основные законы, по которым строится ораторская речь. А наш предмет – искусство речи.

Этот курс главной своей целью ставит задачу практически помочь студентам мало-помалу овладеть словом, научить их облекать мысль в слово – простое и ясное, высокое и доходчивое одновременно. В театральных вузах есть предмет, который называется «Сценическая речь». Там опытные педагоги, владеющие речью со всех точек зрения: постановки дыхания, артикуляции, просодии, звучности голоса – ставят своей задачей научить человека выразительно декламировать, помогают ему очистить речь от всех недостатков, как интонационных, так и лексических.

И мы коснемся, конечно, этого предмета, он будет для нас совсем не лишним. Но особенность нашего курса заключается в том, что мы главным своим предметом избираем духовное слово, которое говорит не просто о высоких материях, но которое обращено к Тому, Кто выше всякой материи и выше всякого слова. Это слово о Боге и о Его совершенствах. Слово, которое призвано вывести слушателей на дорогу Богопознания и Богообщения.

Сегодня я поведу речь о грехах языка, потому что сам дар слова есть драгоценнейший. Все мы от Бога этот дар получили для разумного и приличного использования, но не все мы этим даром достойно пользовались и пользуемся. Говоря проще, в отношении языка мы во грехах, как в шелках, и пришли слушать этот курс, не будучи безгрешными и чистыми, начиная от говорящего и кончая слушающими.

Поэтому все мы испытываем нужду в очищении. Классические античные трагедии, как известно, приводили зрителей к катарсису, доставляли им некое глубокое переживание, возбуждали дух слушателей, заставляя их страдать вместе с героями. Трагедии настоящих художников слова служили подобием бани, очистительной и очищающей. В размышлениях, с чего начать эту лекцию, заблагорассудилось мне приготовить для вас «словесную баньку», хорошо протопленную русскую баню, чтобы всем нам хорошенько покаяться в грехах языка.

А вы это всё возьмите на заметку, потому что грехи записывать – дело отнюдь не лишнее. Даже в книге «Лествица» святого Иоанна игумена Синайского мы находим, что еще в VI столетии насельники превосходнейших монастырей записывали свои грехи. Вот и мы поразмышляем сегодня о языковых ошибках и, может, вспомним что-нибудь, раскрыв книгу прожитой жизни, а заодно попробуем дать определение тому или иному греху языка и...

покаяться, пусть и в лекционном порядке. Эпиграфом к нашей сегодняшней лекции могут служить слова самого Господа Иисуса Христа: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишъся (Мф. 12, 36–37). Из того, что слова во множестве сходят с уст наших и мы никогда не удосуживаемся вести им счет, вовсе не следует, что у Бога забыто хотя бы единое слово, необдуманно сорвавшееся с языка. Нет!

Господь все взвешивает на весах Своей правды и любви. Да и падшие духи тоже осуществляют свой контроль над человеком, со злой целью, конечно: представить нам тотчас по исходе души обвинительный акт. Да еще какой! Демоны нас будут обвинять даже в том, в чем мы и не согрешили, а в чем только думали согрешить. И это испытание не для слабонервных.

Не дай Бог, человек придет в замешательство, отчается или начнет спорить с демонами. Святитель Феофан Затворник говорит, что лучше заранее испугаться этой перспективы и подготовиться к ней. Хорошо бы перед началом курса об искусстве речи прочитать о мытарствах блаженной Феодоры. Она была задержана как раз на тех первичных мытарствах, где воздушные истязатели представили ей, выражаясь современным газетным языком, компромат в отношении празднословия, лжи, лукавства.

А теперь только представим себе грехи уст человеческих... С чем их сравнить? Если избрать мягкое сравнение – с листопадом. Вот лес роняет «багряный свой убор», земля уже не голая, а пестрая, словно «рукой искусной вытканный ковер». Бессчетное множество опавших листьев... И все же в лесу осеннем, лишившемся своего убора, листвы меньше, чем словесных грехов, содеянных нами «в разуме и в неразумии».

Подумаем еще о том, что греховное, грязное слово – это совсем не опавший лист, совершенно безвредный и даже полезный, ибо он дает перегной; но грешное слово сродни ядовитой змее. А ядовитых змей много: есть гюрза, есть эфа, есть гадюка. Празднословие по сравнению с осуждением – то же самое, что желтопузик [36] по сравнению с гадюкой. Представьте себе: открываются, как у «испуганной орлицы», наши очи, и мы превращаемся в духовидцев; на мгновение ока Господь отдергивает завесу от того словесного террариума, в котором мы пребываем; заслонив рукою Своего всемогущества чужие грехи, оставляет нам только наши. И мы видим себя по выю (по шею)