«Обличительные» люди не были добрыми личностями. Человек нравственный, т.е. насаждающий в душе добродетели, жалеет, но не жалит. А крепостник, который в карты может с легкостью имение проиграть, напишет о крестьянском страдании целые тома. Некрасов – глубокий, конечно, поэт. Есть у него замечательные произведения, вошедшие в сокровищницу русской литературы, но есть и иное... Человек – большая глубина.

Хотите найти самого желчного писателя в русской литературе? Это Салтыков-Щедрин. Однако и у него найдем одно произведение, из которого видно, что сердце писателя посещала благодать. Подтверждением тому служит его очерк «Христос воскресе», в котором автор с необыкновенной теплотой и сердечной радостью делится своими наблюдениями за праздником Пасхи в русской провинции.

В лучшие свои годы не чужд был благодати и Максим Горький, впоследствии все растерявший. Есть у него повесть «Исповедь» (1908), где им поднята тема искания человеком Бога. Пространно его цитирует епископ Варнава (Беляев) в своей книжке «Жизнеописание схиархимандрита Гавриила Зырянова». Но об этом сейчас подробнее говорить мы не станем, только еще раз подчеркнем, что нет большей опасности для христианского проповедника, чем дух сарказма и иронии.

Он часто провоцируется мысленным превозношением над слушателями. Я – и они! Их много, их лица сливаются в одну массу, а я – один. Воздвиг себе я памятник нерукотворный... Под конец скажем нечто о ругательном, бранном слове. Это уже не закамуфлированная диавольская стрела, а откровенная отрыжка сатанинская. Это лексикон бесовский, так сказать, язык содомян и гоморрян.

Изобретатели матерной брани – не татары. Снимем сегодня с этого малого народа голословное обвинение. Монголы и татары до мата не додумались. Матерная ругань – это бесовщина. И будучи бесовщиной, она представляет собой явление «интернациональное». Но такого мерзкого способа выражения порочных мыслей, как в русском языке, говорят, нет более нигде. Почему?

Потому что слишком высоко было поднято наше сознание, получившее от святых Кирилла и Мефодия сакральный, священный язык – церковно-славянский. Подробно я не буду говорить о происхождении мата, об этом, если желаете, можно прочитать у епископа Варнавы (Беляева) в его книге по аскетике «Основы искусства святости». Сейчас почему-то критикуют этот труд, а напрасно! Как энциклопедия он незаменим.

Равным образом нельзя вовсе отрицать значения современной книги Сергея Фомина «Россия перед вторым пришествием». Это своеобразная энциклопедия, хотя материал в ней разнокачественный, требующий критического прочтения. Именно поэтому Издательский Совет Московской патриархии наложил вето на распространение ее  в церковных лавках. В заключение укажем на то, что существует иступленное богохульство.

И на Руси матерщинников называли богохульниками. За матерные слова полагалось наказание – гражданская публичная казнь: били кнутами. А за ругань на Пресвятую Богородицу вблизи храма, по положению царя Алексея Михайловича Тишайшего: аще кто учинит ругательство Бога или Богоматери и святых угодников... – полагалась смертная казнь Не стану говорить об этом подробно, но обращаю ваше внимание, что личности, одержимые бесами и желающие излечиться, т.е.

прибегающие к церковным таинствам, к так называемой отчитке, часто и против воли своей изрыгают страшные ругательства в святом месте. Это тяжелое зрелище, и оно дает представление, какую брань дьявол ведет с нами. И для этого он использует в качестве оружия, в частности, матерную ругань. Здесь есть взаимозависимость: человек бесноватый в состоянии исступления извергает эти непотребные слова; и, напротив, человек, произвольно усвоивший себе для красного словца черное словцо, конечно, становится одержимым.

Но прежде всего он становится циником в смысле органичной неспособности верить в святое. Святое – это Бог и Божественная любовь; святое – это и брак и человеческая любовь; святое – это чадородие и воспитание детей. Сами тела наши суть храм для Духа, и поэтому в человеке нет ничего скверного, все его телесные члены изначально сотворены всепремудрым Художником Богом и освящены вочеловечившимся Богом.

О чертыхании особенно подробно говорить не буду, потому что само слово свидетельствует о том, кто подселился к вам в момент вашей речи. Некоторые говорят: «Ах, случайно вырвалось из уст!» Случайно такое не вырвется. Если этого у тебя нет в сердце, то и на языке его нет. А если ты споткнулся: «Ах...», – и лукавого склоняешь, то, значит, он там у тебя в меблированной сердечной квартирке прижился. Господи, очисти нас, грешных!

Есть еще особый род грехов, именуемый кощунством. Интересно бы узнать, в качестве домашнего задания, этимологию слов «кощун», «кощунство». Посмотреть, откуда оно произошло. Кощунство – это слово, которое возводит хулу на Бога и Божие, на сакральные предметы и богослужение. Есть кощунство открытое. Кощунник – человек, который в состоянии одержимости поносит святое.

По утверждению святителя Иннокентия Херсонского – замечательного, просто небесами одаренного проповедника XIX столетия, скрытое кощунство есть самая страшная тля, растлевающая клерикальную среду. Этот вирус может проникнуть в любое учебное заведение. Скрытое кощунство – это употребление в бытовом, житейском смысле священных слов и выражений.

Примеры этого можно увидеть в книжке священника Михаила Ардова «Мелочи иерейской жизни». Собраны там, конечно, и забавные, как бы невинные рассказы, но все-таки не благоухает эта книга чистотой, не веет от нее духом тишины и мира. Но чего мы должны особенно бояться – это, конечно, упомянутого греха, переиначивания высоких библейских слов в мирском смысле.