Как Бог Своим Божественным взором обнимает и Небо, и землю, и все, что в них, так наш умственный взор должен быть обращен в глубины нашей собственной епархии, состояние дел в которой мы должны знать хорошо, ибо подотчетны. Наша епархия – это наша душа; помоги же мне, Господи, на все часы дня сего всегда зреть собственную душу, всегда наблюдать за своим сердцем, всегда, словно мудрому садовнику, охранять то небесное растение, которое Ты насадил в час крещения.

И как Ты, Господи, всеведущ, от Тебя не укрывается ни одна мысль, ни одно намерение, ни одно слово человеческое, даруй мне познать душу свою в возможной для меня мере. Научи меня наблюдать за моими страстями, которые гнездятся в сокровенных глубинах души, от тайных моих очисти мя, от чуждих пощади раба Твоего (Пс. 18, 13-14) , научи меня, Господи, увидеть, разглядеть того таинственного змия, о котором говорит в своих писаниях Макарий Великий.

Изгнанный в час крещения из души нашей и ума, он, однако, где-то бродит, скитается на периферии души, гнездится в телесных членах. Научи же меня узреть этого змия, осознать все рабство, в котором я еще нахожусь, сотворить брань с этим драконом, сверженным с небес, поругаться ему по слову Писания: змий сей, егоже созда, ругатися ему (Пс. 103, 26)

, – то есть посмеяться над ним и попрать его стопами. «Ты, Господи, неизменяем, – наконец помышляет христианин о своем Небесном Владыке. – Но все разумное творение, Тобою созданное, призвано к изменению – от меньшего к большему, от худшего к лучшему. Научи же меня, Господи, ныне положить благое изменение в своей жизни». Или, как молился один мудрый пастырь, оставив нам в наследство эту кратенькую молитву: «Помоги мне сегодня, сейчас изменить в своей жизни то, что я могу и должен изменить, научи меня претерпеть то, чего я изменить не могу, и даруй мне отличать первое от второго».

С мыслью о неизменяемости Божества, а вместе с тем устремленности к Нему всей разумной твари соединяется, должно быть, то, что именуется ревностью к богоугождению, то, о чем говорил апостол Павел: «Теку, гоню, да постигну, простираюсь вперед, забывая задняя, стремлюсь к почести вышнего звания» [3] . И вот эта внутренняя устремленность нашего духа к Причине, Источнику нашего бытия, внутреннее горение сердца, сосредоточенность ума, воли и чувств в Боге и есть, собственно, та динамика духовной жизни, то внутреннее движение, которое отличает присутствие жизни во Христе от отсутствия ее. Жизнь с избытком от смерти внутренней.

И чем ранее в утренний час мы взойдем в это искрометное, бодрое, радостное состояние, именуемое в Писании горением духа: духом пламенейте (Рим. 12, 11), духа не угашайте (1 Фес. 5, 19), – тем легче, светлее, разумнее, полнее, плодотворнее будет день, который предстоит нам прожить с Божией помощью. Свят Господь и праведен. И для нас особенно полезно размышлять о святости и совершенстве Создателя.

Свят Господь, и не преселится к Нему лукавнующий, – говорит святой царь Давид [4] . Праведен Господь, а потому всегда познает, взыскивает грех, выбрасывает его вон, во тьму кромешную, производя над грехом праведный Свой суд. Особенно должно нам размышлять о праведности Божества, дабы возбудить в эти утренние часы ненависть ко греху, отвращение от него.

  Важно не просто познать и назвать грех грехом, но переживать его как беззаконие, мерзость, с существованием которой внутри себя мы мириться не можем и не должны. Нет ничего полезнее, как возбуждать в себе эту воистину священную ненависть, потому что диавол тотчас отскакивает, как ошпаренный, от христианина, видя, что тот приводит свое вооружение в полную боевую готовность, уже вытаскивает из ножен обоюдоострый меч молитвы, которым мы призваны рассекать надвое мысленных змей – греховные помышления, приступающие к нам. Наконец, Бог есть Любовь.

Самое бытие мое обусловлено тем, что Бог, по преизбытку Благости, из небытия призвал меня в бытие. Бог есть полнота, все Собою наполняющая. Божественная Любовь воздвигла мир, чтобы он пребывал в благобытии, и наше дело это благобытие поддерживать. И сие не только уразуметь, но и восчувствовать должен христианин поутру. Бог есть Любовь, и Он даровал мне этот Свой дар, требуя от меня возлюбить ближнего, как Он Сам возлюбил каждое из разумных Своих созданий.

И если мы согреем сердце таким помышлением поутру, то, совершенно очевидно, в нем уже не будет места ни ненависти, ни раздражительности, ни равнодушию, ни осуждению, но душа исполнится по благодати Божией сочувствия, сострадания, жалости, сопереживания. Во всяком случае, будет способна выполнить завет Апостола: радоваться с радующимися и плакать с плачущими (См. Рим. 12, 15).

И как венец этого размышления, мы поклоняемся Единому в Троице прославляемому – Отцу, Сыну и Святому Духу. Мысль о Божественной Троице, равночестных Лицах Ее сопряжена с помышлением о Царственном Единстве, согласии, предвечной гармонии. И хотя в нас, конечно, нет точного образа Троицы, но, будучи созданы Богом по Его подобию, мы все-таки можем и должны помолиться о том, чтобы Господь упразднил в нас вражду и даровал согласие ума, чувств и воли; даровал бы по благодати единство духа, души и тела в их деятельном предстоянии и служении Господу.

И, наконец, последнее – помышление о Единородном Сыне Божием, посланном для того, чтобы мир не погиб, но имел бы жизнь вечную. Велия тайна благочестия – Бог явися во плоти (1Тим. 3, 16). Помышление о Боге, воспринявшем на Себя человеческое естество, думаю, для усердного христианина неразрывно связано с вожделением Пречистого Тела и Крови Господа Иисуса Христа. Хлеб наш насущный даждь нам днесь (Мф. 6, 11)

– этот Хлеб и есть Сам Господь Иисус Христос, в Евхаристии предлагающий нам бессмертную Трапезу, приобщающий нас Пречистого Своего Тела и Своей Крови. Последнее особенно важно для христианина, ибо если мы с утреннего часа ощутим в себе эту алчбу и жажду Божества, захотим соединиться с Господом, то все наше деятельное благочестие – и внутреннее, и внешнее – получит и разум, и смысл, и одушевленность, ибо не для того ли нам должно подвизаться в этом мире, дабы с дерзновением иметь возможность приступать к Источнику жизни. ЛЕКЦИЯ 4.

О слове древних ораторов и о слове Господа нашего Иисуса Христа А теперь настала пора поговорить о слове древних ораторов, а затем о слове Господа нашего Иисуса Христа. Изучение дела показывает, что Святые Отцы, как мудрые пчелы, умели брать все лучшее, что только выработало человечество в науке о человеке или о слове, а вместе с тем полагали добытое кропотливыми изысканиями к стопам Христа, который, хотя нигде Сам не учился, но является Словом Воплощенным, Отчей Премудростью и Силой.