Данный аспект также весьма интересен для выявления разницы в подходах к характеристике джихада в лагере экстремистов и традициналистов. К примеру, представитель лагеря традиционалистов шейх Мухаммад аль-Ханути апеллирует к тому же аяту, которым Абдулла Аззам обосновывал необходимость войны, для того, чтобы подчеркнуть мирный характер распространения ислама: «Ислам никогда не признавал силы или принуждения в том, чтобы заставлять людей принимать ислам. Коран утверждает по этому поводу: «Нет принуждения в религии. Прямой путь уже отличился от заблуждения… (Сура 2 «Корова» 256)» И далее утверждает: «У нас нет никаких подтверждений того, что Посланник Аллаха (Мухаммад) или его сподвижники сражались ради того, чтобы принудить людей принять Ислам».

Другой мусульманский богослов Юсуф аль-Карадави вторит ему: «Некоторые из тех, кто совершает нападки на Ислам, приводят военные походы Пророка как доказательство… они заявляют, что Посланник Аллаха прибегал к насилию против некоторых народов, в особенности — персов и римлян, якобы без всякой необходимости...».

Аль-Карадави утверждает, что мусульманские походы на земли Византии и Персии были вынужденной мерой самообороны со стороны мусульман: «…те, кто бросает в адрес Ислама незаслуженные обвинения, не принимают во внимание, что как персы, так и римляне сами пришли с войной на Аравийский полуостров. Они оккупировали земли мусульман и сражались против Ислама. Поэтому те битвы, которые вел против них Пророк, были всего лишь актами самообороны против оккупантов, целью которых было защитить свою землю и свою веру, а не навязать силой Ислам кому бы то ни было».

Однако Сайид Кутб придерживается совершенно противоположенного мнения, которое проистекает из рассмотренного нами понимания им глобальной миссии ислама. Он заявляет, что попытки объяснить исламский джихад оборонительными терминами, попытки найти аргументы для доказательства того, что джихад начинался лишь для того, чтобы дать отпор агрессии со стороны соседних держав «против исламской родины» (в данном случае Аравийского полуострова), свидетельствуют о недопонимании природы исламской религии, природы той роли, во имя которой она пришла на землю.

«Вы только представьте, — пишет Кутб, — что если бы Абу Бакр, Умар и Усман (первые халифы мусульман после смерти пророка Мухаммада) обезопасили бы Аравийский полуостров от агрессии со стороны Персии и Византии, то разве они отказались бы от распространения ислама на земле?» Абдулла Аззам эмоционально восклицает по тому же поводу: «Разве Абу Бакр и Умар, когда посылали войска свергнуть с престолов византийского и персидского императоров, боялись за Медину?!» Ни один из мусульманских воинов, по мнению этих авторов, не говорил: «Мы выступили на защиту нашей родины, оказавшейся под угрозой» или «Мы выступили с тем, чтобы дать отпор персидской или византийской агрессии».

Оба автора для доказательства своих тезисов о том, что мотивировкой мусульман, вторгавшихся в земли Византии и Персии, была вовсе не защита мусульманских земель, а именно распространение ислама, приводят пример из истории столкновения при аль-Кадисии двух армий — мусульманской и персидской, а также знаменитый диалог между их командующими, в котором нет ни слова о защите земель ислама от агрессии.

Тогда на вопрос персидского военачальника Рустама о том, что привело мусульман на землю Персии, мусульманский полководец Риб’ий бин Амир ответил: «Аллах направил нас сюда, чтобы вывести того, кого Он хочет, от поклонения подобным им рабам к поклонению Единому Аллаху, а также из тесноты этого мира к его простору и от тирании всех религий к справедливости Ислама. Он направил к Своим творениям Своего Посланника с его религией. Кто примет нас, того мы не тронем, отступимся от него, оставим в покое вместе со своей землей. Кто возразит нам, с тем мы будем сражаться, пока не попадем в Рай или не победим».

Таким образом, по поводу роли вооруженного наступательного джихада в истории ислама Абдулла Аззам утверждает общую позицию экстремистов: «В действительности же, исламская история — это только движение мужчин при содействии меча ради религии Аллаха и поднятия Корана… меч в одной руке, а Коран в другой… Да, религия Мухаммада поднялась мечом и религия Мухаммада распространилась при помощи меча».

В пользу своей позиции экстремисты приводят хадис, в котором пророк Мухаммад заявляет: «Я послан с мечом перед Судным днем». Отсюда Абдулла Аззам заключает, что тем, кто хочет распространять Единобожие (ислам), непременно надо взять в руки меч: «Кто хочет очистить веру людей от многобожия, им обязательно надо взять в руки оружие и присоединиться к моджахедам. Так распространяется Единобожие…»

«А если ты в сомнении относительно того, что я говорю, — обращается Аззам к своему слушателю, — то ответь мне ради твоего Господа — где умерли сподвижники Пророка? Где их похоронили? Поистине, в земле Медины, в которой снисходило откровение и развивалось пророчество, ты не найдешь больше 250 тел сподвижников Пророка. А где остальные 124 тысячи, которые совершили вместе с Пророком его последний хадж? Поистине, их тела разбросаны по всей земле, и их могилы будут свидетельствовать нам об этом до Судного дня…»

Для выявления диаметральной противоположности взглядов джихадистов и дуатов на роль наступательного джихада в истории ислама весьма интересным является пример с трактовкой ими роли ислама в истории Европы и в характере европейско-мусульманских взаимоотношений. Абдулла Аззам, оставаясь верным себе и своему подходу, во всеуслышание с гордостью заявляет о том, что в прошлом «моджахеды наводили ужас на всю Европу».

«В день, когда турки дошли до Австрии, — пишет Аззам, — турецкое войско расположилось посреди Вены и остановилось на улице (Тобура)… и до сих пор в Вене есть улица, которая носит название «Тобур»… так как Европа до сих пор приходит в ужас, когда вспоминает, до чего ее довели воины джихада».

Из того значения и понимания роли джихада в становлении и продвижении исламской религии, которое неустанно подчеркивают экстремисты, вполне естественным образом проистекает и их убежденность в обязательности наступательного джихада в дальнейшем распространении ислама на современном этапе. Выше мы уже приводили мнение Абдуллы Аззама о том, что тому, «кто хочет распространять Единобожие, непременно следует взять в руки меч».

Сайид Кутб подводит под это утверждение обоснование, также проистекающее из его видения ислама, как последней истиной религии, должной утвердить свою власть над всем миром: «Джихад — необходимость для исламского призыва, если цели его заключаются в серьезной декларации освобождения человека от власти всех неисламских законов и режимов… Джихад не ограничивается философско-теоретическими разъяснениями, независимо от того, находится ли мир ислама, в безопасности или под угрозой со стороны соседей».