После 1993 года отношение к женщине у «богородичников» несколько изменилось. Точнее будет сказать, что женоненавистничество БЦ перестало так широко афишироваться как раньше. Вот цитата из уже упомянутой книги «Новое имя Господа»: «Первый долг мужа – любить жену, любить искренне, как самого себя и даже более. Немногие мужья способны так любить своих жен. Любить жену должно, как Божию Матерь ». Уже сам факт такой разительной перемены отношения Береславского к женщине (вплоть до обожения!) свидетельствует о его неискренности. Даже, когда в обращении «К российским женщинам» (сделанном совсем недавно – в 2000 году) «пророк» вроде бы заискивает перед своими исконными врагами: «Женщины России прекрасны, как жены-мироносицы. Я вижу среди них Иоанну Хузу, Марию Лазареву и Марию Магдалину», он по сути не изменяет своей позиции. Дело в том, что эти похвалы адресованы не реальным женщинам, «астральным ведьмам» и «энергетическим вампирам», а женщинам будущего, до которых нынешним еще очень далеко. К нашим современницам обращены одни лишь призывы: «Я преподношу вам образ жен-подвижниц. Возрастайте в святости, воспримите от Меня печати, станьте прекрасны, воспримите силу Божию, усвойте добродетели, будьте верны, составьте армию…» и т. п. Но даже в «светлом» будущем женская святость станет не более, чем редким исключением: «В числе грядущих воинов Моих будут и женщины, и стяжают венцы дивные, и просветятся в целомудрии и духовной высоте. Но таких будет не много и составят скорее исключение».

По свидетельству тех, кто покинул секту, женщины до сих пор находятся в ней на правах людей второго сорта.

 3. 2. 4. О любви.

Еще раз вспомним о том, что «марианский» бог не видит и не замечает греха. Из этого следует, что грех не является препятствием на пути к Богу. Более того, искажая до неузнаваемости смысл Христовых слов (в Евангелии речь идет о «болезни», но никак не о «грехе»), Береславский утверждает, что бывает «“грех не к смерти, а ко славе Божией” (см. Ин.11,4)». Зато серьезную опасность для «марианской святости» представляют «устаревшие» нравственные нормы и даже совесть (ересиарх нередко называет ее «материнской родовой совестью» или «генитальной совестью»): «Выбросьте из головы сор языческих категорий морали, добра – это дух гордости, окрадывающий Божественное благо». «Уйдет старое сознание, обречена старая совесть с ее моральными устоями». «Параклитские вестники восстанут против общечеловеческой морали, нравственности, устоев – далеко, чуждо. Иноки параклитские в естественном, природном состоянии как бы будут лишены ее вообще. У них и душ-то человеческих не будет». Когда же человек утратит последние остатки совести и самой души, он абсолютно уподобится «марианскому» богу, не ведающему, что есть добро и что зло: «Дитя Мое, есть только одна смерть – смерть от любви, и даже те, кто умирают во грехе, умирают, сами того не зная, от любви ко Мне ». «И познает душа жизнь вечную и самое себя как полноту Любви, когда побеждается в ней ад силой божественного Света, и не различает уже между темным и светлым, добрым и злым, но все одинаково любит, всем утешается и во всем славит Господа . И относится в Царство вечного Света, и восхищается к Престолу Славы…». Таким образом, если христианская любовь – это любовь к Истине и святости, предполагающая ненависть ко греху, то «марианская» любовь – это декларация благостного равнодушия к проблеме добра и зла, а на практике ненависть ко всему не-«богородичному»!

В заключении скажем, что БЦ – секта не только тоталитарная, но и деструктивная, т. к. подрывая основы морали и нравственности, она разрушает и человеческую личность. Ведь, если человек не умеет любить, он деградирует как личность. «Жизнь и любовь в личности тождественны: вне общения любви личность теряет уникальность и становится тварью, подобной прочим, “вещью” без абсолютной индивидуальности и имени, без лица. Смерть для личности означает, что она прекращает любить и быть любимой, быть уникальной и неповторимой. Жизнь для личности означает сохранение уникальности ипостаси, что утверждается и поддерживается любовью». Вот почему для Береславского так важно заставить своих несчастных последователей перестать любить искренне, по-настоящему, от всего сердца, и вместо этого нацепить на них маску притворного радушия и приветливости, которая кощунственно именуется «Любовью Пречистой». Но, как мы уже знаем за этой улыбающейся маской «нет своей любви»! Эта лицемерная, подыгрывая Береславскому, скажем – фарисейская любовь не стоит и ломаного гроша, что очевидно даже для самого лжепророка: «Всего более ненавистно перед Богом лицедейство, ложь». Что же может быть более противным, чем притворная «любовь»?

Возможно, природа этических установок БЦ станет нам более понятной, когда мы рассмотрим аскетическую практику секты. Ведь этика очень тесно связана с нашей самооценкой и базируется на тех нравственных нормах, которые мы считаем обязательными в первую очередь по отношению к себе самим: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф.7,12), «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк.12,31), – говорит Господь.

3. 3. Аскетика.

3. 3. 1. «Нелюбовь к себе».

Итак, отправной точкой для любви к ближнему, как уже говорилось, является любовь к себе, заметим, именно любовь, а не нарцистическая самовлюбленность. Учитывая это, зададимся вопросом, о чем может свидетельствовать ненависть человека по отношению к ближним? Очевидно, о неправильном отношении к самому себе, о неверной самооценке. Наше предположение подтверждают следующие цитаты: «Пречистая просит нас засвидетельствовать нелюбовь к себе. Любовь к себе есть любовь к дьяволу, ибо мы – сыны дьявола по естеству». «Одно из сокровенных действий благодати Духа – внушение отвращения к себе … О чудо – в момент такого самостеснения и ненависти к себе душа испытывает благодатнейший покой, сладчайшую тишину, неизреченное блаженство». При этом, по мнению Береславского, ненависть к себе не только не мешает человеку любить ближнего, но даже способствует этому: «Мужское начало во Христе – ненависть к себе; начало женское – милосердие к ближним. Оба они тесно переплетены». Однако, в предыдущей главе мы убедились в том, что это далеко не так.